Колдер Уолтон - Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6

Малайя занимает важное место в истории британских войск особого назначения. Именно там сформировались парашютно-десантные части особого назначения в послевоенном мире. В 1952 г. был сформирован полноценный полк, известный как 22-й парашютно-десантный полк особого назначения, который начинался с малайских разведчиков. За последующие с краха империи десятилетия правительства Великобритании, сменявшиеся одно за другим, испытывали все большую нужду в парашютно-десантных частях особого назначения как остающихся в тени отрядах для борьбы с восстаниями. Их функции с самых первых дней существования в Малайе и до нашего времени остались в основном все теми же: они специализируются на диверсиях, засадах, поддержании тайной связи и сборе разведывательной информации. Одним из самых значительных успехов парашютно-десантных частей особого назначения в Малайе была операция «Термит» в июле 1954 г. – самая крупная операция объединенных вооруженных сил Великобритании на том этапе чрезвычайного положения. Ее целью были два лагеря коммунистов в долинах Кинта и Райя к востоку от города Ипоха – столицы штата Перак, который был одним из контролируемых коммунистами штатов в Малайе. Более 50 самолетов («Линкольны», «Хорнеты» и «Валетты») и вертолетов, 200 парашютистов-десантников и наземные силы из Западного Йоркширского полка и 6-го полка гуркхов были введены в действие, чтобы начать согласованную атаку. Две волны бомбардировщиков «Линкольн», которые сбрасывали 1000-фунтовые бомбы, совершили налеты на базы коммунистов с интервалом в тридцать секунд. Как только бомбардировка закончилась, «Валетты» сбросили два отряда из 22-го парашютно-десантного полка. Операция завершилась успехом: было убито значительное количество коммунистов. Но десантники тоже понесли потери, в основном во время спуска на парашютах на деревья.

Джек Мортон ушел в отставку с поста начальника разведки в Малайе в 1954 г. и стал служить советником МИ-5 по вопросам разведки и безопасности при министерстве по делам колоний, а потом перешел работать в отдел МИ-5, занимавшийся «внешними делами» – отдел Е, и закончил свою карьеру в Северной Ирландии. Гай Мэдок оставался начальником особого отдела до обретения Малайей независимости в 1957 г. и был приглашен на службу новым правительством в качестве «заместителя директора по вопросам безопасности и разведки» в канцелярию премьер-министра, где и проработал до 1959 г. Мортона на посту начальника разведки в Малайе сменил его давний коллега Ричард Нан, который оставался на этой должности до тех пор, пока Малайя не получила независимость. В начале 1960-х гг. Нан стал особым советником по ведению боевых действий в джунглях в вооруженных силах США и отвечал за составление планов борьбы с подрывной деятельностью во Вьетнаме и Лаосе34.

Некоторые историки, вроде Энтони Шорта, утверждают, что именно Темплер сломал хребет восстанию в Малайе, тогда как другие, вроде Карла Хэка, предполагают, что удача повернулась лицом к англичанам еще до его приезда в Малайю, при его предшественнике сэре Гарольде Бриггсе. Бриггс стал в 1950 г. руководителем военных операций в Малайе и разработчиком самой действенной стратегии по подавлению восстания в колонии. Факты указывают на то, что так называемый план Бриггса создавал партизанским отрядам коммунистов существенные проблемы еще до прибытия Темплера. Это признавал и сам Чин Пен, который позже объяснил, что так называемые октябрьские «директивы» партии 1951 г. означали, что уже тогда партия встала перед «проблемой выживания» и была вынуждена изменить свою тактику партизанской войны.

Краеугольным камнем плана Бриггса, который жестко проводил в жизнь Темплер после своего прибытия, была масштабная система контроля над населением, задержаний и переселений людей – эту стратегию англичане будут повторять при подавлении последующих восстаний, особенно в Кении. В Малайе около 10 % населения, то есть свыше 500 тысяч человек, были насильно переселены в другие районы британскими войсками. Как позднее отметил Джек Мортон в лекции, которую читал для сотрудников МИ-5, программа переселения была «социальным экспериментом, не имевшим аналогов в истории британской колониальной администрации». Ее цель состояла в том, чтобы отделить скрывающихся в джунглях мятежников от остального населения и особенно разрушить связь (которая называлась Минь Юань) между городским населением и боевиками в джунглях. Британские военные подозревали (и это было отчасти оправдано), что так называемое сквоттерское население, жившее на краю джунглей, – а это были преимущественно малайские китайцы – оказывало материально-техническую поддержку боевикам в джунглях. Поэтому английские вооруженные силы предприняли решительные меры к переселению всех этих людей в новые дома в 480 «новых деревнях», которые, по сути, были лагерями для задержанных, охраняемыми полицейскими с собаками, ярко освещаемыми по ночам и окруженными высокими заборами из колючей проволоки. Чтобы осуществить физическое и психологическое разделение «новых деревень», охранники ввели строгий комендантский час и проверки личности при въезде в деревню и выезде из нее; людей обыскивали, а их передвижения фиксировали.

Говорили, что при въезде в «новые деревни» женщин заставляли раздеваться и грубо с ними обращались. В добавление к насильному переселению сквоттеров в «новые деревни» англичане также депортировали около 12 тысяч людей из Малайи, главным образом в Китай, большинство из которых были выдворены из страны между 1948 и 1952 гг.35

Не будет преувеличением сказать, что во время чрезвычайного положения Малайя благополучно превратилась в полицейское государство. Ряд постановлений о чрезвычайном положении дал колониальной администрации и ее силам безопасности широкие полномочия, которые часто приводили к деспотическим формам «правосудия». Постановления о чрезвычайном положении, которым Великобритания дала волю в Малайе и использовала в последующих аналогичных ситуациях в других колониях, брали свое начало в постановлении от 1939 г. «О чрезвычайных полномочиях королевского указа-в-совете», которое разрешало колониальной администрации как дочерней законодательной власти приводить в исполнение постановления о чрезвычайном положении как и когда нужно. В 1939 г. источником самого «королевского указа-в-совете», вероятно, были действия британской имперской полиции в Индии в XIX в. и Ирландии в 1920-х гг. Постановления о чрезвычайном положении, которые применяли англичане, также имеют близкое сходство с практикой предыдущих европейских колониальных «маленьких войн» в конце XIX – начале XX в.

Одним из самых важных моментов, который следует принять во внимание, когда мы говорим о постановлении о чрезвычайном положении, которому дали волю в Малайе, было то, что, как и в последующих восстаниях в британских колониях, гражданская администрация продолжала функционировать и после объявления чрезвычайного положения; военное положение во всей колонии не объявлялось. С учетом этого постановление о чрезвычайном положении давало англичанам в Малайе широкие карательные полномочия, которые были близки к военному положению. Среди прочих положений постановления статьи 17С и 17D означали, что любой человек, у которого нашли оружие, боеприпасы или взрывчатые вещества и который не имеет разрешения их иметь, может быть повешен; а люди, схваченные за коммунистическую пропаганду, могли получить десять лет тюрьмы. Это постановление также требовало, что все жители колонии должны быть зарегистрированы, сфотографированы и у них должны быть взяты отпечатки пальцев; люди постоянно должны были иметь при себе удостоверения личности – признак полицейского государства. Эти статьи также разрешали переселять и высылать людей, вводить комендантский час и смертную казнь, держать в тюрьме без суда; при этом администрация прибегала к избитому старому аргументу, дескать, временное прекращение действия предписания habeas corpus (о передаче арестованного в суд в соответствии с Законом о неприкосновенности личности. – Пер.) необходимо для того, чтобы предотвратить запугивание свидетелей. К маю 1950 г. 7644 человека были задержаны службами безопасности по постановлению о чрезвычайном положении, а еще 3076 человек были арестованы по коллективному ордеру. К середине января 1952 г. колониальная администрация подписала в общей сложности 26 741 ордер на арест. Эти цифры, однако, рассказывают только часть истории. Как признал сотрудник МИ-5 Мортон, перед его назначением политика массовых арестов была тем инструментом, который во многих случаях приводил к обратным результатам: «Количество арестованных составляло 10 730 человек, и трагедия была в том, что по неведению или, прежде всего, из-за отсутствия полноценной информации многие из этих арестованных были невиновны, но теперь превратились в озлобленных коммунистов»36.