Три года спустя, поздним вечером 27 февраля 2015 года, Немцов шел со своей девушкой по Большому Москворецкому мосту. Их догнал неизвестный с пистолетом и шесть раз выстрелил политику в спину. Четыре пули достигли цели, и Немцов скончался на месте. Стрелок сел в проезжавшую машину и скрылся.
Через два дня мы среди тысяч москвичей шли по Москворецкой набережной к месту убийства, чтобы почтить память Немцова. День выдался пасмурным, и настроение у всех было под стать погоде. Каждый принес цветы – белые розы, желтые хризантемы, красные гвоздики. В отличие от шумных протестов прошлых лет, люди молчали. Кто-то нес российские флаги с траурной черной лентой. У многих в руках были плакаты с простыми словами: «Я не боюсь».
Прослушка Немцова в 2011-м и его убийство тремя годами позже – два штриха, которые много говорят о современной российской действительности.
Это хорошо понимали тысячи людей на набережной. Перехват разговоров Немцова и их утечка в LifeNews был недвусмысленным намеком оппозиции. Убийство политика под самыми стенами Кремля стало сигналом всему обществу: пришло время бояться.
Страх – и самоцензура, порожденная страхом, – были основой государственного строя России веками, с царских времен до сегодняшнего дня. Мы пишем о деятельности российских спецслужб с 1999 года, и результатом этой работы стала выпущенная в 2010 году книга «Новое дворянство». Многие годы мы пытались проанализировать влияние на нашу жизнь оказавшихся у власти бывших сотрудников КГБ. Мы уверены, что во многих сферах точка зрения Путина все еще определяется его опытом работы в советских спецслужбах. И сам президент, и его коллеги по спецслужбам привыкли жить в мире угроз, с которыми надо бороться, и они принесли этот менталитет в коридоры власти. В первую очередь надо бороться с любыми угрозами политической стабильности, под которой они понимают свое бесконечное пребывание у власти.
То, чем может обернуться этот менталитет, стало ясно после 2011 года, когда Путин объявил о своем возвращении в Кремль, и люди вышли на улицы, возмущенные тем, что им в лицо сказали: их мнение как избирателей никого не интересует. Это были самые крупные акции протеста за все время пребывания Путина у власти, первые массовые выступления с начала 1990-х. Главным источником угрозы в глазах Путина и его советников были интернет, социальные сети и их роль в организации протестов, эхо которых отражалось от стен Кремля.
На первый взгляд система, созданная после протестов властями для контроля над интернетом, кажется технически безупречной. У каждого есть своя хорошо прописанная роль: парламент послушно издает репрессивные законы, прокремлевские активисты и тролли атакуют сайты независимых СМИ и взламывают почтовые аккаунты оппозиции, спецслужбы прослушивают лидеров протестов, Роскомнадзор цензурирует интернет, лояльные олигархи контролируют медиа. Последним также поручено скупать крупные российские интернет-компании, чтобы у Кремля была возможность влиять на сервисы, которыми пользуются десятки миллионов людей. В свою очередь, отечественные и зарубежные производители технических средств прослушки и наблюдения исправно обеспечивают спецслужбы всем необходимым.
На практике же система Путина оказалась малоэффективной. Технология цензуры столь примитивна, что пользователи без труда ее обходят. С осени 2015 года в России стали сажать за критические посты в социальных сетях, но быстро выяснилось, что авторов этих постов вычисляли не с помощью СОРМ или мониторинговых систем, которые закупали спецслужбы. Жертвы сначала попали в черные списки местных управлений ФСБ и Центров «Э» как активисты или оппозиционеры, и спецслужбы лишь искали повод для их преследования, или же на них написали доносы другие пользователи.
Это сильно отличается от репрессивных систем Китая и Турции. Имея в руках все необходимые механизмы, Кремль не перешел к репрессиям в отношении журналистов. Те издания, что были заблокированы Роскомнадзором, не пытались разогнать: силовики не приходили в их редакции, репортеров не сажали в тюрьмы. У Путина не было необходимости в массовых репрессиях: он считал, что может добиться нужного результата с помощью запугивания, ведь это у него хорошо получалось.
Когда дело касалось крупного бизнеса в интернете, данный подход работал. Когда государство потребовало установить по всей стране оборудование слежки, мало кто из провайдеров выступил против. Процветающие интернет-компании, многие из которых начинали с нуля в условиях свободного и открытого интернета, быстро согласились сотрудничать с государством в установлении цензуры. На встрече с Путиным они вели себя настолько робко, что просто побоялись поднять вопрос о гражданских свободах в Сети.
Путинский метод контроля основан на тактике, напоминающей советский метод управления: в СССР никто не читал законы, чтобы понять границы дозволенного, – для этого существовали местные партийные органы, которые объясняли, что можно.
Путин использует тот же подход принуждения к выстраиванию неформальных контактов с властью. Для этого репрессивное законодательство формулируется максимально широко. Чтобы узнать, что позволено, интернет-компании, провайдеры и СМИ торопятся в Кремль за разъяснениями. Такая схема предполагает, что Кремль оказывает давление, прежде всего, на владельцев и руководителей компаний: когда властям понадобился контроль над «ВКонтакте», они убрали его основателя.
Выстроенная Путиным система эффективна до тех пор, пока люди уверены, что Кремль все контролирует, а стабильности режима ничто не угрожает. Власти постоянно посылают обществу сигнал: мы следим за вами, спрятаться не удастся.
Но в период потрясений и кризисов все меняется: лавины информации накрывают Сеть в режиме реального времени. Одно сообщение может быть скопировано миллионами пользователей, и никакая система контроля не способна с этим справиться. Между тем в период кризиса именно обычные пользователи распространяют информацию. Так работает Сеть.
В путинской стратегии есть один крупный просчет. Кремль привык иметь дело с иерархическими структурами и организациями, которые можно укротить, договорившись с руководством. Но в сетях нет иерархии, их природа горизонтальна. Контент создается не компаниями, контролирующими сайты и соцсети, а пользователями. Путин и его советники это никогда не понимали.
Точно так же, как изобретение печатного станка дало возможность свободно распространять любые, даже самые странные и радикальные идеи, сейчас такие простые средства, как «ВКонтакте» и Facebook, создают среду, в которой остановить распространение информации невозможно.
Британский историк Кристофер Хилл, специалист по английской революции XVII века, в книге «Мир, перевернутый вверх дном» – работе, посвященной радикальным мыслителям того времени, – объяснял, почему английская революция вызвала такой «поразительный поток радикальных идей»: «В течение этого короткого периода свободы прессы в Англии эксцентрикам было намного проще напечататься, чем до или после того. До 1641-го и после 1660-го была строгая цензура. В период свободы между ними печатный станок был сравнительно дешевой и мобильной технологией. Издательское дело еще не успело превратиться в капиталистическую индустрию»{345}.
Сегодня интернет – платформа для всех и каждого. Чтобы его эффективно цензурировать, нужно взять под контроль каждого интернет-пользователя, что, разумеется, невозможно. Движение информации в Сети подобно движению воды или воздуха: она просачивается везде. Для этого не нужна ни организация, ни убежденные активисты. Солдаты, запостившие фотографии во «ВКонтакте», сделали куда больше для разоблачения кремлевской лжи о войне, чем журналисты и активисты. Так работает Сеть.
Написание любой книги требует много времени. Вот и работа над «Битва за Рунет» началась для нас в газете «Сегодня» в 1996 году. Во время работы мы постоянно чувствовали дружескую поддержку коллег. Мы многим обязаны Людмиле Телень и Михаилу Шевелеву, с которыми познакомились в 2004 году в «Московских новостях». Неисчерпаемым источником поддержки остается наш лучший друг Марина Латышева. Британский журналист-расследователь Ник Филдинг был всегда готов дать хороший совет. Морт Розенблюм – человек, освещавший тридцать военных конфликтов, – является примером настоящего репортера. Мы благодарны Ольге Пашковой, бесстрашному и не знающему усталости директору сайта «Ежедневный журнал» (или просто Ej.ru): она предложила нам писать для этого ресурса и всегда без колебаний принимала наши идеи, в том числе и цикл статей 2009 года «Контроль над обществом: Методы Кремля» – проведенные для него расследования легли в основу этой книги. Несмотря на блокировку Роскомнадзора, Ej.ru и сейчас жив и доступен читателям.
