А вот последняя радиограмма Власова, отправленная из окруженной 2-й Ударной армии 23 июня 1942 года за № 115: «Нач. ГШКА. Начальнику штаба фронта. Бой на КП штаба армии отм. 43,3 (2804-Б). Помощь необходима. Власов».
Вообще-то этот текст больше похож на шифровку.
Кроме того, из всего этого можно сделать вывод, что Власов вызвал огонь на себя, как это делают все разведчики, когда их настигает погоня, и сообщил точные координаты местонахождения своего Командного пункта для нанесения удара Советской авиацией. Речь здесь не идет о самоубийстве. Генерал Власов был мужественный и отважный человек. Малодушие никак не могло быть мотивом сдачи его в плен.
В воспоминаниях Василевского А.М. есть такое странное место: «После того как кольцо окружения войск 2-й Ударной армии замкнулось… к волховчанам был направлен я, как представитель Ставки. За ходом этих боев непрерывно следил Верховный Главнокомандующий. Однако, несмотря на все принятые меры с привлечением партизан, специальных отрядов, парашютных групп и прочих мероприятий, изъять из кольца окружения Власова нам не удалось. И не удалось сделать прежде всего потому, что ЭТОГО НЕ ХОТЕЛ САМ ВЛАСОВ».
Про то, что «не хотел сам Власов» выходить из окружения — правда. Не для того Бериевская Стратегическая разведка внедряла Власова в разгромленную армию, безнадежно сидящую в «немецком капкане», чтобы он потом вернулся в Москву. Для этого хватило бы и «больного» Клыкова.
То же самое (только другими словами) подтверждает Штрик-Штрикфельд в своей книге «Против Сталина и Гитлера».
Вот эти слова: «Когда не осталось никаких сомнений в безвыходности положения в Волховском окружении, в расположение главной квартиры 2-й Ударной армии приземлилось несколько самолетов, чтобы вывезти генерала и его штаб. Власов отказался лететь: он хотел остаться со своими солдатами до конца, вместе с ними биться и погибнуть от руки врага. Мысль о самоубийстве была ему чужда. Когда почти все части его армии были уничтожены, Власов с небольшой боевой группой отошел в дебри заболоченных лесов. Но вскоре погибла и эта группа, за исключением нескольких человек. Еще несколько недель Власов, без знаков различия на форменной одежде, скрывался в приволховских лесах, заходя по ночам в деревни и получая от крестьян немного хлеба. Но сельское население было тогда пассивно, а по отношению к скрывавшимся красноармейцам даже враждебно настроено, особенно если вблизи стояли немецкие части. Вечером 13 июля 1942 года Власов уснул в каком-то сарае, где был взят в плен сотрудниками штаба одной германской дивизии: видимо, о нем донесли крестьяне. Так Власов попал в плен».
Точные обстоятельства пленения Власова до сих пор неизвестны. По одной из версий ночью 11 июля 1942 года Власов в сопровождении санинструкторши и нескольких солдат вышли к старообрядческой деревне Сенная Кересть и укрылись в сарае. А ночью в сарай, где нашли пристанище окруженцы, ворвались… нет, не немцы! По сей день неизвестно, кем на самом деле были эти люди. Согласно одной из версий это были самодеятельные партизаны. По другой — в действительности это была оперативная группа, выполнявшая «втемную» задание Судоплатова по обеспечению «добровольного попадания в плен», т. е. надежной доставке агента влияния по нужному адресу. В ту же ночь генерал Андрей Власов и сопровождающие его бойцы были переданы этими «пронемецки настроенными» партизанами регулярным немецким войскам. Говорят, что перед этим генерала сильно избили. Заметьте — свои… Видимо, для закрепления легенды.
И еще важный штрих. Слова — «Не стреляйте! Я — генерал Власов» — всеми почему-то прочитываются как трусость Андрея Андреевича. О трусости здесь и речи быть не может. Власов выполняет задание. Он знает, что в 1942 году неукоснительно действовал приказ Гитлера «О комиссарах», по которому каждый солдат Вермахта обязан был на месте пристреливать каждого комиссара. Для немецкого солдата и офицера каждый русский, «одетый в длинную блузу, которую обычно носят чины советского командования», — комиссар. Власов просто опасается, что при его «обнаружении» и «захвате» какой-то шальной немец просто бездарно пристрелит «большевистского комиссара» — и вся операция накроется.
13 июля 1942 года Андрей Власов ушел на задание к немцам. Там он должен был стать «агентом стратегического влияния» — лидером, знаменем, верховным правителем, вождем. Генерал Власов «кончил отступать» и поднялся в атаку на «невидимом фронте». Своей дорогой в Берлин он пришел раньше чем Жуков, Рокоссовский, Конев и свершил там свой подвиг!
В поддержку операции внедрения Бериевской Стратегической разведкой был разработан ряд мер, направленных на обеспечение ее успеха.
В частности, была проведена операция, целью которой было убедить немцев в предательстве генерала. До АБВЕРА и СД, по имевшимся каналам, была доведена информация о том, что, по приказу Сталина, на «предателя» Власова охотится более 42 разведывательных и диверсионных групп общей численностью 1600 человек. Понятно, что в результате эти подчиненные Судоплатова не смогли достать генерала, но никто, как это было принято, за неисполнение приказа не пострадал.
Но это еще не все. Поразительные и «несуразные» вещи творятся в первый период нахождения Власова у немцев. Власов уже у них. Геббельсовская пропаганда по всем каналам раструбила об этом. На головы наших солдат сыплются с высоты листовки за подписью Власова, а Сталин и его окружение, включая Берию, молчат! У немцев Власов был уже 13 июля 1942 года. Есть даже фотография, на которой запечатлена беседа возле карты Власова с немецким генерал-полковником Линдеманом — командующим 18-й армией, в полосе которой был «взят» Андрей Андреевич. Эта и другие фотографии «плененного» Власова печатаются в открытых военных немецких изданиях. Однако только 5 октября 1942 года у нас издается приказ, по которому Власов был зачислен в «без вести пропавшие». И в таковом качестве он значился до 11 апреля 1943 года.
Какой смысл было так тянуть? В Берлине вовсю уже работал «Штаб Власова». А сам Власов открыто разъезжал по фронтам, выступал перед жителями оккупированных Советских областей, личным составом Восточных добровольческих частей Вермахта, вещал на радио, озвучивал свои «меморандумы» и «воззвания», рекрутировал по концлагерям военнопленных в РОА. И в то же самое время он числится у нас «без вести пропавшим».
Странного тут ничего нет! Было бы странным, если бы Сталин, Берия и Стратегическая разведка в первый же день нахождения Власова у немцев начали бы раскручивать его в Советских СМИ как «труса» и «предателя». Советской разведке надо было как раз изобразить «не верю». И чем дольше молчали Сталин, Берия, их окружение и советские СМИ, тем громче кричали о Власове немцы. Они кричали, а Советская сторона глухо молчала. Немцы кричали и им казалось, что они выковыривают у Советов какую-то страшную тайну. Немцы увязли в собственном крике, создавая Власова, делая то, что и было замыслено Стратегической разведкой — СИМВОЛ!
На этом «поразительные» и «несуразные» вещи во время нахождения Власова у немцев не закончились. Начальник Информационного отдела оперативного Штаба РККА генерал-майор Платонов передает Советским СМИ «разъяснение» о том, что «ни о каком уничтожении 2-й Ударной армии не может быть и речи». Части 2-й Ударной армии «планомерно отошли в назначенный им район». А также, что «Отвод частей происходил в обстановке непрекращающихя ожесточенных боев с наступавшими немецко-фашистскими частями», которые «понесли огромные потери в живой силе и технике». «По далеко не полным данным, в этих боях немцы потеряли только убитыми до 40 000 человек. Особенно большие потери в этих боях понесли 1, 126, 254, 285, 291 пехотные дивизии, полицейская дивизия СС и иностранные легионы «Нидерланды» и «Фландрия»».
Зачем эта «липа»? К тому же не из отдела печати или пропаганды ГлавПура, а из самого Генштаба. Опровержение-разъяснение под фрагом Генштаба — не «липа», а реклама Власову. Все то же — «не верю» и изображение «страха» Советов перед Власовым, изображение страшной «тайны».
Это раззадоривание немцев на раскрутку Власова-Колумба, чью «Америку» — оккупированные территории СССР — уже закрыть нельзя. Все то же накачивание имени Власова. Это игра Берия и Стратегической разведки, которым Власов нужен «там» не в образе разбитого вдребезги генерала, а в ореоле непобежденного Советского военачальника, случайно попавшего в плен.
«Опровержение» Стратегической разведки руками Генерального штаба РККА адресовалось не только немцам. Они в этом смысле уже были почти «готовы». Оно адресовывалось своим: военнопленным, находившимся в концлегерях, гражданам на оккупированных территориях — всем павшим духом, растерявшимся, опустившим руки, ПОШЕДШИМ В УСЛУЖЕНИЕ К ОККУПАНТАМ и готовым сотрудничать с ними (в той или иной форме)!
