Михаилу Леонидовичу Лозинскому
с сердечным приветом
Шилейко
6 марта 1918
(На отдельном оттиске статьи "Фрагмент из Богазкёя в собрании Лихачева" // Записки Восточного отделения Русского археологического Общества. Т. 25. Пг., 1918 (тираж отпечатан в 1921)).
{33} Цитируются (с некоторыми неточностями) "Метаморфозы" Овидия, кн. 2, ст. 327-328. Перевод С. В. Шервинского.
{34} Архив Лозинского.
{35} Архив Лозинского, черновой автограф завершенного текста. Впервые напечатано: Ахматова А. Поэма без героя. М., 1989 (с неточностью в тексте).
{36} Аполлон. 1916. No 4-5. С. 86. Двумя годами ранее Шилейко переводил и эпос о Гильгамеше. В нашей статье нет возможности остановиться на достижениях Шилейко-переводчика, приведем лишь компетентную характеристику: "Замечательный русский ученый В. К. Шилейко был первым, кто перевел всю ему известную совокупность древнемесопотамских поэтических текстов на русский язык. Тогда, в 20-е годы, аналогичных собраний переводов на новых европейских языках не было. Они появились лишь к новому времени. Но ни одному из подобных европейских изданий не удалось воплотить такого соединения одаренности переводчика с научным
проникновением исследователя, которое было уникальным свойством Шилейко. Поэтому, несмотря на значительные собственно филологические достижения переводчиков новейшего времени, поэтические результаты В. К. Шилейко остались непревзойденными" (Иванов Вяч. Вс. О поэзии древнего Двуречья // Всходы вечности: Ассиро-вавилонская поэзия в переводах В. К. Шилейко. М., 1987.
С. 14-15). Перевод "Хождения Иштар" был тогда же принят "Аполлоном" и набран - в архиве Лозинского сохранились корректурные экземпляры верстки перевода для последнего номера журнала (1917. No 8-10); в журнале перевод опубликован не был.
{37} Кравцова И. Анна Ахматова в Фонтанном Доме // Новое литературное обозрение. 1994. No 8. С. 210-212. П. С. Шереметев был председателем Императорского Общества любителей древней письменности и членом-корреспондентом Императорского Московского Археологического Общества (следовательно, коллегой Шилейко по этому обществу, куда последний был избран членом-корреспондентом в январе 1916 года). "Вполне возможно, что предложенное ему место воспитателя явилось результатом стремления материально поддержать подающего надежды ученого" (Там же. С. 210). Рассказ В. К. Шилейко об одном эпизоде его жизни этого периода привел (со слов Ахматовой) в своей книге А. Найман: "Перед революцией он был воспитателем детей графа Шереметева и рассказывал Ахматовой, как в ящике письменного стола в отведенной ему комнате, издавна предназначавшейся для учителей, обнаружил папку с надписью "Чужие стихи" и, вспомнив, что в свое время воспитателем в этой семье служил Вяземский, понял, что папка его, поскольку чужие стихи могут быть только у того, кто имеет свои" (Найман А. Рассказы о Анне Ахматовой. М., 1989. С. 79). И. Г. Кравцова в цитированной статье привела экспромт неустановленного автора:
Султан сидел в дыму кальяна,
Перебирая четок нить.
Ушел Шилейко слишком рано.
Чтоб Шереметевых учить.
Перебирая четок нить,
Султан читал стихотворенье.
Чтоб Шереметевых учить.
Уменье нужно и терпенье.
Выскажем предположение (разделяемое и Н. А. Бурановской) о том, что автором этих стихов был М. Л. Лозинский.
О жизни Шилейко в доме графа Шереметева писал (с обычными для его "бульварного", по характеристике Ахматовой, стиля смещением акцентов и грубой карикатурностью) Г. Иванов в очерке "Магический опыт", целиком посвященном Шилейко и написанном как отклик на его смерть (впервые: Сегодня (Рига). 1932. No 301; см. в кн.: Иванов Г. Собр. соч. Т. 3. С. 374-382). "Экзотические" детали биографии Шилейко у Г. Иванова (дед - полковник русской армии, перешедший к польским мятежникам; получение крупного наследства от погибшего "приятеля детства" (вскоре промотанное); "кафедра египтологии где-то в Баварии", которой Шилейко пренебрег), разумеется, требуют критической проверки и скорее примыкают к "мифу" о Шилейко, складывавшемуся в 1910-е годы. В то же время центральный эпизод очерка поездка к "магу", - возможно, имел реальную основу. В корпусе клинописных текстов большой объем занимают заклинания и предсказания; специалисты интерпретируют их, изучая в том числе и современную аналогичную практику; соответствующие тексты Шилейко переводил и сам (вошли в книгу "Через время"). Ср. также замечание Ахматовой о "чаромутии" Шилейко в примеч. 24.
Выступление Шилейко 12 декабря анонсировалось в газетах "День" и "Речь", см. также: Конечный А. М., Мордерер В. Я., Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Артистическое кабаре "Привал Комедиантов" // Памятники культуры. Новые открытия. 1988. М., 1989. С. 133; кроме Шилейко, было объявлено об участии Г. Адамовича, М. Зенкевича, Г. Иванова, М. Лозинского, В. Пяста и др.
{38} Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. М., 1989. С. 369.
{39} Его имя значится в конспекте выступлений на этом собрании, хранящемся в фонде Б. М. Эйхенбаума в РГАЛИ, о чем любезно сообщил нам Р. Д. Тименчик. В анкете личного дела (ОР Гос. Эрмитажа) В. К. Шилейко указал, что был призван в армию 13 января, уволен по болезни 1 августа 1917 года.
{40} Почтовая карточка. Отправлена из Петрограда (адрес: Здесь. Каменностровский 73). Вильманстранд - город в Выборгской губ., на берегу озера Лапвеси (ж.-д. станция Симола).
{41} Сердце мое (лат.).
{42} При письме конверт с адресом Лозинского (Каменноостровский 73). Обратный адрес не указан. Татьяна Борисовна и рычащие - жена и дети М. Л. Лозинского; о Т. Б. Лозинской см. в примеч. к ст-нию "С полуотравой мадригала..." наст, изд., с. 149-150).
Царскосельская- А.Ахматова. Четки... белой стаи. Подразумеваются поэтические сборники Ахматовой: четвертое издание "Четок" вышло в конце 1916 года в издательстве "Гиперборей", первое издание "Белой стаи" в это время готовилось М. Л. Лозинским к печатанию.
{43} ЦГИА РФ. Ф. 1088. Ед. хр. 807.
{44} Гумилев Н. Стихи. Поэмы. С. 61.
{45} Кравцова И. Анна Ахматова в Фонтанном Доме. С. 214.
{46} Семейный архив Шилейко.
{47} Платонова-Лозинская И. В. Летом семнадцатого года... (о дружбе А. Ахматовой и М. Лозинского) // Литературное обозрение. 1989. No 5.
{48} В архиве Лозинского сохранились гранки также и второго издания "Белой стаи" с пометами Шилейко стилистического характера (аналогичные пометы на дарственном экземпляре - см. примеч. 63); вопрос о том, учитывались ли его предложения Ахматовой, требует изучения. Здесь уместно напомнить о ряде реминисценций из стихов Шилейко у Ахматовой (указаны в цитированной статье В. Н. Топорова).
{49} Мейлах М. Неизданное стихотворение Анны Ахматовой // Анна Ахматова. Стихи. Переписка. Воспоминания. Иконография. Ann Arbor, 1977. С. 73-74. Публикатор справедливо соотнес этот текст с родственными примерами: "Все это перекликается с известной "Антологией античной глупости", сочинявшейся в кругу "Цеха поэтов" и
"Гиперборея", или вспомним латинский перевод некрасовских строк "У купца у Семипалова живут люди не говеючи...", которые по памяти цитировала в поздние годы Ахматова, приписывая их, кажется, Лозинскому:
Heptadactilus mercator
Servos semper nutrit carne..."
Дополним эти наблюдения выдержкой из малоизвестных воспоминаний Я. Н. Блоха в записи Ю. Офросимова: "Каждый год 8 февраля, в день основания Петербургского университета, романо-германское отделение устраивало традиционный обед, на котором участники произносили речи на всевозможных "живых" и "мертвых" языках и диалектах. Для одного такого обеда поэт М. Л. Лозинский - брат Г Л - перевел на латинский "Что ты спишь, мужичок". Начинался перевод так:
Quid vernis sephiris dormis rustice vir...
Мандельштам тут же за обедом перевел это обратно на русский: "Под зефиры весны Что ты спишь, сельский муж..." - и так далее, до конца.
Между прочим, из среды кружка романо-германистов, с которым был очень близок "Цех поэтов", возникла так называемая "Антология античной глупости"...". (Офросимов Ю. О Гумилеве, Кузмине, Мандельштаме... // Новое русское слово. 1953.13 декабря).
{50} Латинский "перевод" дает в имени автора и названии книги родительный падеж вслед за конструкцией в издании "Белой стаи". Встречает трудности "обратный перевод" "фамилии" Achmatis из-за необычного способа передачи на латинский; М. Мейлах в цитированной работе назвал его "забавным": "...звучит как современная греческая фамилия в латинизированном оформлении". Наш "обратный перевод" обусловлен предположением, что интенцией авторов, по смыслу и созвучию, было создать латинский эквивалент для "Ахматиды" - Ахматова, как известно, возводила свою генеалогию к хану Ахмату. Суффикс указывает на генеалогию (ср. Багра
тиды, Аршакиды). См. у Ахматовой в одной из автобиографических заметок: "Этот Ахмат, как известно, был чингизидом" (Ахматова А. Сочинения: В 2 т. М., 1987. Т. 2. С. 240). Греческие и латинские корни в фамилии Ахматовой искали и за пределами упомянутого тесного дружеского круга, см.: Пяст В. Встречи. С. 111. Фиолентская - от названия мыса Фиолент (под Херсонесом), упоминающегося в поэме "У самого моря" (М. Мейлах в цитированной работе дал несколько иной перевод - "Фиолентинка").
