Бытие в потоке размытого времени выводит человека из покоя-равновесия, заставляет его искать способы преодолеть разрыв. Но когда рассогласование велико, оно, как правило, убивает.
Штурм столицы, Еленкино безрассудство — это просто неосознанная попытка самоубийства, вызванная нестерпимым напряжением психики, разрываемой противоборством времен.
Еленка бросила в огонь войны не только женщину Средневековья, но и ту девчонку из будущего. Из будущего — стратегические шедевры. Из будущего — любовь. Из будущего — цветные туманы и ядерный взрыв над эниесзой…
Чем сложнее система, тем масштабнее проявляется в ней конфликт времен и тем печальнее последствия. В своем мире Еленка была одна. А если их много — заблудившихся между эпохами, если они составили группу, клику, социальный строй?
В повести С. Иванова огрский десант пробуждает древние инстинкты тысячелетнего Леса. Диланы, разум и совесть системы, содержание этого этапа ее развития, оказываются выброшенными из настоящего, из реальности. Образ карающего времени — Псы, отребье огрской армии, палачи и жертвы, неспособные увидеть в убитом себя… Наше счастье, что эта война показана глазами огров, лишенных утонченного воображения. Впрочем, автор дал нам достаточно намеков, чтобы почувствовать трагедию диланов и понять обреченность Леса, гомеостатической системы, вынужденной разрушить собственный гомеостаз.
«Волна времени» сокрушает огрскую метрополию. «Волна времени» обрушивается на второй материк. Чем бы ни кончился контакт огров и диланов, прежним этот мир уже не станет никогда. Колебания системы между прошлым и будущим будут нарастать и в Огранде, и в землях диланов… материализуясь в виде войны. И хороший финал — это всего лишь короткая остановка на пути неизбежного разрушения.
Тексты «Аманжола» были созданы тогда, когда начали быстро нарастать колебания нашей социальной системы и — из будущего — материализовалось предчувствие ее скорой гибели. Рассогласование достигло тысячи лет, в стране сцепились в беспорядочной схватке информационные структуры многих эпох.
«Мы ведем войну уже семьдесят лет,
Нас учили, что жизнь — это бой,
Но по последним данным разведки
Мы воевали сами с собой…»
Сколь ни чуждо нам мироощущение диланов, в этом-то они правы: любая война — сначала с собой (прошлым или будущим).
Прошлое, как правило, побеждает. Оно реальнее будущего: пребывает не только в информационном пространстве, но и в действительности.
Поэтому столь безжалостен прогресс: привнося в мир элементы будущего, ты увеличиваешь рассогласование времен и, значит, создаешь «волну прошлого». Ты, гуманист и гений прогресса, провоцируешь войну.
Архитекторов социализма обвиняют в кровожадности, властолюбии, мракобесии и глупости. Между тем, они были всего лишь «учениками чародея», не способными оценить могущество сил, вызванных ими из небытия.
Воздействие будущего на настоящее не может осуществляться непосредственно в реальном мире. Оно совершается через посредника, созданного в мире информационном.
Эти два мира пересекаются в разуме человека.
Мы привыкли считать информационное пространство подвластным себе. Эта прекрасная уверенность сильных людей имеет свою грань несбывшегося.
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: информационное пространство расслоено на бесструктурную или слабоорганизованную среду и динамические объекты. Объект представляет собой информацию, не зависящую от своих носителей (которыми могут быть люди, компьютеры и т. д.) и развивающуюся по своим собственным законам — в силу внутренних императивов. Информационные объекты обладают свободой воли, что проявляется как поведение(11).
Информационные монстры: их возникновение, способ существования, общение с людьми — вторая главная тема сборника. В ее разработке русские фантасты «четвертой волны» превзошли американских коллег.
Понимание того, что мы живем в вымышленной стране, пришло поздно, и ничего сделать уже было нельзя. Впрочем, коллективное сознание никогда не успевает за пророчествами единиц.
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: информационные объекты могут возникнуть при нелинейном взаимодействии информационных потоков. Чаще, однако, их создают люди — своей сознательной или бессознательной деятельностью.
Человек бьется о двери информационного мира, если ему страшно либо скучно в реальности. Поэтому и проникновение в Зону Теней может быть витальным — спастись, спрятаться, и ментальным — развиться, изменить.
И бродят туда-сюда шарлатаны-кудесники, таская свой обывательский набор счастий, чудес, традиций, смертей и жизней.
Любовь трансформирует мир вокруг филолога Батова, сделав его для начала физиком, а затем и вовсе Адамом (хорошо, хоть не принцем Корвином). Евангелина запомнила лишь первоисточник своего происхождения и спустила в Рай на веревке своей мощной любви своего шарахнутого героя, который все это время прилежно успокаивал себя интеллигентскими рассуждениями.
Следователя Боба расстреляли. Образумить страстную студентку некому.
Равно как некому было вразумить тех, кто модифицировал историю, превращая в выдуманную конструкцию, в информационный объект целое государство, «утверждая во Вселенной знак „ай жэнь“ — жизнь… нет… „любовь к людям…“».
Государство Октября было непобедимым в реальности. Оно рассыпалось в прах, лишь только появились люди, способные управлять превращениями в мире идей.
Чудище было обло, озорно, но глуповато. Витальное безраздельно подчиняло себе, гася противоречия.
Зомби или маньяк.
Антиох был из тех, кому скучно. Он искал абсолютный текст, идеальную информационную технологию, возможность конструировать мир образов на первичном уровне — языковом. «Ритм лепит фактуру».
Это был его Путь, и на каждом шагу вымышленная реальность доставала его безжалостной рукой и швыряла в пыльную бурю умирающего Города. А подлинная нереальность, хохоча, не пускала. Или приглашала навсегда.
Получилось навсегда.
«Когда в судьбе твоей гроза проходит мимо,
То в чьей-нибудь судьбе она гремит тогда».
А рассказчик — ничего. Выжил. Как выживут те, кто сегодня легко похоронил якобы бесплодную, немодную, невыгодную культуру.
«В городе, который на ржавой брусничной воде мановением руки долговязого самодержца возник среди чахлых сосен и болотного мха, в сумасшедшем камне его, под больным солнцем, в белых, фантастических ночах — в городе, где мертвый чиновник гоняется за коляской и срывает генеральскую шинель с обомлевших плеч, а человеческий нос в вицмундире и орденах, получив назначение, отправляется за границу — в этом городе…» и в этой стране создание информационных монстров и их приручение «…далеко не редкость.
Не такое случается на пустынных, синеющих к вечеру площадях, в тесных переулках, в бесконечных асфальтовых дворах, цепочкой тянущихся от одного канала к другому».
Вот, например, история инженера Мареева. О чем она? О всесилии анонимки в пресловутые годы? О штампах «массовой культуры», готовых материализоваться, оживив Джеймса Бонда, Бэтмэна, «летающие тарелки» и Бэда вместе с таинственным Командором?
О человеческой подлости?
Или — об информационной технологии, «тренажере», размывающем реальность и швыряющем Мареева в недра «страны фантазии»?
Но Мареев — не Антиох. (Правда, и не «Супермен».) Подаренную возможность научиться менять информационные отражения: становиться Бэдом (Эйнштейном, Винни-Пухом или Бентом Ларсеном), оставаясь Мареевым, он отвергает с негодованием. Приключение становится тягостным испытанием, потому что в нем Мареев ничего не приобрел. «Он теперь знает цену. Константин Андреевич Мареев объявляет, что с такого-то числа произошло повышение… Одновременно с этим резко снижены цены на…»
Увы, повесть на этом заканчивается! Словно бы на фразе: и тут на них напали разбойники…
«Сеть»: нормы амортизации
Лихая Евангелина, и друг Гридасов, и, тем более, Антиох творят информационные объекты сознательно.
«По образу своему и подобию».
Чаще, однако, такой объект возникает без участия разума и воли человека: создание монстров есть рефлекторный акт коллективного бессознательного.
«…как интересно все получается: информационная система, способная распоряжаться информацией, обрабатывает ее, преследуя свои интересы… — Боб пристально посмотрел на меня, думал, что я догадываюсь. — Ну? — так и не догадавшись, спросил я. — Это же интеллект, — сказал Боб. — То есть? — не понял я. — То и есть, — сказал Боб».
