Подспудное разрушение Советского Союза уже начиналось. Устраивались провокации с народными волнениями в Казахстане, Армении, Грузии, Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане, Киргизии, Литве, Латвии. А попытки навести порядок почему-то оказывались слишком робкими и нерешительными. Военных пускали в дело, происходили столкновения. Но силовые операции тут же пресекались, одергивались из Москвы. Результат получался нулевым. Хотя, с другой стороны, сами по себе эти столкновения, человеческие жертвы вели к нарастанию антирусских настроений, играли на руку агитации сепаратистов.
В 1917 г. зарубежные режиссеры применили «ступенчатую» методику разрушения России. В «перестройку» использовали то же самое. На смену одному «реформатору» подталкивали следующего, еще более радикального. Ельцина. Деятеля уже заметного, именитого, да еще и лично обиженного Горбачевым. Человека неумного, недалекого, склонного злоупотреблять спиртным и податливого к «прогрессивным» влияниям. Словом, кандидатура была во всех отношениях подходящей. Его окружение составили и «молодые реформаторы» (в том числе масоны), и хваткие бизнесмены, бывшие «теневики». Создать массовую поддержку Ельцину оказалось совсем не трудно. Народ был недоволен Горбачевым, все глубже загонявшим страну в хаос. Значит, выглядело вполне естественным поддержать противника Горбачева. Бориса Николаевича еще и дополнительно «раскрутили», разыграв вокруг него несколько скандалов. Он был избран президентом РСФСР. Таким образом, фронт противостояния сместился! Раньше боролись между собой власть и оппозиция. Теперь линия конфликта пролегла между руководством Союза — и республик.
Создать типичную «революционную ситуацию» помог дефицит продуктов. То же самое проделали перед Февральской революцией. Долго ли умеючи (и имея деньги)? С прилавков исчезло все. Вместо продовольствия появились талоны, которые не всегда отоваривались или заменялись суррогатами. Да еще и постой несколько часов в очередях, чтобы эти суррогаты получить. Нарастало возмущение. А для того, чтобы окончательно оборвать прежнее течение советской жизни, был разыгран «путч ГКЧП».
Всех «путчистов» ввел в высшие органы власти сам Горбачев. Сам отбирал их, сам сосредоточил вокруг себя к концу 1990 г. Экс-премьер Павлов впоследствии проговорился, что в августе 1991 г. Михаил Сергеевич, находясь на отдыхе в Крыму, «был в курсе всего происходящего». В своих показаниях это подтвердили руководители «мятежа». Генерал В.Г. Медведев, начальник личной охраны президента, вспоминал, как 18 августа, накануне «путча», его участники приезжали в Форос к Горбачеву, беседовали, «прощаясь, обменялись рукопожатиями». События разыгрались, как по нотам. 19 августа «мятежники» августа объявили себя «Государственным комитетом по чрезвычайному положению». Указывалось, что этот комитет берет на себя власть в Советском Союзе, а президента отстраняет «по болезни». (Что касается отстраненного Горбачева, то генерал Медведев свидетельствует: «Даже душевный покой президента в этот день не нарушался. Мы улетели, а он отправился… на пляж. Загорал, купался. А вечером, как обычно, в кино».)
ГКЧП ввел чрезвычайное положение, были закрыты почти все газеты, устанавливалась строгая цензура. Но не слишком ли невероятной выглядит «случайность»: при всех подобных строгостях «по недосмотру» на телевидении прошел в эфир Ельцин, призывающий к сопротивлению? Не просто призывающий, а стоящий на бронетранспортере — прямо как Ленин на броневике. Тут явно поработали неплохие имиджмейкеры. Тысячи людей потекли к Белому дому, принялись возводить баррикады… А армия и спецназ, разложенные «демократической» пропагандой и имеющие все основания ненавидеть прежнюю власть, стали переходить «на сторону народа». Впрочем, имелись и надежные войска, способные выполнить приказ и разогнать толпы у Белого дома. Но именно они такого приказа не получили. Произошло только несколько случайных эксцессов, погибло несколько человек (их провозгласили национальными героями, но быстро забыли).
«Грозный» ГКЧП даже не пытался начать серьезную борьбу. Уже 21 августа «путчисты» сели в самолет и полетели в Крым — сдаваться Горбачеву. Народ ликовал. На радостях люди плакали, обнимались — и поздравляли друг друга со свободой, с победой… Поздравляли, не подозревая, что все они оказались лишь статистами грандиознейшего представления — поставленного очень грамотными и опытными, но оставшимися «в тени» режиссерами. Арестованных «путчистов» даже и судить-то не стали. Подержали для порядка под следствием и выпустили. Разумеется, кроме тех, кто слишком много знал. Эти, как и положено в подобных ситуациях, «покончили жизнь самоубийством».
Вернувшийся из Крыма президент СССР благодарил всех, кто отстоял «демократию», говорил о «восстановлении конституционного порядка». Однако «конституционный порядок» уже сломался. Республиканские руководители входили во вкус распоряжаться делами самостоятельно. 8 декабря 1991 г. Ельцин, не совсем свежий после «товарищеских посиделок», подписал с лидерами Украины и Белоруссии, Кравчуком и Шушкевичем, так называемые «Беловежские соглашения» — о роспуске Советского Союза и образовании формального «Содружества независимых государств».
Правда, Ельцин, Кравчук и Шушкевич не имели ни малейших юридических прав на то, что они сотворили. Но президент СССР Горбачев по какой-то причине не приказал арестовать настоящих мятежников против «конституционного порядка». Нет, где там! Он вообще не пробовал сопротивляться, протестовать — или, допустим, залезть на бронетранспортер и призвать к Кремлю народ на защиту Советского Союза. Вместо этого Михаил Сергеевич покорно подчинился воле троих смутьянов, предстал перед телекамерами и сделал грустное заявление, что в связи с ликвидацией СССР он складывает с себя президентские полномочия. По сути, уступил власть добровольно. Как Керенский большевикам.
Страна, распадаясь, рухнула в пучину «демократизаций», грабеж «приватизаций», огонь и кровь войн и конфликтов. Что ж, подобные сценарии разрабатывались на Западе давно. Еще в годы Первой мировой войны планы низвержения и расчленения России составлял главный советник американского президента Вильсона полковник Хауз. В последующие времена их уточняли и корректировали Аллен Даллес, Збигнев Бжезинский. Но и среди русских мыслителей были люди, способные предвидеть грядущие катаклизмы. Например, великий философ Иван Александрович Ильин. В свое время он стал автором термина «мировая закулиса», исследовал ее механизмы, цели и методы действий. Еще в 1950-х годах, когда в нашей стране начались не горбачевские, а хрущевские реформы, Иван Александрович писал: «Если что-нибудь может нанести России, после коммунизма, новые, тягчайшие удары, то это именно упорные попытки водворить в ней после тоталитарной тирании — демократический строй».
Ильин указывал: как раз с провозглашением демократии начнется «внедрение в Россию мировой закулисы». «Среди обнищавшего, напуганного и беспомощного русского населения инфильтрация разовьется неудержимо, все политические и социальные высоты будут захвачены тихой сапой и скоро все республиканское правительство будет служить «одной великой идее» — безыдейной покорности, безнациональной цивилизации и безрелигиозного псевдобратства». Предсказывал он и то, что враги России «не успокоятся до тех пор, пока им не удастся овладеть русским народом через малозаметную инфильтрацию его души и воли, чтобы привить ему под видом «терпимости» — безбожие, под видом «республики» — покорность закулисным мановениям, а под видом «федерации» — национальное обезличие… Им нужна Россия с убывающим населением… Им нужна Россия безвольная, погруженная в несущественные и нескончаемые партийные распри… Им нужна Россия расчлененная, по наивному «свободолюбию» согласная на расчленение и воображающая, что ее «благо» — в распадении… Но единая Россия им не нужна».
Как видим, добавить нечего. Прогнозы оправдались. В результате «демократической революции» на Россию обрушились бедствия, по своим последствиям вполне сопоставимые с Гражданской и Отечественной войнами. Снова, как в 1917 г., была включена «ступенчатая» схема сноса. Ломает, сколько может, Горбачев, потом Ельцин… Россию, как и предполагалось, расчленили. Ее очередной раз ограбили. Да еще как ограбили! Сохранили ей роль сырьевого придатка. Пусть добывает сырье, газ, нефть — и поставляет за границу.
Кстати, надежды тех группировок, которые искренне боролись с коммунизмом, не оправдались. После падения Советского Союза они вдруг обнаружили, что никому больше не нужны. Закулисные круги сделали ставку вовсе не на них, а на бывших партийных «реформаторов», выходцев из «номенклатуры». И на выходцев из «теневой экономики». С ними было проще работать, удобнее, чем с какими-нибудь «идейными». Не оправдались и надежды тех, кто раскатал губы на интеграцию в «мировое сообщество». На перспективы преодоления трудностей и успешного развития с участием иностранцев. Примерно как в эпоху нэпа, когда зарубежные фирмы очень охотно внедрялись в советскую экономику, расхватывали концессии. Очень многие российские предприятия, обретя самостоятельность, рвались к такому сотрудничеству. Западные компании вроде бы проявляли заинтересованность. Велись переговоры, заключались соглашения. Однако зарубежные дельцы, получив достаточные пакеты акций, закрывали или замораживали предприятия. В нынешние времена, в отличие от 1920-х годов, они сочли более выгодным не использовать русскую промышленность, а убить ее.
