Но представим себе, что вам скажут «да». Ведь это может повернуть вашу жизнь. Так ответьте мне, стоит ли бояться слова «нет», если вы сами множеству людей говорили это слово, и от этого никто не умер.
На вернемся от надуманных предубеждений к реальным проблемам. Конечно, не так все просто. Вы можете принести заметку в редакцию, но ее не опубликуют. Если вы помните разговор с Издателем в начале книги, то, смею вас уверить, – он был прав.
Он меня не публиковал, потому что моя писанина была некондиционна. Проблема была в том, что я, начитавшись Гаррисона, Шекли и Саймака, пытался писать про инопланетян, не понимая, что эти великие фантасты, описывая инопланетян, пишут про нас, про людей. А про людей я писать не мог – не хватало опыта. В 16 лет хорошо пишутся только стихи про разбитую любовь. Придумать «шестиногого» просто, а заставить читателя увидеть в нем человека – сложнейшая задача.
В вашем первом журналистском шаге важна адекватность. Я знаю десятки прекрасных молодых людей, которые, зная о том, что журналистика на девяносто процентов – их личность, забыли себя спросить: а из чего состоят остальные десять процентов.
А это вопрос принципиальный, им и займемся.
Представим себе, что вы редактор, а я принес вам заметку про лебедей.
Вы читаете: «Сегодня я видел лебедей в пруду. Они прилетели на неделю раньше. Их было пять. Один черный».
– И что? – спрашиваете вы.
– Ничего, – говорю я. – Публикуйте и давайте деньги, только быстрей, я еще не завтракал.
– А что тут публиковать?
– Я хочу быть репортером. – нервно отвечаю я. – Прилетели лебеди – я о них написал. Не хотите эту заметку – возьмите другую. «Вчера в клубе был рок-концерт. Группа играла плохо. Народ крепко выпил. Потом гитаристу разбили гитару, и была драка. Всех арестовали».
– Ну и что, – устало говорите вы, мечтая вышвырнуть меня в окно. – Почему это должно быть в газете?
– Потому что это правда, – важно говорю я. – Это произошло. Я это видел, а другие нет. Я хочу, чтобы про это узнали другие. Я читал в книге о журналистике, что меня это должно распирать. Вот оно меня и распирает. Давайте быстрее деньги, а то у вас перед входом парковка дорогая.
– Да, парень, – говорите вы, привычно доставая из-под стола бейсбольную биту, – сейчас мы решим все твои проблемы.
Парадокс ситуации в том, что увиденное вами – это действительно правда. Более того, в некоторых странах в 19-м и начале 20-го века, репортеры именно так и писали. Просто событие – и все. Но сейчас так писать невозможно. Читать неинтересно.
Оказывается, что оставшиеся десять процентов журналистской профессии не менее важны, чем предыдущие девяносто. В них – мастерство журналиста, как профессионала. Оказывается, что ваши мысли и то, что изложено на бумаге – это разные вещи.
Вы видели лебедей, вы видели, как они красивы, как грациозно плавают по пруду. То, что вы видели – вы и написали. Но дело в том, что вы это написали так, что в том, кто это читает, эта картина не появляется. Вы не сумели найти точных и нужных слов, чтобы читатель, воссоздал картину того, что вы увидели. Описывая драку в клубе, вы помните, что вам особо понравился момент, когда гитариста ударили, его же гитарой, по голове. Вам было смешно, но описать эту сомнительную радость вы не смогли. Не знаете как. Вы как иностранец в своем же государстве, где вас вдруг перестают понимать.
Вы не владеете технологией профессии журналиста. Да и откуда вам ею владеть, вы ведь нигде не учились. Так вот, те молодые таланты, о которых я писал, так и не стали журналистами, потому что не поняли, что журналистика – это полноценная профессия. А любая профессия отвечает на два вопроса:
«Что?» и «как?»
И если «что?» – целиком зависит от вашего внутреннего таланта увидеть интересное или от заказа редакции, то «как?» – это долгие годы учебы по выработке своего собственного стиля, за который вас будут ценить и платить большие деньги.
Вернемся к первому робкому визиту в редакцию. Если вам вернут вашу заметку – не обижайтесь. На это есть причины. Вы, например, вдруг можете внешне напомнить редактору его школьного товарища, который лупил его в младших классах.
Если представить себе, что редактором был бы я, и мне что-то, пусть даже гениальное, принес мотоциклист моей дочери, я бы заставил его съесть собственную рукопись и запить маслом из его мотоцикла. А потом бы убил. Или наоборот.
Но вы не мотоциклисты моей дочери. Поэтому, чаще всего, вам откажут по простой причине – ваша заметка просто плохо написана.
Тут важно понять – перед вами стоит редактор. Это человек со своими вкусами и пристрастиями. Кроме того, у него болит зуб и невыплачена ипотека. И еще, у него есть гора текущей работы, которую ему поручили, потому что заболел его коллега.
И тут приходите вы с горящими глазами. Поверьте, ваш приход – всегда не вовремя. Тут нет ничего личного, поэтому вести себя с редактором нужно как с больным человеком. Для начала попробуйте исполнить план «А». Нужно прийти опрятно одетым. Нужно сказать, что вам очень нравится именно это издание, что вы не журналист, но хотите себя попробовать в этой профессии. Перед визитом обязательно найдите и прочитайте несколько публикаций именно этого редактора. Скажите, что вам нравится, как он пишет – вот почему вы пришли именно к нему. Назовите несколько заголовков, коснитесь нескольких тем из его статей, только ничего не перепутайте. Это действует бронебойно. Редактор впервые поднимет глаза и ощутит, что вы в кабинете. До этого он ощущал только боль в зубе.
Далее, вы говорите, что тоже кое-что тут написали. Вы готовы изменить текст, потому что вам важна не его публикация, а желание научиться, как писать так, чтобы это было интересно читать. Вы просите почитать заметку и дать пару ценных советов, а если возможно, после переделки, прочитать ее снова.
Я клянусь вам, что редактор вначале потеряет дар речи, а потом немедленно вызовет нотариуса и усыновит вас.
Если же план «А» не подействует, и хозяин кабинета скажет, что он занят – мягко переходите к плану «В».
Спросите, когда можно прийти в другой раз. Если он скажет, что никогда, то спросите совета – к кому можно обратиться. Помните, люди не любят прямых просьб, но обожают давать советы. Вы обязательно получите результат.
Могу поделиться собственным опытом: часто, во время переговоров, я говорю собеседнику, что не могу уйти с пустыми руками, мне обязательно нужен какой-то результат. Это действует безотказно. Собеседник понимает, что я буду настойчив, но готов к компромиссу.
Вы можете честно сказать редактору, что от этой заметки зависит многое в вашей жизни, и вы просите понять, что дело не в деньгах, а в вашем будущем.
Повесив такую ответственность на несчастного редактора, отца четверых детей от трех разных браков, вы как бы повяжете его ответственностью за вашу судьбу. Вы как будто стоите на мосту и говорите: «Не прочитаешь заметку – прыгну!»
Он не откажет. Но если только ваша просьба будет правдива и серьезна. Это всегда чувствуется.
Если же он откажет – переходите к плану «С» – идите к другому редактору.
Не бойтесь просить, предлагать и быть настойчивым.
В этом нет ничего постыдного.
Это часть журналистской профессии.
Запомните, вы обязательно найдете газету, где вас впервые опубликуют, радио, где впервые пустят к микрофону, и телеканал, где вашу физиономию, хоть на секунду, но покажут в эфире. Правда, в том случае, если вы вашу физиономию, наконец, приведете в порядок.
БРОСИТЬ ЛИ СВОЙ ЗАХОЛУСТНЫЙ ГОРОДОК, ИЛИ БЫТЬ ПАТРИОТОМ?
Как мы помним из моего любимого классического мультика, мышонок Джерри посчитал свой городок захолустьем и, бросив кота Тома, поехал в Нью-Йорк за сладкими впечатлениями. Мы также помним, чем это закончилось. Его чуть не съели коты, он прибежал по рельсам обратно, расцеловал Тома и написал: «Home. Sweet Ноmе!»
В чем-то мы все похожи на Джерри. Мы любим стабильность. Чаще мы довольствуемся малым, боясь, в эксперименте, потерять и это.
Однако, если вы понемногу стали публиковаться, получили свой первый гонорар и родители, наконец, перестали вас называть лузером, перед вами встает выбор – заниматься ли дальше журналистикой или все же пойти в зубные врачи?
И если вы решаете идти дальше сомнительным путем журналистики, вам приходится решать главную проблему – оставаться ли дома или двинуться в большой город. К сожалению, наши бестолковые родители не всегда понимают, что родить нас они обязаны исключительно в столицах или, как минимум, в городах-миллионниках.
Произведя нас на свет в маленьком городке, в котором одна газета, одна радиостанция и три твоих друга, которые не прочь с тобой выпить пиво, но, при упоминании тобой слова «журналист», начинают громко смеяться и крутить пальцем у виска, наши родители создают нам кучу проблем.
