Как это было показано выше, в июле 2014 г. Россия начала принимать более активное участие в боевых действиях на территории Украины: сбивать ракетами украинские самолеты, обстреливать из пушек со своей территории территорию Украины и т. п.[421]. Это участие было настолько активным, насколько циничным было и его отрицание в официальных российских СМИ и в информации, исходившей от российских чиновников по всему миру. Цивилизованному миру не оставалось в этой ситуации ничего другого, как объявить о новых экономических мерах воздействия. Со стороны США в санкционном списке появились новые имена физических лиц, были также введены ограничения на работу с российскими сырьевыми компаниями[422]. Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) принял решение не подписывать никаких новых соглашений с Москвой о финансировании проектов, к этому присоединился Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), лидеры ЕС заявили также о готовности распространить санкции на российские компании, «поддерживающие материально или финансово действия, подрывающие или угрожающие суверенитету, территориальной целостности и независимости Украины», а министрам иностранных дел стран ЕС было поручено составить перечень физических лиц или компаний для внесения в санкционный список[423].
Однако в целом Евросоюз в сравнении с США заметно «притормаживал» с введением санкций против России, демонстрируя готовность к компромиссу даже и после грубой оккупации Путиным украинского Крыма — в точности так же, как европейские государства занимались «умиротворением агрессора» в лице Гитлера после оккупации Судетской области и аншлюса Австрии в 30-х гг. прошлого века: Европа, в отличие от США, находилась в зависимости от поставок российского газа, и Путин вовсю пользовался этой зависимостью как оружием.
«Империя наносит ответный удар» — так называлась статья Кита Джонсона в Foreign Policy, опубликованная после того, как 11 сентября 2014 г. президент Барак Обама заявил, что США присоединятся к Европе во введении более жестких санкций против финансового, оборонного и энергетического секторов российской экономики. «В то время как США и ЕС обсуждают новый раунд санкций против России, Москва, как представляется, расчехлила свое энергетическое оружие, чтобы нанести ответный удар, направив его против европейских стран, поставляющих Украине природный газ после введения российского эмбарго»[424], — констатировал Кит Джонсон. Действительно: в сентябре 2014 г. Польша заявила, что объем природного газа, который она получает от «Газпрома», снижался в течение целой недели, что заставило ее временно остановить поставки природного газа в Украину (но именно для этого, очевидно, «Газпром» и ограничил поставки в нарушение официального договора). Словакия, другая страна, которая покупала энергоресурсы в России и обеспечивала Украину природным газом, также сообщала о снижении поставок «Газпромом». Разумеется, российская сторона отрицала это с таким же усердием, как и свое участие в украинском конфликте.
К сокращениям поставок газа Путин присовокупил контрмеры, которые в его понимании должны были демонстрировать готовность к «симметричному ответу» на давление со стороны Запада. Так, в начале августа 2014 г. Россия установила эмбарго на импорт продовольствия из стран Запада, в том числе на поставки рыбной продукции из Норвегии, фруктов и овощей из Польши и т. д. А как только США и ЕС, после трагедии с «Боингом» в небе над Донецком, ужесточили санкции против российских официальных лиц и компаний, у агентства Роспотребнадзор тут же возникли претензии к качеству продукции ресторанов Макдональдс в России: после проверки двух ресторанов сети в Новгороде были обнаружены многочисленные нарушения, в том числе кишечная палочка в салатах. При этом главный санитарный врач России Анна Попова отметила, что претензии, оказывается, есть ко всей сети Макдональдс, и не исключила, что проверить могут и столичные рестораны. С соответствующим иском Роспотребнадзор обратился в Тверской суд Москвы[425].
Отдельные меры, направленные на то, чтобы отторгнуть Украину от Европы, были предприняты в отношении этой страны еще до момента позорного бегства в Россию экс-президента Виктора Януковича.
Меры, направленные на то, чтобы отторгнуть Украину от Европы, Кремль предпринял еще до позорного бегства в Россию экс-президента Виктора Януковича.
Как только Киев объявил о намерении подписать экономическую часть соглашения с ЕС, Россия последовательно ввела целый ряд запретов на поставку продовольствия из Украины, включая продукцию кондитерской фабрики Rochen, а затем объявила о резком повышении цены на поставки газа.
Затем, когда с течением продолжавшегося весь 2014 г. конфликта в Украине Киев демонстрировал нежелание подчиняться окрикам из Москвы, путинские чиновники полностью прервали импорт молочной продукции из этой страны. Запрет начал действовать, по решению того же Роспотребнадзора, с понедельника 28 июля 2014 г. В продукции с Украины обнаружились опасные вещества, такие, как антибиотики или пальмовые жиры неизвестного происхождения, — рассказал представитель Россельхознадзора Алексей Алексеенко. По его словам, при лабораторном контроле проб уже на протяжении нескольких лет выявлялись различные микробные загрязнения (но до сих пор почему-то эти данные не обнародовались, и запреты не применялись)[426].
Главное противоречие такой путинской логики заключалось в том, что объем российской экономики не шел (и не идет) ни в какое сравнение ни с совокупным объемом экономики Евросоюза, ни с объемом экономик ведущих европейских и мировых держав, против которых Путин направлял острие своего «симметричного ответа»: Путин со своими контрмерами был бы просто смешон, если бы не грусть от того, какой вред он наносил экономике России и ее гражданам.
Цинично пользуясь плодами тотальной поддержки своего курса, которую для Путина обеспечивает оккупированное телевидение, он возложил на собственное население обязанности по финансированию проекта «Великая Россия». Сначала, после агрессии на Кавказе в 2008 г., на полномасштабное, до 80 и 90 %, финансирование из госбюджета России перешли Абхазия и Южная Осетия. Затем триллионных вложений потребовал аннексированный в 2014 г. Крым. Формально оставшиеся в составе Украины восточные территории также перешли на финансирование из российского же бюджета. Но самих граждан России это, кажется, ничуть не обеспокоило: астрономические цифры в 100 руб. за один евро и почти 80 руб. за доллар, установившиеся одномоментно на 16 декабря 2014 г., Путин и его приспешники легко объяснили происками Уолл-стрита, и граждан это объяснение устроило.
Российские граждане вообще не склонны связывать ухудшение своего благосостояния с необходимостью платить за реализацию имперских амбиций. В актуальных комментариях журналистов на такое парадоксальное раздвоение личности говорилось, что «россияне воспринимают власть как существующую в телевизоре. Сейчас власть вышла из ТВ и сказала, что за зрелище придется доплатить поверх налогов и расходов на телесигнал и электричество. Классический обман: в социальном контракте “Крым наш в обмен на 84 % поддержки лидера” внизу маленькими буквами было приписано: “Экономика рухнет, и вы потеряете нажитое”. Граждане не читают написанное мелкими буквами»[427].
Но когда полки магазинов, как продуктовых, так и промтоварных, начали на глазах опустевать, послышался ропот, и потребовались объяснения. И некоторые представители путинской власти охотно их предоставили:
Из заявления губернатора Краснодарского края Александра Ткачева:
«Мы пожинаем плоды наших завоеваний, политических побед нашей страны. Это расплата, цена вопроса, которую и экономика, и жители края и страны рано или поздно должны были разделить с президентом, с правительством, со страной <…> Мы же все рукоплескали, мы же все говорили, что здорово, Крым наш…»[428]
Но невзирая даже на такое очевидно не блестящее положение в экономике, в условиях, когда ее перспективы еще более ухудшались под воздействием санкций, Путин с подельниками продолжали преступно наращивать расходы на оборону. В октябре 2014 г. экономист Григорий Явлинский отметил, что не только санкции, но и зафиксированный в том числе лояльными режиму чиновниками «ноль роста» и снижение цен на нефть не помешали режиму увеличить затраты на вооружение на 61 % в ближайшие от 2014 г. два года: доля расходов на вооружение в ВВП составляет 4,5 %, тогда как в странах НАТО эта доля не превышает 2,5 %. При этом общая сумма, которую может позволить себе на вооружение НАТО, в семь раз превышает российские возможности. То есть Россия заведомо не в состоянии противостоять Западу, но упорно ему угрожает. Но чем именно заканчивается противостояние с Западом, «хорошо известно по опыту СССР», напомнил Явлинский[429].
