Еще одно, не замеченное прежде. Антуан де Сент-Экзюпери полагал, что генерал не может обернуться морской чайкой. Это он не знал наших генералов. Они и в окно выпорхнут, и яйца снесут, и от подчиненных добьются именно того, что умеют сами, – оборачиваться чайкой.
Новые руководящие кадры у нас из КГБ, из СПб. и из «Единства». Про КГБ и СПб. мы хотя бы знаем, что это такое. А «Единство»?
Березовский выстругал «Единство»[171] из поленьев, валявшихся где попало. Народ и сейчас не назовет даже пяти членов этой партии, а ведь это правящая партия! Шойгу, Карелин – и всё. Но они не в счет. Они известны как министр-спасатель и как спортсмен, а не как политики, не как идейные вожди. Ни идей, ни вождей – какая же это партия? Это коллективный Буратино. А с Березовским случилось в точности как с папой Карло. Он выстругал деревянного человечка, чтобы тот плясал перед публикой, зарабатывая папе Карло на кусок хлеба и на стаканчик вина (такой был план). А помните, что произошло? Помните первое, что сделал Буратино? В тот же миг, как папа Карло его дострогал, он соскочил с верстака и – топ-топ – на улицу. Сбежал. Папа Карло погнался за ним: «Стой! Куда?!» А Буратино подбежал к полицейскому, упал, прикинулся мертвым. Толпа шумела: «Карло – злой, нехороший человек!» Полицейский потащил папу Карло в тюрьму. А он пылил башмаками и охал: «Ох-ох, на горе себе я вырезал деревянного человечка!»[172]**
Расплачиваемся мы. Все мы? Стоит задуматься. Снизится ли хоть на цент уровень жизни Путина в результате неизбежных «ошибок»? Наверное, нет. Значит, миллиарды долларов потеряем не совсем «все мы». Из нас надо вычесть тех, кто с гарантией не обеднеет: президент, губернаторы, депутаты…
Когда стало ясно, что подлодка «Курск» утонула, когда стало ясно, что генералы-адмиралы непрерывно врали, спасая карьеру, вместо того чтобы думать о людях, – многие кроме горя испытывали законное недоумение: почему никто не подает в отставку?
Только через десять дней после катастрофы президент сообщил новость: военные якобы написали ему рапорты об отставке, но он их отклонил.
Может быть, и написали. Мы не видели. Но если и написали – то это были фальшивые рапорты.
Искренний порыв «в отставку!» возникает сразу, как только становится известно о катастрофе. А если рапорт пишут на десятый день, то похоже, что генералам сказали: «Давайте для приличия напишите прошение об отставке. А президент ее не примет».
Чубайс минувшим летом не раз заявлял, что угля запасено выше крыши, что РАО «ЕЭС» готово к зиме как никогда. Увы, у этого «как никогда» оказался совсем иной смысл. Больницы отключали как никогда, люди замерзали и умирали как никогда. Но Чубайс летних обещаний не вспоминал, в отставку не просился, боролся за немедленную приватизацию РАО, которую называет реструктуризацией, а противников – врагами России.
Когда Приморье окончательно замерзло, и президент спросил: «Кто ответит?», и запахло жареным, Чубайс немедленно и по всем телеканалам заявил:
– Президент абсолютно прав! Мы примем любое решение президента![173]
На наших глазах государство отделилось от страны.
Страна сократилась. По размерам – на четверть. По населению – вдвое.
А число чиновников увеличилось в разы. Обогатились они – в разы.
Население – бедный родственник государства.
Президент постоянно говорит о необходимости усилить государство. Но государство – это абстракция. А реальность – это государственный аппарат. Президент постоянно говорит, что аппарат проела коррупция. Это бесспорно. Но выходит, что усиливать государство – это усиливать тех самых чиновников, которых проела…
Президент убрал двух олигархов. Но система осталась. Сталин убирал тысячами – система только крепчала. Ельцин убирал кого попало, в том числе и преданных, – система не менялась.
Путин продолжает прежнюю линию. Его назначили внезапно, и он действует так же. Его назначили – «из соображений», и он руководствуется тем же. Но эта система уже доказала свою неспособность наладить нормальную жизнь.
…Мы ждем перемен. Подумайте: мы ждем? или надеемся? или требуем? Ждать и надеяться – это рабская позиция. Можно еще «молим», «умоляем». У нас помазанник или президент? Или президент, из которого мы стремительно делаем помазанника? То есть не выбранного нами, а дарованного нам милостью Божьей. А его даровал Б.Н. по инициативе Б.А.
Пусть бы назначал преданных в повара, в охрану. Но не в руководство страны. Хочешь преданности – возьми щенка. Но там, где от человека зависят жизни других людей, там, на этих постах, должны быть добрые и умные.
Пока Ельцин держал унтера Барсукова в кругу своей обслуги – ладно. Когда возвел его на пост шефа охраны – ладно. Сделал генералом человека, вся работа которого была открывать дверь и кланяться, – ладно. Но вот Барсуков стал шефом ФСБ и вскоре возглавил операцию по спасению Первомайска, захваченного Радуевым. Результат: села нет, Радуев ушел через тройное кольцо, а Ельцин остался в нашей памяти с идиотской фразой про тридцать восемь снайперов.
Позор за ошибочное назначение вылился на президента, а не на унтера.
Когда президент Путин недавно поменял силовиков, самое большое восхищение вызвали не назначения, а абсолютная неожиданность этих назначений. Публично звучали восторги: без утечек! никто не знал! даже Касьянов! даже Волошин!..
А почему столь полная секретность? Зачем она президенту? Из любви к прежней профессии?
Но решение, принятое втайне, выглядит интригой, а не заботой о благе страны. Интрига нуждается в тайне, а забота – нет.
Вообще, что делают втайне? Готовят сюрприз или замышляют зло, диверсию. Первое держат в тайне, чтобы было больше радости. Второе скрывают – от страха, что сорвется, что помешают.
Назначения состоялись втайне от народа (и втайне от своих!) – чтобы нас обрадовать? Или – чтобы мы не имели даже возможности сказать «нет»? И кто же это в силах сорвать президентские планы? От кого он таился? Почему он действовал как диверсант? Он в Кремле или в тылу врага?
Узнав о новых назначениях, аналитики хватаются за голову и начинают усердно обдумывать новую позицию. В точности как шахматисты из Васюков на сеансе одновременной игры с Остапом.
Им казалось, что это были хитроумные дебюты, а это были вообще не шахматы.
Кадровые назначения должны соответствовать интересам Родины. Дайте нам сообразить: неужели под генералом КГБ армия станет лучше? Неужели под Грызловым милиция станет лучше?
Лучше для нас – тогда зачем втайне? Лучше для Кремля – тогда, конечно, втайне.
Что же мы анализируем: государственную политику или дворцовую интригу?
У всякой палки два конца, даже если это – вертикаль.
Путин частью уничтожил, частью запугал оппозицию; точнее, она сама запугалась и уничтожилась. Он полностью подчинил себе Совет Федерации и Думу. Потеряв силу, потеряв влияние, они заодно избавились и от ответственности. Если не влияешь – значит, и не отвечаешь. И значит, Путин действительно отвечает за всё. Просто потому, что больше некому.
А расплатимся мы. Просто потому, что больше некому.
Технология свободной любви
7 сентября 2001, «МК»
Если в программе нашего ТВ вы прочтете: «Один день с президентом», документальный фильм, – сомнений у вас не возникнет: это о Путине.
В минувшее воскресенье заглянул случайно в программу, увидел – 18:00 «Один день с президентом» и включил, чтобы посмотреть, как и за что будут хвалить Путина. Включил с опозданием на несколько минут. Сразу появился наш президент в окружении Аллы Пугачевой, рядом суетились Кучма и Лукашенко.
Но через минуту оказалось, что это не о Путине. Путин исчез и больше не показывался. А на экране до самого конца без передышки был один Лукашенко.
Снова глянул в программу. Думаю, может, там написано «Один день с белорусским президентом»? Проверил по другим газетам и тележурналам – всюду так: «Один день с президентом», без всяких уточнений.
Люди с бандитским складом ума, должно быть, восхитятся: ловко придумано! Ведь в Белоруссии президентские выборы. У каждого кандидата равное (в теории) право на доступ к эфиру. И какой-нибудь оппозиционер может требовать, чтобы его показывали столько же, сколько Лукашенку.
Но мы для белорусов – заграница. Наш телеканал не обязан соблюдать белорусские законы. И (в теории) может даже не знать о том, что там выборы идут. Допустим, нашему телеканалу вздумалось полюбоваться Лукашенкой – какие претензии?
Если бы накануне выборов президента России какое-нибудь американское CNN показало фильм о Путине (безразлично: хвалебный или ругательный) – всем было бы на это наплевать. Во-первых, CNN у нас никто не смотрит. Во-вторых, США нам не указ.
Совсем другой коленкор, когда мы показываем Лукашенку. Во-первых, российское ТВ в Белоруссии все смотрят. Во-вторых, верят России и русским телеканалам больше, чем своим, забитым.
