Далее он вспоминал: «Я взглянул на Сталина. Он был бледен и смотрел широко открытыми глазами на Жигарева, видимо, с трудом осмысливая произошедшее. Его ошеломило не то, почему такое огромное количество самолетов находится до сих пор еще не на фронте, а убежденность и уверенность, с которой генерал говорил неправду. Сталин распрощался с Шахуриным и Селезневым. Я хотел последовать их примеру, но Сталин жестом остановил меня. Он медленно подошел к генералу. Рука его стала подниматься. «Неужели ударит?» – мелькнула у меня мысль. «Подлец! – с выражением глубочайшего презрения сказал Сталин и опустил руку. – Вон!»
Голованов был потрясен выдержкой и достоинством Сталина. Кстати, если вы думаете, что Жигарева тут же скрутил Берия и утащил в кровавый подвал Лубянки, то ошибаетесь – П.Ф. Жигарев работал на высших должностях в ВВС еще двадцать лет, а с 1946 года вновь занял пост главкома ВВС СССР.
Такая практика была не исключением, не «прихотью диктатора», а системой во время войны. Судите сами.
Маршал Г. Кулик – сорвал прорыв блокады Ленинграда в 1941 году, развалил управление войсками под Ростовом в 1942 году, что привело к прорыву немцев на Кавказ.
Маршал С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев, генерал И.Х. Баграмян – допустили разгром и окружение советских войск в районе Харькова и прорыв их к Сталинграду.
Генерал Д.Т. Козлов, Л.З. Мехлис – провалили командование Крымским фронтом в 1942 году, в результате чего были потеряны Крым и Севастополь.
Генерал Ф.И. Голиков – допустил потерю Харькова весной 1943 года, создавшую условия для немецкого летнего наступления 1943 года.
Никто из указанных генералов не был репрессирован, все они получили возможность в дальнейшем, после административного наказания, расти по службе. Так относились не только к высшим командирам, но и к военнослужащим вообще: например, оператор, прикрепленный в Генштабе к Харьковскому направлению в 1942 году, которого Сталин прямо обвинил в некомпетентности и неправдивости, отделался запрещением занимать должности в центральном аппарате Наркомата обороны СССР, и только.
Какая же тут может быть запуганность? Одна звездочка – это ведь не голова.
Просто в наше время кое-кому трудно поверить, что так, как работали наши генералы, офицеры и солдаты, можно работать сознательно, не из-под палки.
Очень показательно в этом смысле развитие партизанского движения в оккупированных районах, поскольку над партизанами, как правило, с палкой никто не стоял. Партизанская война – отдельная большая тема, однако при взгляде на нее в глаза сразу бросаются два факта. Первое: по-настоящему массовое сопротивление захватчикам, непримиримую партизанскую войну вели против фашистов только славянские или православные народы: греки, сербы, поляки, украинцы, белорусы и русские. Европейские народы – французы, бельгийцы, голландцы, датчане, норвежцы зачастую законопослушно ждали, пока их освободят.
Второе: во всех случаях – будь то Греция, Югославия или СССР – основным организатором, вдохновителем подполья и партизанской борьбы были коммунистические или национальные социально-прогрессивные силы. Это еще и еще раз подтверждает тот факт, что политическая система, существовавшая тогда в нашей стране, была полностью оправдана требованиями времени и чрезвычайностью стоящих перед страной угроз. Попрекать Сталина в том, что он был при этом чужд буржуазно-демократической морали, по-моему, просто глупо.
Рабочие дни Сталина были наполнены решением самых разнообразных вопросов. Он мог неожиданно вызвать в Ставку генерала танковых войск Катукова с Западного фронта и начать его агитировать за огонь с ходу: «Скажите, товарищ Катуков, пожалуйста, во время атаки бить по немецким батареям надо? Надо. И кому в первую очередь? Конечно, танкистам, которым вражеские пушки мешают продвигаться вперед. Пусть даже ваши снаряды не попадут прямо в пушки противника, а рвутся неподалеку. Хуже будут стрелять немцы? Вот это и нужно! Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у нас будут снаряды». После этого в войска направлялась соответствующая директива потрясающей детализации за подписью Сталина.
Тут же в разгар Сталинградской битвы Сталин начал обсуждать с учеными перспективы освоения космоса и атомного проекта, по рекомендации А. Иоффе выдвинув на эту работу профессора И. Курчатова.
Нарком финансов СССР А.Г. Зверев вспоминал, что однажды в 1943 году ему ночью позвонил Сталин и заговорил о послевоенной денежной реформе. Было видно, что Сталин много думал об этом. На следующий день в ГКО состоялось совещание, на котором были заложены принципы послевоенной денежной реформы, обсуждались вопросы работы финансовой системы страны. При этом доклад Зверева длился больше 3 часов!
Требуется добавить, что лично Сталину подчинялась Авиация дальнего действия, которой он сам ставил задачи на бомбардировку Данцига, Кенигсберга и Берлина, вникал в причины потери каждого самолета и экипажа. Таких вопросов были тысячи и тысячи.
Есть эпизод, который хотелось бы отдельно упомянуть в ходе операции Сталинградской эпопеи, – откомандирование Жукова на Западный фронт. Здесь тоже приложил руку наш кинематограф, осветив события претенциозно, что в существенной степени повлияло на их восприятие нами вообще.
Докладывая Сталину о готовности наступления под Сталинградом, Жуков отметил, что немцами подготовка к наступлению не обнаружена и что в период наступления необходимо сковать войска группы «Центр» отвлекающим ударом на Западном фронте. Сталин тут же предложил Жукову заняться организацией данного отвлекающего удара, получившего наименование операция «Марс». Авторы фильма делают вывод: Жуков был фактически отстранен от проведения подготовленной им наступательной операции под Сталинградом.
Такой вывод неправилен и несправедлив. Во-первых, авторство контрнаступления советских войск под Сталинградом невозможно приписать одному Жукову, оно по крайней мере должно быть разделено с Василевским.
Во-вторых, решение Сталина о направлении Жукова на Западный фронт было элементом именно той маскировки, которая, как говорилось выше, не раз решала исход войны. Не надо быть большим стратегом, чтобы понять, какой вывод сделали в Цоссене и Волчьем логове из появления Жукова под Москвой, где Красная Армия имела огромную группировку. И если маневр войсками группы «Центр» на юг, на помощь окруженной группировке Паулюса не состоялся, то именно потому, что против группы «Центр» был Жуков.
Я думаю, что сам Георгий Константинович, несмотря на большое желание быть под Сталинградом, с пониманием относился к этому решению Сталина.
Кроме того, как мы видим, именно Сталин держал в своих руках все нити операции, и вполне естественно, что в решающий момент он послал своего заместителя на второе по значимости направление. Было бы странно, если бы и Верховный, и его заместитель толкались бы, образно говоря, на одной «сталинградской кухне», бросив московское направление на произвол судьбы.
К Сталинграду было приковано внимание всего человечества. Битва под Сталинградом – самое известное сражение мировой истории, сравнимое по масштабам и потерям с крупной войной. Рузвельт позднее метко назвал победу под Сталинградом эпической. Россия, о которой многие до сих пор судили застарелыми шаблонами, выдвинулась в ряд мировых супердержав.
Не убежден, стоит ли сегодня возвращать городу-герою его историческое, овеянное славой имя, но то, что оно было у него отнято, было ударом не по Сталину и не по тоталитаризму, а по нашему народу, его гордости и славе.
Для Сталина победа под Сталинградом, окружение 6-й немецкой армии и особенно пленение Паулюса были огромным личным праздником. 4 февраля 1943 года командующий Донским фронтом Рокоссовский и представитель Ставки Воронов, руководившие ликвидацией группировки Паулюса, были вызваны в Москву. Рокоссовский вспоминал, как встретил их Сталин:
«Сталин не поспешил, не зашагал, а побежал… Подбежав вплотную, Сталин схватил мою руку двумя руками, сжал ее и, улыбаясь, с кавказским акцентом сказал: Харашо, харашо, замечательно у вас получилось!».
Было время, когда Десять Сталинских ударов наизусть знал каждый школьник. Так назывался ряд сокрушительных наступательных операций Красной Армии в 1944 году, приведших к изгнанию фашистов из СССР.
После смерти Сталина, вытравливая из истории войны его имя, Хрущев, а с его подачи и наши генералы в своих мемуарах представили Десять Сталинских ударов не как колоссальное, стратегическое наступление Красной Армии по всему фронту, единое по духу, замыслу, состоящее из серии последовательных ударов, а как ряд независимых друг от друга операций. Такой взгляд лишил историю Великой Отечественной войны стройности и логичности, изобразил ее победный этап бессвязным набором сражений.
