Покушения на таких видных политических деятелей, как Саддам, никогда не обходятся без сговора с кем-то из их личной охраны. В двух случаях, о которых я знаю, как говорится, из первых рук, — удавшихся покушениях на эквадорского президента Хайме Рольдоса и панамского, генерала Торрихоса, кто-то из их личных телохранителей — из тех, что готовила пресловутая Школа двух Америк, — поддался на подкуп американских «шакалов» и участвовал в подготовке авиакатастрофы.
Но с Саддамом это номер так просто не прошел бы. Он прекрасно знал методы работы «шакалов» — недаром на заре своей карьеры Хусейн сам был одним из тех, кого ЦРУ наняло для устранения Касема, да и в 1980-е годы возможностей изнутри изучить повадки ЦРУ у него было хоть отбавляй. Поэтому его телохранители были под строжайшим наблюдением, а кроме того, он создал целый отряд своих двойников. Его охрана никогда не знала точно, сопровождают ли они самого Саддама или изображающего его актера.
Так что «шакалы» свою миссию провалили. В 1991 году Вашингтон решил прибегнуть к последнему средству: Буш-старший направил в Ирак американские войска. В то время Белый дом еще не имел намерения устранить Саддама, который вполне устраивал американскую верхушку: во-первых, он, как сильная личность, мог держать свой народ в повиновении, а во-вторых, был надежным союзником США против Ирана.
В Пентагоне решили, что, уничтожив иракскую армию, Америка тем самым накажет строптивого Хусейна, и он станет податливее. В страну вновь устремились экономические убийцы. Но все усилия, которые они приложили в течение 1990-х годов, так и не увенчались успехом — Саддам не «купился» на заманчивое предложение. Экономические убийцы и «шакалы» вновь потерпели поражение. Президент Буш-младший возложил свои надежды на американских военных. Саддам был низложен, а потом казнен.
Второе вторжение США в Ирак стало мощным стимулом для воинствующих исламистов. Они знали, что события 11 сентября служили лишь оправданием для нападения на Ирак, что те, кто угнал самолеты и направил их на башни-близнецы, никак не связаны с Хусейном или Ираком. Им было известно и то, что христианские правые, солидаризуясь с израильским лобби, оказывают мощное влияние на американскую внешнюю политику, истинная цель которой — подчинить себе Ближний Восток и установить свой контроль над мировыми нефтяными запасами и путями их транспортировки.
Реакция арабов, таким образом, была предсказуема. За долгую историю взаимоотношений с христианами, начиная с английского короля Ричарда Львиное Сердце и заканчивая американским президентом Бушем-младшим, арабы дали четко понять две вещи: 1) европейцы (а теперь и американцы) должны держаться подальше от их земель; 2) они хотят иметь собственные формы правления, по большей части основанные на исламе, а не на концепции гражданской демократии.
Народы Ближнего Востока никогда не простят европейским державам то, что в собственных интересах они установили произвольные государственные границы и выпестовали «владык», готовых в ущерб своему народу защищать интересы далеких европейских стран. Возмущение и недовольство, которое стали проявлять народы Ближнего Востока, зрело сотни лет.
Большинство арабов отдавали себе отчет, что образовавшаяся после Второй мировой войны империя во главе с США сродни той, которую огнем и мечом пытались насадить средневековые крестоносцы. Самые проницательные, вроде Несима, с самого начала понимали, что Израиль — не просто дом для настрадавшегося еврейского народа.
Стоило первому премьер-министру Израиля, Давиду Бен-Гуриону, объявить 14 мая 1948 года о рождении нового государства, как оно немедленно подверглось нападению со стороны Сирии, Египта, Иордании, Ливана, а также Ирака. В последующие годы недовольство мусульман оправдывалось безоговорочной поддержкой, которую Соединенные Штаты оказывали Израилю, что позволило ему в ходе череды войн отхватывать у соседних арабских государств все новые и новые территории.
Жителей ближневосточных стран приводило в бешенство, что Саудовская Аравия пошла на сделку с американскими экономическими убийцами, поскольку это привело к ненавистной европеизации страны, хранящей главные святыни ислама. Вторжение в 1991 году в Ирак и последовавшее за этим присутствие в стране многочисленного американского военного контингента стали очередными доказательствами в пользу теории, согласно которой Запад продолжает традиции, заложенные средневековыми европейскими религиозными фанатиками.
На этом фоне второе вторжение американцев в Ирак переполнило чашу терпения мусульман и даже придало арабским боевикам некоторую легитимность — в глазах многих они вмиг превратились из «террористов» в «борцов за свободу», и среди тех, кто так считал, были не только народы мусульманских стран.
Размышляя об эскалации гонки вооружения и о том, что это означает для Ближнего Востока, я погрузился в еще более горькое отчаяние. Сегодня наш мир, как никогда ранее, ощетинился оружием. Именно на его производстве зиждется экономическое благополучие корпоратократии. Американские компании, производящие вооружение и военную технику, относятся к числу самых прибыльных в мире.
Вместе с компаниями таких стран, как Великобритания, Франция, Россия и Бразилия, они осуществляют продажу оружия почти на 900 миллиардов долларов в год. С одной стороны, стремление создавать арсеналы химического, ядерного и биологического оружия вместе с традиционными видами вооружения способно дать мощный толчок экономике, а с другой — это постоянная угроза массового уничтожения. «Потребление» вооружений достигло глобальных масштабов, и политический статус страны на мировой арене нередко измеряется степенью ее вооруженности.
Корпоратократия сумела привязать бизнес торговли смертью к международной дипломатии. Вот пример: Израиль и Египет потому ежегодно получают от Вашингтона миллиарды долларов, что подписали Кэмп-Дэвидские соглашения 1978 года; в качестве одного из условий этой «мирной» сделки они обязаны ежегодно тратить львиную долю этих средств на закупку американских вооружений.
Между тем солнце окончательно скрылось, и самолет, в котором я летел, окутала тьма. «Какие перемены претерпела геополитика со времен, когда я в компании Джеймса и Фрэнка ехал из Кермана в Бендер-Аббас», — думал я. Мы следовали по древнему караванному пути как раз в то время, когда заканчивалась война во Вьетнаме.
С тех пор Ближний Восток превратился в мировой полигон для испытания продукции военной промышленности, а заодно и в крупнейший для нее рынок. А после того как холодная война отошла в прошлое, на место коммунистов, олицетворявших мировую угрозу, которая оправдывала постоянную эскалацию военного производства, пришли исламские революционеры. Даже самое поверхностное знание истории делало все эту ситуацию — равно как и ее коммерческую подоплеку — совершенно прозрачной.
Меня удивляло, как такое множество вроде бы образованных людей поддалось на обман, поверив, будто нынешние войны и насилие имеют целью защиту наших благородных идеалов. Экономические убийцы и медиамагнаты достигли высот совершенства, подсовывая миру дезинформацию, которая выставляет алчность и господство в благородном облике свободы и демократии. Вот кто отлично служит интересам корпоратократии.
К моменту, когда самолет наконец приземлился в аэропорту Катара, длительность перелета, который я перенес, составила 24 часа. Я испытывал крайнюю усталость и совершенно утратил ориентацию во времени. Несомненно, я был не готов к встрече с человеком, с которым меня собиралась свести судьба.
39
Катар и Дубай: Лас-Вегас на земле, где правят бал муллы
В терминал катарского аэропорта я вышел совершенно измученным и отупевшим, однако, оглядываясь по сторонам, не уставал поражаться тому, насколько все изменилось. То, что меня теперь окружало, куда больше походило на торговый пассаж, нежели на запомнившиеся мне со времен работы в качестве экономического убийцы аэропорты ближневосточных стран. Связь с прошлым прослеживалась только по присутствию людей в традиционной для мусульман одежде: мужчины были в балахонах до пят и куфиях, а женщины — в хиджабах.
