имели случай подтвердить предположения, что в отношении подозреваемых никакие законы в России не действуют: пытки электричеством, отрезание ушей и масса прочих унижений, демонстративно снятых на камеры, показывают методы, которые власть готова применить к каждому, как только представится соответствующая возможность. Для многих думающих россиян теракт может стать (а может, уже стал) источником важной информации как о состоянии российской власти, так и об уровне безопасности в России после четверти века путинского «крестового похода» против терроризма, символом чего отныне будут задохнувшиеся в туалетах «Крокуса» десятки мирных зрителей, а вовсе не «замоченные в сортире» боевики, которых когда-то грозился предъявить публике самонадеянный диктатор. А власти самый кровавый индицент, когда-либо случившийся в центральной части страны, судя по всему, может не принести никаких выгод. В первые часы после теракта только ленивый не говорил о выгоде активности террористов для власти — а многие прямо заявляли о причастности ФСБ к теракту. Однако второе (по крайней мере пока) не подтверждается, а первое выглядит неочевидным. И в 2000-е годы, когда северокавказские террористы, и (вероятно) сами российские силовики устраивали теракты от Москвы и Волгодонска до Волгограда и Беслана, и в 2020-е, когда при участии украинских спецслужб в России убивали z-пропагандистов, все такие события прекрасно укладывались в логику основного конфликта, в который был вовлечен (и которым был увлечен) Кремль. Нынешний случай радикально нарушает эту логику, фактически открывая новый фронт в тот момент, когда и на старом наблюдаются одни провалы и поражения. В первые часы после теракта стало известно об атаках на Куйбышевский НПЗ, Оскольский электрометаллургический комбинат и объекты Черноморского флота в Севастополе, а власти Белгородской области признали, что для тысяч эвакуированных из прифронтовой зоны детей учебный год закончился досрочно. Более того, теракт не нужен политикам: в 2000-е годы подобные события применялись для искоренения в обществе элементов свободы и самоуправления — но сейчас они давно забыты, и «укреплять вертикаль» больше уже некуда. Многогранные таланты тт. Соловьёва и Симоньян оказываются, судя по всему, недостаточными для того, чтобы обвинить в случившемся Украину: с заявлением об «окне» на украинской границе, подготовленном для террористов непонятно кем (судя по некоторым сообщениям, основная группа боевиков уже воссоединилась с братьями и учителями — вовсе не в Киеве) Владимир Путин остался единственным публичным обвинителем соседней страны. С «привязкой» к теракту новых жестких мер типа отмены моратория на смертную казнь или массовой мобилизации также, похоже, не все слава Богу: уже появились сообщения, что решений Конституционного суда парламентариям «не преодолеть», а в графике президента на начинающуюся неделю появились совещания по экономическим вопросам — что, конечно, сейчас несомненно больше требует его внимания. Наконец, невооруженным глазом видно, что случившееся стало грандиозным провалом всех силовых служб и структур, призванных действовать в чрезвычайных ситуациях, — а их президент тронуть сейчас не может. К тому же быстро появившиеся сообщения, что концертный зал будет восстановлен, а не превращен в мемориал, тоже несут вполне понятную нагрузку — бóльшую, чем забота об экономической выгоде. Я могу ошибиться, но впечатления о последствиях происшедшего пока после события сводятся к следующему. Столкновение с исламистами стало для кремлевских геополитиков полной неожиданностью. Состояние их силового аппарата, может, и не было для них подобным же откровением, но показало, что адекватного ответа террористы могут ждать только в виде постов Дмитрия Медведева и отрезания ушей у глупо подставившихся сообщников. Властям не удастся применить данный теракт для оправдания нового «закручивания гаек»: восстановления смертной казни не будет, а широкая мобилизация будет скорее отложена, чем форсирована. Родственникам погибших выплатят компенсации, жертвам устроят похороны за счет местных властей, популярные z-артисты последуют примеру Шамана и запишут еще с десяток частушек на тему неизбежного возмездия устроителям злодеяния, а страшная трагедия будет… попросту забыта. Тем более что — не в пример штурму школы в Беслане или даже пожару в «Зимней вишне» — общественной реакции она не вызвала. И не вызовет. Потому что общества в стране давно нет.
«Бесполезный» теракт - Русская служба The Moscow Times
March 27, 2024 04:00
Андрей Лошак - 40 дней со дня смерти Навального. Я написал после... | Facebook
40 дней со дня смерти Навального. Я написал после похорон текст, но решил, что он получился слишком пафосным и не опубликовал его. А сейчас, чуть отредактировав, решил опубликовать. Да, получилось длинно и пафосно, но написано искренне, а значит имеет право на жизнь. Каждый день чувствую, как не хватает Алексея. Какое чудовищное преступление против будущего России и меня лично совершил путин, отняв у него жизнь. Меньше всего Навальному подходят слова, которые говорят обычно погибшим: «упокой Господь его душу», «покойся с миром» и тд. Покой – это вообще не про Алексея. И он точно не даст успокоится своим убийцам. Его мятежный дух будет преследовать их до конца жизни. Ну или пока они не окажутся в тюрьме, о чем мечтал живой Навальный. Пока его самого не убили в тюрьме. Когда-нибудь мрак рассеется, Россия протрезвеет, и обществу потребуются моральные ориентиры, люди-символы, отдавшие свою жизнь в борьбе со злом, и тогда конечно же Навальный станет главным национальным героем. Посмертно, как это принято в России. Да и не только в ней. В Париже я жил возле метро Ги Моке (Guy Moquet). Погуглив, я узнал, что так звали 17-летнего юношу-коммуниста из движения Сопротивления, расстрелянного нацистами. В годы оккупации участники Сопротивления были героическими одиночками, зачастую довольно маргинальными с точки зрения обывателя - коммунистами, евреями, мигрантами. Абсолютное большинство населения их или не поддерживало или никак не проявляло своего сочувствия. Наоборот, на них доносили и тд. Сейчас каждый из борцов - национальный герой. Предсмертное письмо Ги Моке своим родителям знает каждый французский школьник. Месяц назад в Париже торжественно перезахоронили в Пантеоне Мисака Манушяна – армянского бедняка-мигранта и одного из самых мужественных героев Сопротивления. Вся элита была на церемонии, проведенной с французских изяществом, Макрон прочитал проникновенную речь. Все это ждет и Навального. Я уже вижу, как после его смерти многие из тех, кто при жизни никак не выражали поддержку, вдруг оценили его жертву и поразились ей. До сих могила Алексея утопает в цветах. Ничего подобного мы в общественной жизни современной
