В реакторном отсеке активность достигла четырех рентген в час, активность откачиваемой из отсека воды составляла 0,3 Ки/литр. Личный состав получил дозу облучения до четырех БЭР.
Это было второе по счету оплавление активной зоны за весь период эксплуатации подводных лодок в ВМФ.
Первое произошло в декабре 1985 года на Тихоокеанском флоте на подводной лодке этого же проекта 675. Случилось это недалеко от Владивостока, при сходных обстоятельствах — лодка возвращалась с боевой службы. Следует заметить, что замена сгоревшей зоны дело крайне трудоемкое и требует специальной технологии.
«Тихий» пуск реактора на РПК СН «К-140»
Шел 1967 год - год полувекового юбилея страны Советов. Гремели фанфары трудовых побед, все планы выполнялись и перевыполнялись. В канун 50-й годовщины Октября - 4 ноября были подписаны акты о приеме в состав ВМФ сразу трех головных лодок второго поколения. Кораблестроители Северодвинска, Ленинграда и Горького рапортовали партии и правительству о выполненных заданиях. Экипаж и члены правительственной комиссии головного ракетного подводного крейсера стратегического назначения «К-137» 4 ноября подписали акт приемки в состав ВМФ первого чудо-корабля, с шестнадцатью баллистическими ракетами. В составе правительственной комиссии я возглавлял кораблестроительную секцию, контр-адмирал Б.П. Акулов - электромеханическую, а председателем комиссии был вице-адмирал А.И. Петелин. Закончилась трехмесячная работа на берегу и море. Комиссия подписалась под выводом «лучший корабль современности». На следующий день 5 ноября 1967 года я ушел в море, на втором таком же корабле, теперь уже серийном - «К-140». А всего, до 1970 года, я участвовал в испытании тринадцати кораблей этого проекта.
Шестого и седьмого ноября, учитывая праздничное настроение и количество народа на борту, как сельдей в бочке - примерно два с половиной - три экипажа, мы приняли решение не погружаться, а заняться надводными режимами. Параллельно, со свободными боевыми сменами офицеров, в кают-компании я проводил занятия, по результатам испытаний головной подводной лодки «К-137». Старшим на борту был комбриг Ю.А. Ильиченко, командиром - А.Н. Матвеев, командир БЧ-5 - В. Телин. Все опытные подводники. Испытания ПЛ «К-140» прошли успешно и к концу года она убыла в свою постоянную базу - Гаджиево, но весной 1968 года вернулась в Северодвинск для выполнения модработ и недоделок. В середине августа я ушел в краткосрочный отпуск, а 28 августа меня срочно вызвали на службу. Отпуск полетел в тартарары, потому что я сразу же попал к следователю по особо важным делам Главной военной прокуратуры. Помимо прокуратуры, на флоте вовсю работала комиссия из специалистов ВМФ, промышленности и науки... На «К-140», новенькой, еще не успевшей внести никакого реального вклада в повышение боеготовности СФ — произошла авария.
- Вторая наша стратегическая лодка выведена из строя и, видимо, на долгие годы, - шептались все по углам.
Авария на «К-140», действительно, нанесла серьезный удар и по боеготовности, и по бюджету флота.
Во время проворачивания оружия и технических средств реактор левого борта бесконтрольно вышел на мощность: в ходе монтажа сети резервного питания компенсирующих органов реактора перепутали фазы. И при подаче питания высвободилось до 12 процентов реактивности... Поскольку все приборы на пульте управления реакторами были отключены, дежурная служба не могла обнаружить никаких внешних признаков аварии. Хотя расчеты потом показали, что мощность в 20 раз превышала номинальную, а давление в первом контуре доходило до 800 кг/см2. К счастью, разгерметизации первого контура не произошло - сказались прочность материалов и хорошая технология изготовления и сварки. Однако никто теперь, понятно, не мог гарантировать надежность оборудования и коммуникаций паропроизводительной установки. Одним словом, паропроизводительная установка требовала замены в полном объеме.
Участников аварии долго допрашивали. Командира БЧ-5 капитана 3 ранга В.В. Телина и еще двух офицеров отстранили от должности и для них дело пахло судом. Мы, флотские специалисты, требовали провести следственный эксперимент. Доказывали: монтаж тех самых «злосчастных фаз», которые подают электропитание на компенсирующие решетки реактора производили на судостроительном заводе и после заводчан ничей инструмент их больше не касался. Московский следователь согласился с нашими доводами, и эксперимент провели. Действительно, пломбы оказались не нарушены. Монтаж «виновной» системы был первичным, заводским. А потому, конечно, ни военная приемка, ни ОТК не проверяли резервное питание на компенсирующие решетки.
Снятые с должностей офицеры из состава экипажа под суд не попали. Однако и восстанавливать их не стали. Лодку же переоборудовали под проект «667AM», установили на ней двенадцать твердотопливных ракет РСМ-45 комплекса Д-11 завода «Арсенал». Паропроизводительную установку вырезали и выгрузили через борт. Тем же способом потом загрузили новую. Реактор и оборудование «засаркофажили», отбуксировали в район Новой Земли и там затопили. Все это длилось до 1980 года. Спустя девять лет выстреливанием и взрывом на большой высоте уничтожили и боезапас «К-140». А в январе 1990 года подводная лодка списана.
Подводных ракетоносцев (РПК СН) проекта 667А в СССР было построено 34 единицы. Строились в Северодвинске и Комсомольске-на-Амуре.
Тактико-технические данных подводных лодок этого проекта (по классификации НАТО - «Янки»):
Водоизмещение - 9300 тонн. Длина —129,8 метров. Глубина — 400 метров. Ракеты - 16 штук Д-5. 2 реактора - В М 4+ 90 мвт. 2 ГТЗА ПВА ОК 700-52000 л/с. Скорость — 26 узлов. Экипаж - 120 человек.
«Причина пожара - разгильдяйство»
На дизельной подводной лодке, находившейся в автономном плавании, произошло возгорание топлива в трюме центрального поста. Возгорание переросло в пожар, с которым экипаж сразу справиться не смог, и субмарина оказалась на краю гибели. Спрашивается: откуда в трюме центрального поста топливо? И почему, если уж оно там появилось не было своевременно убрано? А коль загорелось, то почему очаг возгорания не затушили? Ведь в руководящих документах военно-морского флота от «а» до «я» подробнейшим образом расписано, как следует поступать личному составу корабля в той или иной ситуации. Увы, не всегда жизнь на подводной лодке регламентируется руководящими документами.
Еще до выхода этой лодки в море, в одной из выгородок трюма центрального поста через неплотное соединение топливного трубопровода сочилось топливо. Подобная неисправность легко могла быть устранена заведующим этого хозяйства, матросом. Стоило лишь взять в руки гаечный ключ и потратить несколько минут на работу с ним. Но так как место было труднодоступным, то матрос отложил эту «головную боль» на потом. А топливо вместе с накопившейся в трюме водой откачал за борт.
Командир БЧ-5 при ежедневном осмотре материальной части на непорядок внимание не обратил. Возможно, потому, что просто не заметил, но возможно и потому, что осмотр тоже считал лишней «головной болью».
Ничего не заметил во время большой еженедельной приборки и помощник командира корабля в чью обязанность эти приборки входили. А командир субмарины, в нарушение корабельного устава, периодических осмотров вообще не проводил.
Я уже упоминал, что на подводных лодках курить запрещено. Однако в этом экипаже - курят. У перископа в боевой рубке. У работающего дизеля в режиме РДП, в трюмах... Старшина 1 статьи Власов, покурив в трюме центрального поста, окурок бросил здесь же, и давно сочившееся топливо загорелось. Огонь заметил старшина 2 статьи В. Серегин. Попытался воспользоваться противопожарной системой, но сделать этого не смог. Катушка, на которую был намотан резиновый шланг противопожарной системы, не проворачивалась. Пока старшина ее расхаживал и растрясывал, огонь все усиливался. Наконец, Серегин размотал шланг, но... на кранике не оказалось маховика! Повозившись еще немного с краником, бросил эту затею и начал помогать старшине команды трюмных Аввакумову готовить трюмную помпу. Однако и помпу запустить не удалось: под клапанами было полно грязи и посторонних предметов, вода не шла под напором.
Между тем возгорание переросло в пожар. На помощь старшинам бросился матрос Д. Мингий. Вахтенный на горизонтальных рулях боцман Уваров стал открывать клапан аварийного продувания цистерн главного балласта. Да ошибочка вышла - вместо этого открыл клапан вентиляции...
Воздух начал уходить за борт. Прибежавший по тревоге старший помощник командира дал команду покинуть отсек. А что еще оставалось? В условиях полной задымленности организовать борьбу за живучесть невозможно. Но команду старпома услышали не все, а проверить наличие людей в дыму и огне было трудно. Да и на учениях такой элемент экипажи, к сожалению, не отрабатывают.
