«Появление новой профессии «космонавт», — подчеркивал он, — следует понимать как зарождение новой области человеческой деятельности. Очень скоро вслед за летчиками в космос отправятся инженеры, врачи, специалисты очень многих пока сугубо земных дел».
Именно Сергей Павлович Королев предложил создать специально предназначенный для подготовки космонавтов городок в Подмосковье (теперешний Звездный) с соответствующей учебно-тренировочной базой и жилищно-бытовой зоной. Так, в январе 1960 года родился Центр подготовки космонавтов, теперь носящий имя Ю. А. Гагарина.
В феврале 1960 года мне официально поручили возглавить этот Центр, хотя многими вопросами, которые предшествовали его созданию, довелось заниматься еще с весны 1959 года. Вспоминаю один из первых вызовов к Главнокомандующему ВВС. Решалась судьба подготовленного мною проекта организационно-штатного расписания будущего Центра.
В кабинет Главного маршала авиации К. А. Вершинина мы вошли вместе с генералом Ф. А. Агальцовым, который накануне ознакомился с моим проектом и забраковал его. Ему показалась чрезмерной численность персонала учебно-тренировочной базы и не нравилось название «Центр». Мне было предложено «продумать» и «исправить» проект.
Как я и ожидал, генерал Ф. А. Агальцов не очень лестно для автора проекта доложил о нем начальству. Я же тоскливо думал о том, что дела мои начались незавидно и что, принимая под свое начало обширную территорию в лесопарковой зоне Ногинско-Монинского массива в августе 1959 года, мне следовало прежде заручиться поддержкой Сергея Павловича Королева.
Константин Андреевич Вершинин между тем отложил в сторону бумаги и спросил меня, как я понимаю стоящую задачу и пути ее решения.
Я начал повторять изложенное в проекте и вдруг понял, что Вершинину хочется почувствовать, насколько я убежден в своей правоте. И я, не касаясь проекта, решил рассказать всем, что предстоит сделать, о беседах с Королевым. К. А. Вершинин слушал не перебивая. Когда я окончил свою довольно горячую речь, он помолчал. Потом сказал:
— Я не знаю, как готовить космонавтов. Ты, Филипп Александрович, — обратился' он к генералу Агальцову, — тоже пока смутно, думаю, представляешь себе это дело. Карпов тоже до конца толком всего себе не уяснил, хотя основное, чувствуется, видит правильно. Важно, что он хочет заниматься этим делом и, вероятно, понимает ответственность, которую придется взять на свои плечи. Пусть будет так.
Приказ № 1 о вступлении в должность начальника Центра объявлять было некому, поскольку кроме меня в нем пока никто не числился. Пришлось одновременно с комплектованием Центра кадрами решать еще две группы совершенно неотложных задач. Они заключались в составлении и незамедлительной реализации первой программы первоначального обучения и тренировок с двадцатью уже отобранными в 1959 году первыми слушателями-космонавтами, а также в создании первой очереди учебно-тренировочной базы и развертывании капитального строительства служебных объектов Центра.
С одобрения С. П. Королева подготовка космонавтов сразу стала рассматриваться как единый учебно-тренировочный процесс, объединяющий в себе широкий комплекс медико-биологических, технических, летно-парашютных подпрограмм с одновременным усвоением ряда целевых учебных курсов. Намечалось в течение года подготовить первых космонавтов, которые оказались бы способными применять соответствующие технические средства и без ущерба для здоровья переносить не поддающиеся компенсации факторы и условия космического полета, выполняя при этом на борту корабля определенные служебные обязанности.
Весна в Москве в 1960 году выдалась ранняя. В первой половине марта снег уже съели плотные утренние туманы. Скромный кирпичный двухэтажный домик да еще десяток комнат на втором этаже неподалеку расположенного старого кирпичного корпуса, что и сейчас стоят на Ленинградском проспекте напротив старинного Петровского дворца, послужили первым местом размещения Центра подготовки космонавтов, а также общежития для его слушателей. Именно здесь 14 марта 1960 года и началась подготовка первых космонавтов. В спорах и дискуссиях, с тревогами и волнениями, с радостями первых успехов. Вспоминаю о том времени с особой теплотой, хотя московский период занял немногим более четырех месяцев.
На помощь начинавшему свою работу Центру пришли специалисты многих научных и учебных институтов, конструкторских бюро и промышленных предприятий. Надо сказать, что, как правило, все быстро отзывались на наши обращения и просьбы. Регулярно интересовались нашими делами С. П. Королев и академик М. В. Келдыш, которого в то время в печати именовали не иначе, как «Теоретик космонавтики».
Сравнительно скоро в нашей работе стали участвовать уже не десятки, а сотни квалифицированных специалистов самых различных профилей. Были среди них опытные авиационные врачи и инженеры, ученые и конструкторы, экспериментаторы и испытатели, инструкторы и методисты. Вскоре по указанию Главного конструктора к нашему учебному процессу подключились и сотрудники предприятия, которым он сам руководил: Герой Социалистического Труда профессор Михаил Клавдиевич Тихонравов, доктор технических наук Борис Викторович Раушенбах, кандидат технических наук Константин Петрович Феоктистов, а также ныне известные космонавты, а в ту пору просто инженеры-конструкторы В. И. Севастьянов, О. Г. Макаров, А, С. Елисеев.
Учебно-тренировочные занятия со слушателями-космонавтами решено вести по двум направлениям. Для отработки навыков космического оператора создавался тренажер-имитатор корабля «Восток». Что же касается ознакомления с факторами космического полета, последующих тренировок и испытаний индивидуальной выносливости к ним, то здесь пришлось прибегнуть к моделированию условий космического полета с помощью различных технических средств (стенды, установки, камеры). Намечалось также широко использовать полеты на учебных и специально приспособленных самолетах, а также разнообразные парашютные прыжки.
Сергей Павлович Королев при рассмотрении первой учебно-тренировочной программы особенно внимательному анализу подверг ту ее часть, которая касалась профессиональных знаний и навыков будущих космонавтов. В общем он согласился с тем, что предусматривала наша программа, заметив, что в последующем надо ее строить в зависимости от конкретного круга задач, решаемых в каждом полете.
С особым одобрением воспринял Главный конструктор то обстоятельство, что «достойное место» в программе занимали полеты и парашютные прыжки. По его твердому убеждению, то и другое не только «шлифует» мастерство пилота, но и несет в себе, как он выразился, «хороший заряд эмоционально-волевой энергии».
— Крайне важно, — сказал он тогда, — чтобы никто из «ореликов» не сдрейфил, чтобы пример первого — вдохновлял идущих за ним.
Физическую подготовку, закаливание организма, полеты на учебных самолетах, медицинские обследования до и после различных испытаний и тренировок проводились со слушателями регулярно. Парашютные прыжки, «подъемы» в барокамере, проверки устойчивости в термокамере, исследование в «башне тишины», наземные катапультирования, вестибулярные исследования и тренировки, вращения на центрифуге, углубленные клинико-физиологические обследования, а также полеты «на невесомость» (на специально приспособленных самолетах) применялись одноразово или периодически.
К перечисленному надо прибавить еще ряд специальных учебных курсов (в основном теоретического характера), а также посещения ряда промышленных и научно-исследовательских организаций", где в это время создавались, испытывались и доводились бортовые системы «Востока», «съемное» оборудование корабля, личное оснащение космонавтов в полете. Все это, вместе взятое, и позволяет получить общее впечатление о первой учебной программе подготовки будущих космонавтов. Остается только добавить, что к состоянию здоровья каждого слушателя постоянно предъявлялись самые высокие медицинские требования. Будущие космонавты находились под постоянным и бдительным врачебным контролем, позволявшим при выявлении сдвигов или недостатков в состоянии здоровья временно, а то и полностью, отстранять человека от подготовки. Забегая вперед, скажу, что четверо из двадцати слушателей были сняты с подготовки по причине, связанной с состоянием здоровья.
Большинство слушателей правильно восприняли свои новые задачи и обязанности. Терпеливо и настойчиво приучали они себя ко всему, что теперь от них требовалось, хотя не всегда это было и приятно. Первые же месяцы работы выявили индивидуальные различия между нашими подопечными. Все они по-разному входили в ритм подготовки к новой для себя профессии. Случалось, что некоторые из них допускали нарушения установленного строгого режима. В конце концов, четверо именно по этим причинам возвратились к прежним своим занятиям, не одолев первых барьеров на пути к новой профессии.
