«Завод «Красцветмет» на условиях документов, представленных совещанию, акционироваться не может. Считаю целесообразным оставить завод в государственной собственности, с последующим акционированием и организацией работ по контрактам с поставщиками сырья».
Без всяких сомнений — это был вызов, посредством которого возник конфликт, длившийся более года. Примечательно, это сделал человек, до этого поставивший свою подпись под решением Правления концерна «Норильский никель» № КН-16 от 20 июля 1992 года, когда было принято решение о приведении организационно-правовой формы концерна в соответствие с действовавшим законодательством, а также:
«Приватизацию входящих в состав концерна предприятий, организаций или их отдельных объектов считать недопустимой до принятия Правительством Российской Федерации решения о преобразовании Российского государственного концерна по производству цветных и драгоценных металлов «Норильский никель» в акционерное общество».
Наверное, стоит задуматься, что же подвигло опытного руководителя, совсем не глупого человека выступить против приватизации управляемого им завода в составе Российского государственного концерна «Норильский никель», причём после того, как Президент России Борис Ельцин предписал в своём Указе № 1017 от 30 июня 1993 года акционировать и приватизировать концерн единым производственно-хозяйственным комплексом?
Возможно, — произошедшие в стране изменения и потрясения, связанные с борьбой законодательной и исполнительной ветвей власти, в которую неминуемо неофициально втягивались и поддерживавшие их производственно-хозяйственные структуры, что могло повлиять на решение Анатолия Чубайса в распоряжение № 1974 Госкомимущества Российской Федерации не включить Владимира Гулидова в состав комиссии по приватизации концерна «Норильский никель».
Возможно, — личные амбиции, ведь, отметим, председатель российского Госкомимущества, подписав указанное распоряжение, пренебрёг мнением руководства концерна, которое предлагало директора завода Владимира Гулидова и председателя СТК завода Александра Крылова в состав комиссии по приватизации концерна «Норильский никель» (письмо № МП/328 от 16 ноября 1992 года).
Возможно, — побудительный мотив был в чём-то совсем ином, но факт оставался фактом — «бунт на корабле» был поднят, открыто и, по-своему, красиво, к чему в этой главе ещё предстоит вернуться.
Несмотря на вызывающий рукописный выпад своего директора, Александр Крылов и кроме него ещё двое специалистов Красноярского завода по производству цветных металлов приняли самое активное участие в работе группы. По всему видно, именно их инициатива способствовала появлению пункта 6 в решении рабочей группы, в котором предлагалось включить в Совет директоров РАО «Норильский никель» директора Красноярского завода цветных металлов.
В общем-то, после принятия рабочей группой решения от 10 декабря 1993 года, незамедлительно отправленного руководству концерна «Норильский никель», всяческая деятельность в направлении организации акционирования и приватизации концерна была приостановлена в связи с наступлением празднования Нового, 1994 года.
По прошествии новогодних и рождественских каникул работа продолжилась, но уже под достаточно сильным административным давлением куда-то всё спешащего Госкомимущества Российской Федерации. По всей видимости, где-то в это время Анатолий Филатов и как генеральный директор концерна «Норильский никель», и как заместитель председателя комиссии по его акционированию и приватизации получил из Москвы очередной нагоняй, после чего совместно с председателем СТК комбината Виктором Ситновым 21 февраля 1994 года впопыхах подписал постановление № 80/53.
Содержательный смысл его был весьма не глубоким, и заключался в создании ещё одной группы «по завершению подготовки документов, связанных с акционированием и приватизацией государственного концерна «Норильский никель» и в его составе Норильского горно-металлургического комбината, в том числе доработку проектов плана приватизации, Устава РАО «Норильский никель» и Устава дочернего акционерного общества». В соответствии с этим постановлением в состав рабочей группы вошли всё те же лица, перед которыми эта задача была поставлена ещё в ноябре — декабре 1993 года.
Складывалось впечатление, что это было совершенно не продуманное действие, продиктованное лишь одним желанием сделать хоть что-нибудь, визуально ускорявшее процессы акционирования и подготовки к приватизации концерна «Норильский никель», скорость продвижения которых бесспорно не устраивала председателя Госкомимущества Российской Федерации. Хотя причина отсутствия требуемого Москвой темпа проведения реформ была отнюдь не столько в субъективном человеческом факторе, сколько в массе объективных факторов, плохо просматривавшихся из кабинетов столичных чиновников, занятых решением стратегической задачи создания условий для укрепления во власти Бориса Ельцина, ещё не ставшего главой могучего евразийского государства.
Определённую консультационно-методологическую помощь руководству концерна оказала командированная в марте 1993 года в Норильск группа специалистов Института экономических проблем переходного периода, созданного специально под Егора Гайдара, отправленного в декабре 1992 года в отставку с должности исполнявшего обязанности Председателя Правительства России. Правда, несостоявшийся премьер-министр таки смог удержаться в верхнем эшелоне власти, заняв должность президентского консультанта по вопросам экономической политики, параллельно возглавив Всероссийскую ассоциацию приватизируемых и частных предприятий.
Специалистами гайдаровского института в самом общем виде была проработана тема акционирования и приватизации концерна «Норильский никель», после чего были подготовлены весьма расплывчатые письменные рекомендации, хотя и учитывавшие ряд характерных особенностей исследованного промышленно-отраслевого гиганта.
В частности, немаловажное значение имело то, что без особых проблем удалось убедить генерального директора концерна «Норильский никель» Анатолия Филатова, являвшегося и генеральным директором государственного объединения Норильский комбинат, своим приказом упразднить пусть даже во многом мнимую самостоятельность производственных подразделений комбината.
Выражалось это в том, что каждый рудник, каждый металлургический завод или обогатительная фабрика и тому подобное, являясь по закреплённому в соответствующих положениях статусу самостоятельными подразделениями в производственной структуре государственного объединения Норильский комбинат, имели каждый относительно обособленный бухгалтерский учёт основных производственных фондов и иных активов, а некоторые даже и банковский счёт. Это была своеобразная федерация производственных и непроизводственных подразделений, причина существования которой уходила корнями в то время, когда в соответствии с нормой права статьи 235 со значком 2 Кодекса законов о труде РСФСР руководитель предприятия избирался общим собранием (конференцией) трудового коллектива.
В этой ситуации каждый руководитель структурного подразделения непременно стремился, как можно дольше нравиться своим подчинённым, к примеру, хотя бы тем, что на уровне Правления комбината добивался («выбивал») выделения соответствующего материально-денежного премирование своих работников, либо предоставления им права приобретения по льготным ценам дефицитных товаров народного потребления. Гораздо легче это понять, представив, что тогда было время, когда мало было деньги заработать, их ещё было очень трудно с умом потратить, так как в дефиците были легковые автомобили, стиральные машины, холодильники, телевизоры, магнитофоны и ещё многое другое из необходимых современному человеку предметов бытового обихода.
На банковский счёт каждого производственного подразделения государственного объединения Норильский комбинат поступала часть финансовых средств, причитавшихся ему с выручки от реализации готовой продукции комбината. В определённом количестве эти средства и шли на приобретение товаров народного потребления, равно как и на премирование работников. Здесь уместно вспомнить фразу из Указа Президента России № 1018 от 30 июня 1993 года, рассмотренного в первой главе книги:
«Освободить Российский государственный концерн по производству цветных и драгоценных металлов «Норильский никель» от обязательной продажи 50 процентов валютной выручки от экспорта 200 тыс. тонн серы и 20 тыс. тонн файнштейна при условии направления высвобождаемых валютных средств на закупку… социально значимых товаров критического импорта».
Вот через валютно-денежные расчёты или по бартеру (мена) государственное объединение Норильский комбинат, а нередко и его производственные подразделения самостоятельно приобретали для своих работников югославские холодильники, японские и немецкие телевизоры и многое-многое другое. Разумеется, всё это было вынужденно, а отсутствие единого бюджета всего производственно-хозяйственного объединения, естественным образом отрицательно сказывалось на экономике этого юридического лица, наращивая кредиторскую задолженность по налогам и иным неналоговым платежам.
