таких прожорливых голодранок?» Матвей уводил голодранку и приводил следующую на смотрины к старику. Одна трехшерстная небольшая кошечка понравилась деду, она скромно подошла к чашке с едой, целомудренно, культурно поела, оставив большую часть еды и направилась в дом в сопровождении Матвея. Сейчас она стала полновластной хозяйкой в доме деда Захара. Матвей все реже и реже появляется у старого хозяина, и есть надежда, что он окончательно насовсем поселится у деда Захара. Кошка Лизка, так назвал ее старик, благосклонно привечает кота Матвея и, надо полагать, что их союз все больше укрепляется, а это гарантия появления новой кошачьей семьи.
ХРОНИКА ОДНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ
После австралийской экзотики с её совершенно неповторимой природной данностью, уникальным, не имеющим аналога в мире, разнообразием климатических условий, Игорь Васильевич Костров возвращался уставшим, потрепанным от всего увиденного и пережитого. Длительные перелёты от Мельбурна до Токио, а затем в Москву занимают почти сутки. Из Москвы до Сингапура, а затем до Сиднея тоже около суток. Даже очень крепкие молодые люди жаловались на нездоровье, после таких длительных перелётов, а Игорю Васильевичу через два года исполняется шестьдесят. Австралия для него последний материк Земли, о котором он мечтал и мечта осуществилась.
В советское время он побывал на нескольких континентах. Монотонная работа двигателей лайнера усыпляла, но и возвращала к дням, проведенных на Тихом и Индийском океанах, острове Тасмания, островах Кенгуру, Тигров. Посещение культурного центра аборигенов, Парка австралийских животных, где в единственном экземпляре был белый кенгуру (альбинос), морских аквариумов, где плавали акулы и безносые дельфины. Сонные коалы, малыши-пингвины, морские крокодилы, рептилии, живописные водопады, погружение с маской и трубкой в Коралловом море, чудесные парки, музеи, пляжи, отели и рестораны – все это увиденное, вновь и вновь возникало, как поразившая кинокартина, вызывающая приятные незабываемые ассоциации. Деньги, которые копил Игорь Васильевич несколько лет, на поездку истончались, он почти ничего не покупал и не сожалел об этом. Ещё в юности он вычитал поразившие его строки Ф. Тютчева и, по возможности, следовал им: «Всякое ослабление умственной жизни в обществе, неизбежно влечет за собой усиление материальных наклонностей и гнусно-эгоистических интересов». Он не страдал стяжательством и сребролюбием и никогда не сутяжничал, не канючил относительно увеличения зарплаты за свой труд. Трудился, воспитывал своих и чужих детей и полагал, что ему платят столько, сколько он заслуживает. Всю свою сознательную жизнь, сколько помнит себя, Игорь Васильевич читал, никто из коллег не видел его праздным. В автобусе, поезде, самолете, в перерывах между лекциями он читал и всегда в его руках были научные книги, рукописи, сборники поэзии и прозы.
В его жизни было много невзгод и горестей. Голодное послевоенное детство. Семилетка. Училище механизации сельского хозяйства. В Казахстане трудился трактористом, комбайнером, шофером. В городе Кокчетаве работал на стройке каменщиком, плотиком и одновременно учился в вечерней школе.
После её окончания поступил в высшее военное летное училище, но через некоторое время было сокращение вооруженных сил на 1,5 млн. и многие военные учебные заведения были сокращены. Игорь Васильевич после сокращения военного училища, поступил в Университет, после окончания которого работал директором средней школы и вот уже более тридцати лет трудится в высшей школе.
Разные мысли приходили в голову Игоря Васильевича во время перелётов. Наблюдая за людьми он пришел к мысли, что природа пользуется для своих целей ими, как инструментами, общество подвигает человека к гордости, нищете, честолюбию, славе, тщеславию или к безвестности. Природа вознамерившись создать порядочного и умного человека ни с кем не советуется, его поведенческие структуры формируются средой и тем, что угодно Всевышнему... Когда человек утрачивает свои возможности, вследствие возраста, их могут заменить лишь доброе имя и щедрость души. Мысли Игоря Васильевича прерывала хорошо поставленным голосом стюардесса сообщив, что нужно пристегнуть ремни, т. к. самолёт производит посадку в Шереметьевском аэропорту г. Москвы. Как всегда, благодарные пассажиры аплодисментами поблагодарили экипаж, эта традиция утвердилась давно среди европейцев, хотя иногда возникает сомнение, кому рукоплескали пассажиры: лётчикам или самим себе, своему здоровью, т. к. долетели без происшествий... В аэропорту Игорь Васильевич, получив свой небольшой багаж услышал объявление: «Начинается посадка в самолет, вылетающий по маршруту Москва – Новосибирск». Сердце его дрогнуло, а что если махнуть до Малой Родины – Кыштовки. До конца отпуска еще две недели. Он разменял доллары на рубли, оказалось что и на обратный путь от Кыштовки до Томска хватит. Без очереди купил билет на следующий рейс до Новосибирска. Через четыре часа он был уже в аэропорту Толмачево, а оттуда на автобусе доехал до железнодорожного вокзала и опять удача с билетами: через полчаса он уже сидел в купейном вагоне, и его путь до встречи с Кыштовкой сокращался. Здесь необходимы пояснения: чтобы добраться до Малой Родины – Кыштовки нужно по железной дороге. от Новосибирска доехать до станции Чаны, а дальше еще около двухсот километров автобусом. На станцию «Чаны» поезд прибыл ночью. И снова удача, автобус до Кыштовки с автовокзала отправляется через 50 минут и Игорь Васильевич уже через 3,5 часа предвкушал встречу с Родиной. Комфортабельный автобус почти полностью был занят пассажирами. Игорь Васильевич вглядывался в очертание местности, прекрасной асфальтированной дороги, освещенными встречными машинами и фарами автобуса. Он помнил себя студентом, молодым человеком, когда от Чанов до Кыштовки приходилось ехать несколько суток. Дорогу называли «Торцовкой», она существовала несколько десятков лет. Строители валили деревья, распиливали их на одинаковые по размеру, длине чурки, насыпали горы земли, утрамбовывали их, но болотистая местность после дождя и движения машин расшатывали чурки, превращая дорогу в сплошные колдобины и выбоины. Машины постоянно буксовали и их приходилось вытаскивать разными способами, используя не только трактора, но и живую силу, т. е. людей толкавших, подкладывающих под колеса машины все, что могло пригодиться, вырубая в основном деревья, растущие вдоль дороги... Начинался рассвет, солнце выкатывалось из-за леса, расцвечивая своими бликами местность, лучи его дробились на сотни сверкающих осколков в лужицах, оставшихся на дороге после дождя... Автобус въехал на бетонный мост, соединяющий берега реки Тары. Пассажиры зашевелились и через несколько минут рейсовый автобус Чаны – Кыштовка остановился у автовокзала.
Игорь Васильевич, подъезжая к селу, обратил внимание на новые появившиеся кирпичные дома, магазины, на одном из которых прочитал надпись, объясняющую, что это филиал какого-то банка. Надо же и сюда докатилась современная цивилизация, убивающая милый, первозданный, патриархальный природный лик села. Выйдя из автобуса, он ощутил знакомый запах земли. С моста, когда проезжал, он увидел: берег Тары, его украшали, несмотря
