Я живу в самом грязном и замшелом хостеле за всё время путешествий. Крыс нет. Их съели тараканы. Настоящая дыра. Зачем живу здесь? Опять тот же старый, добрый вопрос экономии. Зато здесь всегда весело и полно людей. Зная это, сюда селятся не только самые нищие, но и вполне состоятельные люди, которые просто хотят оторваться от своей обеспеченной жизни и почувствовать себя снова частью студенческо-спартанской тусовки.
Кроме того, это забытое богом и правительством учреждение, с чёрным пиратским флагом у входа, каким-то чудом расположилось на одной из самых дорогих улиц Рио-де-Жанейро. Полуразрушенное здание ютится между элитными домами и фешенебельными отелями. Прямо между пляжами Ипанимой и Копакабаной. Мадонна проживает на той же улице, в ста метрах от нас, ближе к пляжу. Это её последний концерт в Рио-де-Жанейро. По вечерам, по дороге с пляжа или на пляж, приходится обходить толпы её фанатов и папарацци.
Сидя на белом песке Ипанимы, поигрывая на своём чаранго, я говорю о том, насколько мы счастливее Мадонны. «Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы». Ну, когда в последний раз Мадонна могла себе позволить спокойно выкурить джойнт на морском песочке? Вот такие мы хиппи!
Ну и местечко здесь.… Когда-то, в начале прошлого века, в этом здании было посольство Гондураса. А сейчас здесь полный «гондурас»!
Пол обильно усыпан песком с пляжа и сором от постояльцев. Уборка производится крайне редко. Стены покрыты плесенью, к ним прислоняются доски для сёрфинга. С потолка капает. Матрасы запакованы в целлофан, но это не спасает от свирепых клопов. По утрам чёрный хозяйский лабрадор приходит писать на сумки постояльцев. Главный диван, в гостиной с телевизором, густо пахнет псиной. Это любимое место лабрадора. Постояльцы этот диван стараются обходить стороной и ютятся на хромых табуретках и скамейках, расчёсывая клоповые и блошиные укусы. Хозяева, похоже, сдались. На входе висит объявление: «Продаётся». Говорят, уже года четыре висит.
В хостеле живут и местные бразильцы. Непонятно, что делают в Рио. Может, учатся. Они постоянно готовят, едят и идут спать, не сексуально шаркая шлёпанцами, как будто и не бразильцы. Они недружелюбно смотрят на вновь прибывших. Делают замечания. Они здесь долгожители, живут в хостеле целую вечность. Знают все ходы, обросли скарбом, который некуда поставить. А мы заполоняем собой пространство, никому не нужные хиппи-туристы. Во всех странах местные долгожители скучные и мрачные. В Аргентинских хостелах были мрачные аргентинские долгожители и счастливые бразильские хиппи. Здесь мрачные бразильские долгожители и весёлые аргентинские хиппи. И так далее. В любой стране скучно быть местным.
Здесь воруют всё! Буквально всё. Заплесневелый хлеб. Использованное масло со сковороды. Старые трусы. Сироп от кашля… Воруют у туристов. Воруют друг у друга. У тех, кто беднее их, у тех, кто богаче их. У каждого есть неплохая работа в Рио-де-Жанейро. Но мастерство никуда не денешь. Владелец хостела уже давно махнул на них рукой.
— Одно только омерзительно, — говорит он, — сейчас они с тобой квасят кашасу, а через десять минут ты отвернёшься, и они украдут у тебя кусок колбасы (кашаса — крепкий бразильский тростниковый алкоголь).
Справедливости ради скажу, что южане и северяне отличаются друг от друга, как люди из абсолютно разных стран. Юг побогаче, и там воруют меньше.
Рио-де-Жанейро — лучшее место для занятий джиу-джитсу. Как в Буэнос-Айрес едут за танго, так сюда, в Рио, едут за джиу-джитсу. Со всего мира съезжаются люди, чтобы провести здесь от трёх до шести месяцев, получить свой пояс и уехать. Судя по борцовским перчаткам, висящим на кроватях, в нашем хостеле таких полно.
Бразильское джиу-джитсу — это борьба на полу, возникшая в начале прошлого века из дзюдо Кодокан. Его привёз в Бразилию, развил и привил японский путешественник и мастер борьбы Мицуё Маэда. Так появилось бразильское джиу-джитсу.
На прошлой неделе наш сосед, парень из Колумбии, стал чемпионом всея Южной Америки по джиу-джитсу. Парень очень скромный, невысокий, не накачанный на вид, получил большую медаль на широкой ленте. Первое место и всё тут! Отмечали без помпы.
День Благодарения отмечали шире. Хозяин заведения, американец, щедро выставил «центнер» курицы гриль. Остальные тоже что-нибудь внесли. Я купила кашасу.
Играли в бир-понг. Я в команде с высоченным американцем. Рост американца — два метра один сантиметр. При этом он необычайно хорошо сложён для своего роста. У него длинные вьющиеся каштановые волосы и голубые глаза. Он похож на статую Спасителя, что на Корковадо. Или на кентавра, или на звезду рока. Я даже спросила, почему он не едет в Голливуд. Парень с такой внешностью моментально будет востребован. Он ответил, что всё это уже было, и если он и хочет прославиться, то хорошими делами.
Американский «кентавр» тоже приехал в Рио заниматься боевыми искусствами. Вместе с ним приехал и его младший брат, по отцовской линии. Брат — инструктор по паркуру. Он невысокого роста, очень подвижный, миловидный блондин, похожий на ковбоя. Никогда не видела братьев, настолько непохожих друг на друга. (Паркур — сравнительно новый вид спорта. Умение преодолевать препятствия: прыгать с высоты, со здания на здание, карабкаться на стены и прочее, не используя никаких приспособлений и полагаясь только на своё тело.)
Возможно, устроители соревнования, боясь конкуренции с великаном, поставили с ним в команду меня, как самую безнадёжную. Опять-таки, блондинка метр с кепкой, на выходных. Перед началом игры меня отдельно спросили, поняла ли я условия игры. Видимо, я выгляжу ещё и бестолковой.
Они ошиблись. Мы с великаном явно лидировали, оставляя позади всех бир-понг чемпионов прошлого.
Четверть финала. Устроители смотрят на меня с недоумением.
Полуфинал. Отовсюду стекаются люди. Ситуация накаляется.
— Делайте ставки, господа!
Стали делать ставки. Я чувствую на себе уважительные взгляды. «Что, увидели, наконец, фабулу в этой банальной блондинке?»
Финал. Остались две команды сильнейших — два аргентинца и мы с великаном. Все изрядно подвыпившие и вошедшие в азарт.
С первого броска попадаю в стакан противника. Противник стонет. Толпа стонет. Мы с кентавром взмахиваем гривами. Очередь кентавра. Его мяч попадает во второй стакан противника. Два гола подряд! По правилам игры, мы имеем право на третий бросок.
Толпа в азарте скандирует наши имена. Противник стонет. Толпа на нашей стороне. Толпа всегда на стороне победителя. Плюс наша команда выглядит уж очень необычно. Огромный двухметровый парнище с гривой каштановых вьющихся волос, с мускулами, татуировкой на груди, в виде пламенеющего сердца, и в дырявых джинсах «в облипку». И «секретарша», в жёлтом, цыплячьем платьице, дышащая ему в подмышку.
Мы лидируем с большим отрывом. У противника просто не остаётся шансов. Вот я одной рукой отправляю в рот содержимое своего стакана и другой сразу же, без всякой паузы, мяч в стакан противника. Выдыхаю. Русские умеют пить.
Толпа беснуется. Слышу: «Красивый удар!», «Краса-а-авица!»
Вот уже остался всего один стакан у противника, а у нас целых четыре…
Но, видимо, это кино было не про нас, а про аргентинцев, поскольку удача неожиданно переметнулась к ним. Каким-то чудом они начали отыгрываться. Это было начало нашего конца. Вот уже и у нас остался всего один стакан.
Борьба за последний стакан продолжается несколько минут. Я отправляю мяч, он отскакивает от края стакана противника. Американец подаёт мяч — мяч делает круг по краю стакана и падает снаружи. Бросает противник. Мимо. Наша очередь. Мяч делает невозможное: влетает в стакан, отталкивается от пива и вылетает из стакана. Вот так поворот!
Очередь противника. Мяч летит прямиком в наш последний стакан и там остаётся. Толпа выдыхает. Аргентинцы скандируют: «Ар-ген-ти-на! Ар-ген-ти-на!» Один из них дразнится, показывая на нас пальцем: «Вторые, всего лишь вторые!»
Видно, что все болельщики искренне расстроены. Они до самого конца болели за нас.
Перед финалом я сказала напарнику:
— Не волнуйся. Если даже продуем, всё равно второе место — очень неплохо для тех, кто играет в эту игру первый раз. Представляешь, как бы мы их сделали, если бы потренировались?
Так что ничто не испортило нашего настроения…
…Никогда не думала, что заделаюсь в спортсмены, и особенно в спортивные комментаторы.
Однажды в плохом районе Рио-де-Жанейро раздался голос в толпе:
— Смотрите, бриллиант, — бразильский гарото указывал на мой нос (garoto — парень, порт).
У меня действительно бриллиантовый пирсинг в носу. Простой, очень скромный бриллиант, купленный ещё в Индии. Кому знать, что это бриллиант?
— Нет, — говорю я, позеленев, — это не бриллиант.
