Пером по шапкам. Книга первая - Евгений Бузни

Никому здесь это не нужно». И дальше поэт добавляет: «Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину».

Нет, мы не хотим сегодня быть нищими, как, впрочем, не хотели этого и в прежние времена. Однако мы не считали возможным и нужным ради денег поступаться своими принципами, терять достоинство, терять душу, о которой так заботился Сергей Есенин. Но что же мы видим в этой телевизионной передаче? Что там рекламирует с упоением на всю страну известный всем телеведущий Андрей Малахов? Глядя на него, казалось, что он готов встать на колени перед двадцатилетним юнцом, заработавшим миллионы, живущим теперь в Америке и небрежно дарящим бриллианты своей возлюбленной.

А через некоторое время перед телевизионной аудиторией появляется одиннадцатилетний бизнесмен. Он моет машины мокрой тряпкой, зарабатывая деньги на будущую платную учёбу. Кто-то резонно спросил, не лучше ли тратить время на учёбу с тем, чтобы потом, обретя отличные знания, поступить по конкурсу в вуз на бюджетное отделение и стать хорошим специалистом. Но вместе с этим вопросом явился и другой – нужно ли вообще учиться малышу, если он с такого возраста приобщился к бизнесу. Кто-то даже глубокомысленно пояснил эту мысль, что, зарабатывая самостоятельно деньги с такого возраста, мальчик больше узнаёт полезного для себя, прохождением хорошей школы жизни. Ах, как мудро! Это вписывается в современную концепцию выращивания безграмотных рабов, умеющих хорошо выполнять чёрную работу. А Коперники и Ломоносовы нам уже не нужны. Рабы будут обслуживать богатую элиту, которой доступно образование за деньги, которое не имеет ничего общего с настоящими знаниями и настоящей грамотностью. В перестроечное время отменили в нашей стране обязательное среднее образование. И стали объяснять, что, например, в сельской местности должны быть частные фермы, где своим родителям будут помогать дети. А то, что эта помощь будет за счёт учёбы – это как-то перестало волновать и стало само собой разумеющимся.

Как-то мне довелось побывать на рынке в поисках детали для компьютера. Увидел за прилавком рядом отца и сына подросткового возраста. Мне понравился мальчуган с живыми глазёнками, легко ориентировавшемся в своём товаре. У меня была с собой моя книга, которую я подарил двенадцатилетнему пареньку. Он так обрадовался подарку, что решил мне продать нужную мне деталь дешевле. Находившийся рядом отец тут же сделал ему замечание, а мальчик спокойно отрезал отцу: «Ничего. Вычтешь разницу из моих денег. Пусть это будет за мой счёт».

Мальчик не был скупым. Он не гнался за миллионами. Он помогал отцу в свободное от учёбы время, когда в школе были каникулы. И всё же мне было его жаль. В прежние годы дети во время каникул ходили в походы, собирали гербарии, занимались в авиамодельных и других кружках, получали дополнительные знания и были счастливы. А мы сегодня с телеэкранов, по радио и со страниц печати настырно внедряем всем в головы мысль о том, что главное в жизни – деньги.

Я понимаю американцев. История США в том и состояла, что люди бежали из Старого света в далёкие недавно открытые Колумбом места, где они захватывали каждый сам себе землю у местных индейцев, обустраивали фермы и вынуждены были жить ради самих себя, борясь с природой и местным населением за своё существование. Индивидуализм стал основой их менталитета. Отсюда и жажда к наживе. Им трудно теперь измениться. Потому Сергей Есенин не увидел в них душу, не увидел человека.

Неужели и мы докатились до такого состояния? Неужели и нам не нужна больше наша русская широкая душа, а нужны скаредные миллионы любой ценой? Куда вообще мы катимся?

Этот день седьмого ноября мне довелось отметить необычно. Целый день был занят со студентами и только вечером пошел на демонстрацию левых сил по Тверскому бульвару. С грустью вспоминал, как лет сорок назад седьмого ноября ехал по набережной Ялты на велосипеде с развевающимся знаменем над головой. Торжественно, вместе с другими такими же велосипедистами во главе праздничной колонны проехали мимо трибуны, и все были в восторге. Это был праздник души и сердца.

Да, прошло время, когда практически каждый в стране готовился к этому празднику, надевал в этот день красивую одежду, покупал разноцветные шары, красные флажки и шел на улицу, кто принять участие в параде, кто посмотреть на него. В этом году, отмеченном приличным девяностопятилетним юбилеем со дня революции, мне пришлось работать со студентами. И я не преминул начать разговор с того, что поздравил молодежь с праздником.

– С каким? – удивленно спросили они меня.

Они осведомлены, что в стране праздновали что-то четвертого ноября. А тут уже седьмое. Но я не стал сразу объяснять и возмущаться их незнанием истории. Просто начал декламировать Есенина. Всю поэму, разумеется, читать не собирался. Начал с середины:

Студенты слушали, удивленно раскрыв глаза. Неделю назад я читал им балладу Шиллера «Перчатка», Маяковского «Стихи о советском паспорте», Есенина «Эх, вы сани», Евтушенко «Мне скоро тридцать» и попросил сопоставить содержательную часть этих произведений. Все упомянутые имена, не говоря о произведениях, были практически неизвестны моим студентам. Но то, что я вдохновенно читал наизусть, им понравилось. Теперь я читал строки, не называя автора. Мне хотелось увидеть впечатление молодых людей от самого содержания. Затем органично процитировал строки, дававшие описание вождя пролетариата несколько ранее и завершавшееся прекрасными по внутреннему накалу строками откровения деревенского поэта:

Студенты слушали как завороженные. После этого я перешел к пронзительным строкам Есенина, завершавшим поэму: