Во время партийного съезда было получено письмо одного пастушонка, который писал мне и посылал через меня поклон Анатолию Васильевичу Луначарскому. Этот пастушонок писал о том, что вот мы с Анатолием Васильевичем очень заботимся о том, чтобы ребята получали учебные пособия, бесплатную одежду и обувь, и он пишет: «Учебники дают, а одежды и обуви не дают. Но вот о чем вы должны позаботиться, — это о том, чтобы пастушат по окончании сезона вовремя отпускали с работы, а то, — пишет он, — приходишь в школу, а тебе говорят: «Поздно пришел». Так вот, надо добиться таких порядков, чтобы можно было не опаздывать к началу учебных занятий». В этом письме виден большой практицизм, знание жизни. Мальчик делает конкретное практическое предложение, ему ясна его важность. Я считаю, что эти письма нам особенно важны и интересны в том отношении, что по ним мы видим, что растет новый человек. В дальнейшей переписке он рассказывает о том, как он научил свою мать грамоте, как школа поручила детям назвать улицы разными именами и что ребята ту улицу, на которой он живет, назвали «Боевой» улицей.
Из ребячьих писем обыкновенно все узнаешь, что в деревне происходит, потому что довольно бесхитростно все это пишется. И вот видно, что городская и особенно деревенская школа I ступени действительно воспитывает новых ребят. Со школой-семилеткой дело обстоит не так благополучно, но зато там сказывается довольно сильно влияние пионеров. Это то, чего у нас в программе не было, это то, чего не было, когда писалась программа, — не было детской организации, пионерской организации. А сейчас в семилетке, на 5, 6, 7-м году обучения, местами уже много пионеров. Конечно, пионеры не всегда стоят на высоте задачи. Иногда, как недавно ребята жаловались, пионеры классу не делают докладов о своей деятельности; и поэтому беспартийный мальчик говорит: «Я ими не интересуюсь, они нам докладов не делают». В работе пионерорганизаций много недостатков, но путь уже очерчен — школа дополняется деторганизацией.
Наша общеобразовательная семилетняя школа еще очень невелика, мал охват ее — если взять вместе и четырехлетку и семилетку, то только 42 % ребят до возраста 15 лет обучаются в школе, — но все же, поскольку она их охватывает, она уже определенным образом влияет на ребят. Тут уже есть достижения, и задача состоит в том, чтобы эту школу всячески подкреплять.
Насчет политехнического образования. Сейчас мы, конечно, гораздо лучше, чем это было в 1918 или 1919 г., понимаем, что такое политехническое образование. Тогда представление о том, что такое политехническое образование, было весьма неясное. Я помню, в этом самом 1919 г., когда я ездила на «Красной звезде» и останавливалась в каждом поселке, то в каждом поселке учитель по-своему толковал политехнический труд. Один считал, что воду надо носить, другой — что все равно, какой труд, только бы трудолюбие воспитывать, и т. д. Сейчас уже есть довольно ясная картина, что представляет собой политехническое образование. В программе партии говорится о теоретическом и практическом изучении главных отраслей труда. В школе дается теоретическое освещение труда, различных форм труда. Сейчас в ребячьих письмах получаешь, например, такие сообщения: «Вот мы изучали формы связи и, для того чтобы яснее понять, пригласили почтового чиновника, и он нам сделал доклад о работе телефона, телеграфа, почты и т. п.» Так что ребята не только знают, что такое связь, но и знают, кого пригласить надо для того, чтобы заслушать доклад.
Вообще что касается теоретического изучения различных форм и видов трудовой деятельности человека, — это в школьные программы введено. Что касается труда, то у нас стала прививаться одна форма его, которая в особенности отличает нашу школу от школы буржуазной. Это та форма, которой всегда иностранцы удивляются, — это так называемая общественно полезная работа, которая вовлекает ребят в работу на общую пользу. Такова, например, работа в области санитарии, обслуживание предвыборных кампаний путем разноски повесток, помощь кооперации, библиотеке и пр.
Но что плохо — это обучение практическим трудовым навыкам; бедность не позволяла нам устраивать мастерские: нет помещений, нет оборудования. Только за последнее время удается тут кое-что проводить, главным образом по линии детдомов.
К сожалению, во II ступени школа у нас еще платная. Не все одинаково платят, часть от платы освобождается, но все же это мешает делу втягивания в школу II ступени детей рабочих и крестьян-середняков.
Обязательности еще нет нигде. А между тем это одна из важнейших задач.
Таким образом, мы видим, что те проблемы, которые охватываются пунктом первым § 12 партийной программы, еще не разрешены и остаются во всей своей силе.
Дальше в партийной программе в § 12 идет пункт второй: «Создание сети дошкольных учреждений: яслей, садов, очагов и т. п., в целях улучшения общественного воспитания и раскрепощения женщины»[36]. Много по этому поводу говорить не приходится. Тут сдвиг у нас несомненный. В то время, когда писалась эта программа, в 1919 г., приходилось еще получать целый ряд прошений за подписью чуть не целых деревень, чтобы не устраивали детских садов и не брали ребят в Красную Армию. А теперь детсады, детплощадки стали бытовым явлением.
Насчет яслей в таких городах, как Москва, здравотделом предпринимается целый ряд мер, глубоко внедряющихся в быт. Объективный показатель успешности этой работы, идущей рука об руку с улучшением условий жизни и труда рабочих, — это значительно понизившаяся против довоенной смертность ребят. Тут дорога тоже пробита. Вопрос тут, как и в отношении школ I ступени и семилеток, количественный. Качественно наши дошкольные учреждения стоят высоко, воспитывают в ребятах общественность,' дают ребятам много полезных навыков, любимы детьми. В этом пункте мы сделали порядочный шаг вперед.
Теперь дальше, в § 12 программы сказано: «Полное осуществление принципов единой трудовой школы, с преподаванием на родном языке…»[37]
Сейчас только у тех народностей, у которых нет письменности, это дело застопорилось, а в общем и целом этот пункт проводился и стоит вне всяких споров.
Точно так же проводится и совместное обучение детей. Школа у нас свободна от какого бы то ни было религиозного влияния.
Далее в программе партии вновь подчеркивается необходимость тесной связи обучения с общественно производительным трудом. Я уже отчасти говорила об этом, но надо отметить, что тут без помощи хозяйственников сделать невозможно ничего. Тут необходима со стороны хозяйственных органов большая помощь, а в этом отношении мы гораздо более косны, чем, например, Америка, где с гораздо большим вниманием относятся к этому делу, чем у нас. Необходимо больше привлечь хозяйственников и доказать им, что это дело их касается.
Затем дальше: «Снабжение всех учащихся пищей, одеждой, обувью и учебными пособиями за счет государства»[38]. Это, так сказать, печальная глава. Сначала мы думали, что возможно это провести довольно быстро, и показателем этого было широкое развитие детских домов. За последние пять лет у нас в детских домах число детей сократилось на 271 000 человек, сократилось в силу невозможности для государства содержать такое громадное количество ребят, так что сейчас детские дома далеко не охватывают всех ребят, которые нуждаются в них. Я уже не говорю о беспризорных.
Получаются, например, письма от родителей следующего содержания: «Я готов платить за ребенка, я не знаю, что делать с ребенком, у меня жена умерла, нельзя ли ребенка поместить куда-нибудь за плату в детский дом». Так как у нас не в моде принимать в детский дом детей за плату, то он, естественно, и остается с этим ребенком па руках. Точно так же есть масса матерей, которые не знают, куда девать им ребенка, хотели бы отдать за плату в какой-нибудь детский дом. Но у нас не ставится даже вопрос о приеме за плату в детские дома, а между тем в 1921 г. никто не сомневался в том, что в нашу задачу входит широчайшее обслуживание всего населения, всех ребят детскими домами. Вопрос о снабжении пищей и одеждой детей бедноты только-только еще начинает проводиться в жизнь
Теперь дальше: «Подготовление новых кадров работников просвещения, проникнутых идеями коммунизма»[39]. Насчет подготовки новых кадров дело обстоит слабовато, но идет усиленная переподготовка старых учителей. Съезд учителей, который был в январе 1925 г., показывает, что по отношению к учителям I ступени в этом отношении брешь уже пробита и остается только умело продолжать начатое дело.
Дальше: «Привлечение трудящегося населения к активному участию в деле просвещения»[40]. Сейчас мы, конечно, гораздо более подкованы в отношении того, как это делать. У нас нащупаны формы, как организовать влияние трудящихся па школы и вообще на просветительную работу. За последние два года у нас стали развиваться секции Советов, главным образом секции городских советов. Секции эти и в деревне при волостных исполкомах и сельсоветах начинают энергично работать. На съезде работниц и крестьянок, в особенности на предварительных совещаниях, — мне пришлось быть на таком совещании в Ленинграде и слышать горячие обсуждения того, как это дело ставится, — поражало, насколько советская работа подымает население, учит конкретно ставить и разрешать вопросы. Например, вопрос об инструктаже. Вот как образно описывала, крестьянка, как она приезжает в секцию сельсовета, как она не знает, куда ткнуться, и как ей никто не объясняет. И она говорит: «Как же работать в секции? Приезжаешь за 40 верст, не знаешь, как за дело взяться, все на тебя бычатся, никто не может проинструктировать». Ленинградские работницы разрабатывали вопрос, кто может инструктировать, может ли инструктировать местный работник или учитель. Все это у них взвешено до мельчайшей подробности. А когда ленинградская работница с «Треугольника» попробовала сказать, что инструктажа нет, то на нее все собрание закричало: «Ты работаешь на предприятии, где 17 тыс. рабочих, и не умеешь концов найти!» В городах вопрос об инструктаже стоит гораздо лучше. Конечно, это Ленинград, он всегда идет впереди, там эти вопросы очень детально разрешаются. Но ясно, что у нас секции будут вырастать в могучий аппарат, который, действительно, в смысле контроля, в смысле помощи развитию дела народного образования сыграет крупнейшую роль. Уже сейчас приходится слышать, как фабричная работница говорит: столько-то объектов было обследовано. Правда, когда слушаешь, как говорят об обследованных объектах, то думаешь, что инструктаж был не совсем правильный, но дело тут поправимо, а в этой форме, в форме секции Совета, найден правильный подход к вопросу о том, как надо организовать активное участие населения.
