Жареный петух, конечно, наиболее показателен. Совершенно очевидно, что большая часть аналитического доклада для Путина представляет собой не самостоятельное произведение (на это у г-на Юрьева, вероятно, извилин не хватило), а вольное переложение книги «Почему Россия не Америка». Но мы видим, что паршевский шедевр востребован. И востребован на самом высоком уровне.
НЕИЗБЕЖНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ КЛЕПТОКРАТИЧЕСКОЙ УТОПИИ
Неисправимые оптимисты из «Новой газеты» видят в докладе г-на Юрьева некую «интеллектуальную провокацию». Едва ли это так. «Интеллектуальные провокации» распространяются в открытой печати, а не в докладах для главы государства. Поэтому следует исходить из предположения, что г-н Юрьев и та группировка, чьё мнение он озвучил, надеются хотя бы на частичное практическое осуществление своего плана. Положим, что г-н Путин сумеет в точности воплотить в жизнь идеи г-д Паршева и Юрьева. (Нет сомнений, что подполковнику КГБ эти идеи нравятся, но как реальный политик Путин не может не видеть сложности их выполнения.) Что из этого получится?
Очевидно, что в результате будет создано образцово-показательное клептократическое государство. Коррумпированное чиновничество начнёт извлекать огромные доходы из «целевого» выделения валюты, разрешений на загранпоездки, а равно и из прямой и циничной сверхэксплуатации основной массы населения путём поборов за отопление, электроэнергию, воду, квартплату, налогов на землю и на имущество. Недаром ведь г-н Паршев многократно преувеличил реальные затраты на отопление и электроэнергию в России! Без задней мысли подобная ложь не сочиняется. В таком государстве «элита» из казнокрадов и взяточников уже не сможет жаловаться на бедность. А вот сейчас — представьте себе — жалуется! В том числе устами г-на Паршева: «...в любом государстве правящий слой (элита) живёт только за счёт прибавочного продукта. Так вот, российская элита всегда беднее, всегда чувствует себя обделённой. Ей никогда не достичь того уровня жизни, который свойственен "элите" Запада. И если основные производящие классы России не слишком озабочены мыслями об этой разнице, хотя бы в силу постоянной занятости, то имеющая более обширные контакты с Западом элита может сравнивать. Комплекс неполноценности особенно сильно обострялся после победоносных войн, когда она в массе своей знакомилась с жизнью своих западных коллег. Как же так, мы им дали, а живём хуже?» (с. 399).
В случае реализации плана Паршева — Юрьева подобные жалобы прекратятся. Элита урвёт гораздо больше, чем даже она хапает сегодня. А вот что ждёт основную массу населения страны? На этот вопрос легко ответить: нарастающее обнищание, оболванивание (в том числе с помощью наркотиков и психотропных средств), физическая, умственная и моральная деградация.
Естественно, что обещания г-на Юрьева обеспечить ускоренный экономический рост в закрытой от внешнего мира стране — это такая примитивная ложь, которую нельзя рассматривать всерьёз. Такого никогда и нигде не бывало да и не будет. Особенно важно подчеркнуть принципиальную невозможность сколько-нибудь значительного научно-технического прогресса в изолированном государстве. Здесь уместно сравнить пути развития Китая и Европы. На протяжении длительного времени китайцы значительно опережали Европу по техническим изобретениям. Компас, порох, бумага, книгопечатание (правда, очень несовершенное) — всё это в Китае появилось раньше. А вот затем, с середины XV века, в Китае начался застой, продлившийся до насильственного «открытия» этой страны европейцами в середине XIX века. Почему?
Конечно, вовсе не потому, что китайский народ уступает европейцам в одарённости, изобретательности или трудолюбии. Этот расистский бред теперь, в связи с выдающимися успехами китайских государств (КНР и в ещё большей степени Тайваня и Сингапура) в последние десятилетия, даже и рассматривать не стоит. Но в Китае действовал мощный тормоз: сильное централизованное государство с самой многолюдной в мире вертикалью власти (мечта наших державников!), изолированное своими правителями от остального мира. Частную инициативу это государство успешно душило, а само в техническом прогрессе не нуждалось, ибо и без того презирало весь остальной мир как «варваров» (ху). Последствия такой политики наглядно проявились во время англо-французской агрессии против Китая в 1858-1860 годах. Тогда несколько английских и французских батальонов без труда разгромили многочисленную китайскую армию и взяли Пекин. Китаю были навязаны крайне тяжёлые условия мира, но с изоляцией этой страны от внешнего мира европейцы покончили. И тем самым — скорее невольно, чем сознательно — создали предпосылки для превращения Китая в мощную мировую державу, которое стало фактом в последнюю четверть века.
Так что явной ложью следует признать и «заботу» г-на Юрьева о военной мощи России. У изолированного государства клептократического типа боеспособной армии по определению быть не может! Кстати, и изоляция подобного государства в наш век будет лишь сугубо относительной. Задача отрезать от контактов с внешним миром основную часть населения страны пока ещё выполнима. Для этого в России есть соответствующий репрессивный аппарат, прежде всего ФСБ. Но будет ли в изоляции от внешнего мира правящая верхушка, которую г-н Паршев высокопарно именует «элитой»? Отрицательный ответ на этот вопрос очевиден. Наверняка большая часть элиты изолированного государства будет хранить свои сбережения в иностранных банках.
Но не напрасны ли наши опасения, что в случае претворения в жизнь изоляционистско-клептократической утопии основная масса нашего народа обнищает ещё сильнее, чем теперь? Может быть, ниже падать некуда? Ведь «Третий Рим» и без того не дотягивает до уровня третьего мира и по всем основным показателям принадлежит к четвёртому миру.
РАССЛОЕНИЕ «ТРЕТЬЕГО МИРА»
А есть ли кто-нибудь ещё ниже? Конечно, есть! Существует и пятый мир, в котором промышленности как таковой нет или почти нет, а потому и зарплату в промышленности невозможно исчислить. К счастью, пятый мир сильно уступает четвёртому по площади и числу жителей. Выделять эту группу стран правильнее всего не по ВВП, а по гораздо более печальному показателю — высокому проценту голодающих детей. Большинство государств, в которых значительная часть детей до 5 лет хронически недоедает, расположено в Африке к югу от Сахары. Однако на самом дне по этому грустному проценту три азиатские страны — Бангладеш (52%), Афганистан (49%) и Непал (48%), а в худшей из стран Африки — Эфиопии (47%) — дела обстоят чуть-чуть лучше. По соседству располагаются ещё Йемен, Бурунди, Камбоджа, Судан, Лаос, Нигер, Эритрея. Во всех этих странах голодает не менее 40% детей... [25]
Эта неутешительная статистика приведена для того, чтобы читатель осознал: России всё-таки ещё есть куда падать. У нас «всего» 6% детей младше 5 лет хронически недоедает[26]. Конечно, и это — страшная и позорная цифра для крупного экспортёра нефти, члена «восьмёрки» и кандидата на роль великой сырьевой державы. (Заметим в скобках: великих сырьевых держав не бывает.) Но в случае падения в пятый мир — неизбежного при попытке реального выполнения изоляционистской программы г-на Юрьева — всё станет намного хуже.
А вот «третий мир» в понимании г-на Паршева — это мнимая величина. Его давно уже не существует. Он расслоился ещё в 1960-1970-х годах, и с тех пор это расслоение нарастает. Для примера удобно взять Юго-Восточную Азию, которую г-н Паршев не раз приводит в качестве типичной области «третьего мира». Совершенно ясно, что Сингапур стоит на одной ступени развития, Малайзия и Таиланд — на другой, Индонезия — на третьей, а Вьетнам, Камбоджа, Лаос и Мьянма (бывшая Бирма) — на четвёртой. Эти государства в настоящее время не только сильно различаются по уровню оплаты труда, но и решают совершенно разные задачи.
Сингапур, где ещё в начале 1960-х годов царила страшная нищета и 40% избирателей голосовали за компартию маоистского толка, теперь прочно вошёл в первый мир. Даже Малайзия и Таиланд очень сильно отстают от Сингапура. Но эти государства сумели избежать войн и революций и давно перестали быть сырьевыми придатками развитых стран. В их экспорте доля высокотехнологичной продукции высока, и притом она возрастает. Богатая нефтью Индонезия сильно пострадала от социалистического эксперимента при президенте Сукарно и от разгула коррупции при президенте Сухарто. Начавшийся в последние годы переход к демократии там тоже оказался нелёгок. Но доля «ненефтяного» экспорта в Индонезии уже сейчас значительна, и у этого государства есть хорошие шансы в обозримом будущем слезть с нефтяной «иглы». Хотя пока что жизненный уровень там низкий (27% детей хронически недоедает).
Однако в Юго-Восточной Азии есть и такие страны, по сравнению с которыми даже Индонезия — передовое государство. Вьетнам, Лаос, Камбоджа и Мьянма и вовсе принадлежат к группе беднейших стран мира. Скажем, в Социалистической Республике Вьетнам, по данным на 2000-2003 годы, хронически недоедало 34% детей. Этот показатель хуже, чем в большинстве стран Африки! Да и установленная законом минимальная зарплата во Вьетнаме — 12 долларов в месяц — как-то не радует. Отчасти массовая нищета во Вьетнаме — это наследие войны, длившейся здесь с небольшими перерывами с 1945 по 1975 год. Но не стоит забывать и о том, что в первое десятилетие мирной жизни (1975-1985) жизненный уровень вьетнамцев не рос, а падал. В те годы во Вьетнаме всерьёз строили социализм, а из этого занятия ничего, кроме дальнейшего роста бедности, получиться не может. В середине 1980-х годов в Сайгоне (официально этот город переименован в Хошимин, но никто из вьетнамцев официальным названием в разговорной речи не пользуется) электричество отключали куда чаще, чем в годы войны! Нередко отключали и воду. К счастью, после смерти генсека вьетнамской компартии Ле Зуана (1985) строительство социализма в многострадальной индокитайской стране прекратили. И правильно сделали, поскольку вьетнамский народ на редкость мало соответствует такому общественному строю. С тех пор во Вьетнаме наблюдается устойчивый экономический рост. Но он начался со столь низкой исходной точки, что до преодоления массовой бедности ещё далеко. Так что пока Вьетнам остаётся где-то в четырёхсполовинном мире.
