Мать
Там, где сквозь огнедышащий чад
Солнце на ночь в ущелье свалилось,
Сын погиб...
Чтоб донянчить внучат,
Мать на время живой притворилась.
* * *
Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится...
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом креститься
Рукой, махнувшей на людей?..
* * *
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была нелёгким делом.
* * *
Я своего совсем не помню деда,
Но в этом вовсе не моя вина:
Его взяла Великая Победа,
А если проще – отняла война.
Мы с братом на него чуть-чуть похожи,
И правнук тоже, хоть ещё малыш.
Совсем не помню деда я, но Боже,
Кого в России этим удивишь?
Благовест
Когда так небо бирюзово
И так медвяны облака,
Я словно слышу эхо зова
Издалека и свысока.
Чей голос душу мне тревожит?
Откуда он, такой родной?
Не может быть... Или, быть может,
То тихий зов души самой.
Сквозь мрак,
рождённый злобным словом,
Сквозь кровь и месть,
сквозь ложь и лесть.
Она своим негромким звоном
Благую весть мне шлёт: «Я есть».
* * *
Из всех блаженств мне ближе нищета.
Она со мной и в летний день, и в стужу.
Она тяжка. Но тяжестью щита,
Надёжно защищающего душу.
* * *
Что я тебя всё грустью раню?
И помыкаю, как рабой?
Давай, душа, растопим баню
И всласть попаримся с тобой.
А после сходим к деду Ване,
Пусть он развеет нашу грусть.
Игрой на стареньком баяне
Пускай порадуется Русь.
Услышав чистое, родное,
Узнав знакомые черты,
Как будто платье выходное,
Моя душа, наденешь ты.
* * *
Парк. Осень. Клёны. Желтизна.
И дно фонтана в паутине.
И облака, как на картине,
Стоят недвижимо. И сине
С небес нисходит тишина.
Охапку листьев соберу,
Склоняясь в поясных поклонах
Неутомимому Тому,
Кто вновь их вырежет на клёнах.
* * *
Бывают дни, дарованные свыше,
Когда на все гримасы суеты
Глядишь с пренебреженьем, –
так на крыши,
Должно быть, птицы смотрят с высоты.
В подхваченные ветром занавески
Небесная сквозит голубизна,
И всё вокруг в каком-то влажном блеске,
Как будто в детстве, после сна...
* * *
Я люблю эти старые хаты
С вечно ржавой пилой под стрехой.
Этот мох на крылечках горбатых
Так и тянет прижаться щекой.
Этих старых церквей полукружья
И калеку на грязном снегу
До рыданий люблю, до удушья.
А за что, объяснить не могу.
* * *
За рекой звонят к вечерне.
Ставят сетку мужики –
Шнур, натянутый теченьем,
Потопил все поплавки.
У насосной сыч хохочет,
Он нашёл себе приют
Над плотиной, старый плут.
Где-то женщины поют.
Умирать никто не хочет.
* * *
Минуты свободные редки...
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,
Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на «плюс»,
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.
* * *
Такое бывает нередко:
Очнёшься от праздных утех
И вздрогнешь невольно, как ветка,
С которой осыпался снег.
И с душной тоскою подранка
Глядишь, как на мёрзлом окне
Пустая консервная банка
Пылает в закатном огне...
* * *
Или с речки дохнуло прохладой,
Или пряно пахнуло кугой?..
С луговины станичное стадо
Плавно тронулось пыльной рекой.
Видишь, дали дымятся багрово.
Видишь, облако в той стороне,
Как набухшее вымя коровы,
Волочится по тёплой стерне.
* * *
Летним днём на завалинке
Видел я старика:
Пнями – пыльные валенки,
Мёртвой веткой – рука.
В щелях взгляда усталого:
Ни тоски, ни слезы.
Будто дерево старое
Ждёт последней грозы.
* * *
Не спалось, и я вышел во двор.
Лип верхушки над крышей плясали.
Хмель, как вор, на соседский забор
Лез неспешно. И звёзды мерцали.
Лёгкий ветер мне дул в рукава,
Еле тлела в руке сигарета,
И кружилась слегка голова
Оттого, что вращалась планета...
На родине
С речки тиной пахнет слабо.
Над просёлком пыль висит –
Над индейкой сбитой баба,
Как по дочке, голосит.
За рекой, горланя песню,
Кто-то окна в доме бьёт,
Воспылав извечной местью
То ли к тёще, то ли к тестю,
То ли к жизни. Кто поймёт?..
* * *
Стихает свист синиц и коноплянок,
Натруженного дня стихает гуд,
Когда сожжённых солнцем баб с делянок
Домой в прицепе тракторном везут.
Они при комиссарах и буржуях
Всё с той же шелухою на губе.
Гляжу на них... Когда на них гляжу я,
Мне как-то стыдно думать о себе.
Навстречу съезду
Литература / Литература
Даже в военные времена Союз писателей СССР продолжал свою деятельность. Боевой отряд советских писателей: А.Е. Корнейчук, Е.М. Ярославский, Г.Ф. Александров (философ), верхний ряд – С.П. Щипачёв, К.М. Симонов, М.Р. Слободской, А.А. Фадеев. 1943 год
Теги: литературный процесс
Начатая «ЛГ» дискуссия о Союзе писателей, обращение к писателям России «Спасём наш союз» и создание общественного Оргкомитета по подготовке Внеочередного съезда СП России вызывают широчайший отклик по всей стране. Горячую поддержку обращению и готовность работать в Оргкомитете высказали члены СП России Юрий Перминов (Омск), Владислав Шаповалов (Белгород), Александр Щербаков (Красноярск), Евгений Гусев (Ярославль), Владимир Калуцкий (Белгородская область), москвичи Сергей Белкин, Анна Козырева, Пётр Алёшкин, Людмила Щипахина, Любовь Рыжкова. Также в адрес редакции поступают мнения писателей о сложившейся в СП России ситуации, сегодня мы предлагаем вниманию наших читателей два из них: алтайца Ивана Образцова и ивановца Владимира Князева. В следующем номере «ЛГ», который увидит свет 18 января, дискуссию о ситуации в СП России продолжат Светлана Замлелова и Евгений Гусев (Ярославль).
Мы ждём ваших откликов по эл. адресу [email protected]
СП необходимы новые лидеры
Хочу выразить свою позицию по предстоящему съезду СП России в связи с обращением к писателям России «Спасём наш союз». Есть надежда на возможные перемены к лучшему. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что под обращением есть и имя Платона Беседина (моего коллеги по работе на сайте «Свободная пресса»).
Собственно, позиция моя сводится к следующему высказыванию.
Для начала необходимо перестать раздавать премии самим себе. Именно эти междусобойчики (семейно-клановые) и разлагают некогда здоровое тело Союза писателей.
Те, кто даже теоретически не мог получить признание при Распутине и Астафьеве, сейчас пытаются получить свою минуту славы за выслугу лет, но это не только не имеет никакого отношения к развитию и существованию литературного процесса, но и прямо его разлагает внутри нашей отдельно взятой организации.
Ясно, что новому поколению литераторов иметь дело с такими «коллегами» хочется всё меньше и меньше. Если кто-то упрекнёт меня в том, что я так говорю, потому что какую-то премию не получил, то отвечу: да, и я в том числе не получил. Но это полбеды, беда в том, что мне тогда не то чтобы поесть – пожрать (простите за это экспрессивное уточнение) ничего в доме не было, да и дома не было, только съёмное жильё, а на выкуп членского билета тем более ничего дать не мог. И вот теперь старшее поколение так называемых писателей лично для меня в большинстве случаев имеет статус отрицательного примера, примера того, как жить ни в коем случае нельзя и каким «писателем» ни в коем случае нельзя становиться.
Все эти идиотические стремления свалить всю вину на «дурную молодёжь», «плохое правительство» являются не чем иным, как симуляцией собственной «мудрости». Угождать властям или ругать власть одинаково глупо и бесперспективно хотя бы потому, что это позиция неуверенного в своей правоте человека. Необходимо работать над собой, прежде чем учить жизни других, но многим членам Союза писателей совершенно это чуждо. Более того, любой тип высказывания, не согласующегося с собственным мнением такого типа писак, вызывает у них злостный когнитивный диссонанс, который ослепляет ум и демонстрирует абсолютно невежественное и дремучее мракобесие.
