Из заглавий мы уже видим, что книжка С. Минина не отвлеченная от действительности лекция: она касается самых больных вопросов. Факты приводит автор убедительные, освещает вопросы правильно, но форма изложения весьма «свободная», если не сказать больше.
Возьмем пару примеров. Для понятности Понтий Пилат называется генерал-губернатором (стр. 17). Или «после беседы с ним (Иисусом) самаритянка обращается в страстную агитаторшу и устраивает массовку…» (стр. 19). «Но мы, товарищи, должны понять, что христианство — это не было революционное учение, это не был коммунизм, это не был социализм, — это были зачатки кооперативного движения «комитетов бедноты», не освещенные научной теорией пролетарского классового сознания» (стр. 21–22). Христа автор обвиняет в шовинизме и национализме (стр. 19).
Или вот как описывается воскрешение мертвых.
«Представим себе, что все члены местной коммунистической партии попадут в рай. Мы, конечно, будем очень обрадованы, что попали в такое привилегированное положение, но, конечно, заинтересуемся прежде всего классовым составом современного райского общества. Там есть апостол Петр с ключами, он поведет нас и будет говорить: «Смотрите, какая музыка чудесная, какое божественное пение…» А мы скажем: «Подожди, товарищ, это после, а вот ты нам скажи, как бы нам Карла Маркса увидеть» и т. д. Все в этом духе.
Конечно, отчего раз-другой не пошутить, но излагать все в таком духе не годится.
Тот, кто всерьез заинтересуется религиозными вопросами, должен взять и почитать еще и другие книжки, где затрагиваемые вопросы освещаются более основательно. Книжка годна лишь для того, чтобы дать толчок мысли, заставить задуматься.
Э. Даенсон. О боге и черте. Перевод с франц. И. А. Шпицберга, со статьей этого последнего «Религиозная язва». Пг., 1919. Вот что пишет о памфлете Э. Даенсона П. Красиков в № 1 журнала «Революция и церковь», 1919.
«Даенсон обнаруживает огромную эрудицию. История церкви, писание, католические догматы, вся апокрифическая литература знакома ему, как свои пять пальцев, все дает ему богатейший, исторически верный материал для сокрушительной иронии, для бесподобной, подчас тяжеловесной сатиры, для юмористического разоблачения с точки зрения простого здравого смысла всех мистерий, которыми так долго околдовывало себя человечество».
«Как в кривом зеркале, в чрезвычайно забавном и смешном виде проходят перед читателем все эти бесчисленные попы, святые, угодники, монахи и монашенки и сам Саваоф, изумленный всеми безобразиями мира, которые для него являются как будто даже неожиданными и с которыми впервые знакомит его дьявол под видом святого Люцифера».
Статью Шпицберга «Религиозная язва» надо считать неудачной. Автор считает все религии, их основателей и служителей либо сумасшедшими, либо просто мошенниками. Например, о Христе он пишет: «С точки зрения антропологии, всех привходящих в нее отраслей знания, Иисус Христос был только физический и умственный выродок, а проповедь его — лишь систематический бред религиозно-мистического характера». Цитата говорит сама за себя.
Одно только говорит за то, что небесполезно просмотреть статью Шпицберга, несмотря на все ее благоглупости: в ней есть интересный материал об отношении в 1917–1918 гг. церкви к помещикам, Советской власти и пр. Жаль, что этот материал не использован для популярной брошюры и потому мало известен.
Приведу этот материал. В сентябре 1917 г. вышел интересный документ — распоряжение Временного правительства: «Во изменение и дополнение надлежащих узаконений постановить: предоставить святейшему синоду всероссийской православной церкви право награждать лиц высшей иерархии церковной — саном митрополита, архиепископа — бриллиантовым крестом на клобук, митрою и наперсным крестом с украшениями. Подписали: министр-председатель А. Ф. Керенский. Министр исповеданий А. Карташев».
Временное правительство отпустило миллион (с марта по октябрь 1917 г.) на созыв Московского собора. Состоялся он 5 ноября 1917 г. На нем был выбран патриархом Тихон. Патриарх Тихон на Московском соборе объявил опубликование Советской властью грабительских международных договоров, заключенных династиею Романовых, «предательством России и верных союзников».
Н. М. Никольский. Иисус и первые христианские общины. М., изд-во «Денница», 1918, 116 стр. По отзыву И. Степанова, Н. М. Никольский не сумел освободиться от влияния германской' либеральной теологии, стремящейся лишь «объяснить» чудеса и противоречия новозаветной литературы, причем это случилось с ним по отношению не только к христианству, но, хотя не в такой вопиющей степени, и к древнеизраильской религии (см. И. Степанов. Очерк развития религиозных верований, стр. 3).
В. И. Невский. Праздники христианские и рабоче-крестьянские. М., Госиздат, 1920, 16 стр. Это брошюра агитационная, написана очень простым языком, но дает очень мало. Собственно говоря, христианским праздникам посвящено всего 9 страничек, из них три толкуют о том, какие христианские праздники бывают, две — вопросу, как эти праздники несоответственно празднуются, и только 4 странички посвящены вопросу о происхождении праздников. Говорится о каждом празднике особо и очень вскользь, так что вся брошюра производит впечатление малоубедительное, и хоть вреда от нее нет, но и пользы мало.
Проф. Р. Ю. Виппер. Возникновение христианства. М., изд-во «Фарос», 1918, 118 стр. Автор отмечает крайнюю скудость исторических свидетельств о раннем христианстве, несостоятельность построения «жизни Иисуса» на данных евангелий и вообще неправильное обращение с книгами Нового завета как с документами подлинной жизни основателей христианства. Далее выясняется историческая обстановка, «в которой возникла христианская церковь, ее корни в греческом и иудейском религиозном быту, затем строй римского самодержавия и его отражение в жизни общества, наконец, значение для религиозного сознания иудейской революции 66–73 гг., и ее повторения в 132–137 гг.». После этого автор намечает «главные моменты возникновения новозаветной литературы: каким образом в среде провинциальных греко-иудейских общин, потрясенных катастрофой иерусалимской церкви, под влиянием эмиграции начинают собирать рассказы о национальном горе и как в результате перемены настроений появляются новые исследования о совершившемся и новые толкования предстоящих событий». Наконец, «сделана попытка изобразить социальный облик раннехристианских кружков и общин, обширный союз которых представляет наследие иудейской церкви» (см. предисловие, стр. 8–9).
Изложение ясное, вопрос интересный, метод исследования правильный.
Бросается только в глаза неправильное представление автора о материализме. «Современный нам материализм, напротив, объявил, что идеи бессильны что-либо творить в жизни; идеи — только показатели наклона интересов, они, в свою очередь, созданы жизненными отношениями. Идеи — не что иное, как оправдания, которые слагает человек для оправдания своих поступков, но вовсе не направители его действий» (стр. 85). И далее: «Но человек вовсе не такая несложная машина, как представляют себе материалисты, идеи — вовсе не прямой непосредственный результат данной материальной среды». Р. Ю. Виппер ломится в открытую дверь. «Современные материалисты» вовсе не утверждают того, что приписывает им Виппер, они никогда не утверждали, что идеи не направляют действий человека. Если бы они так думали, то не занимались бы так усердно агитацией и пропагандой, как это делают, например, коммунисты, стоящие на точке зрения диалектического материализма.
В своих тезисах Маркс прямо говорит (тезис 3-й): «… обстоятельства изменяются именно людьми…» и в другом месте (тезис 11-й): «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том. чтобы изменить его»[7].
И насчет механического возникновения идей автор клевещет на современный материализм. В «Людвиге Фейербахе» Энгельс пишет: «… раз возникнув, всякая идеология развивается в связи со всей совокупностью существующих представлений и подвергает их дальнейшей переработке. Иначе она не была бы идеологией, т. е. не имела бы дела с мыслями, как с независимыми сущностями, которые самостоятельно развиваются из самих себя и подчиняются своим собственным законам»[8]. И выходит, что Виппер просто неясно представляет себе современный материализм.
Ф. Энгельс. К. истории первоначального христианства. Госиздат, 1921, 27 стр. В первой главе проводится параллель между христианством и современным рабочим движением, указываются точки соприкосновения между ними. Во второй главе характеризуются два направления в критике библии. Представителем тюбингенской теологической школы является Д.-Ф. Штраус. Того же метода держится и Ренан. Эта школа вычеркивает из исторического рассказа все чудеса и противоречия. И только. Представителем другого направления является Бруно Бауэр. Бауэр разрушил легенду о христианстве, сразу и в готовом виде возникшем из иудейства и победившем мир своей догматикой и этикой, установленной в главных чертах в Палестине. Он подверг также сомнению правильность момента возникновения христианства и отнес его на полстолетия позже, вырвав тем самым историческую почву у рассказов о Иисусе и его учениках. Энгельс полагает, что Б. Бауэр зашел слишком далеко, и надеется, что истину помогут установить новые данные этнографии, исследование исторических памятников Востока[9].
