приостановила свои испытания гидроксихлорохина, а Франция изменила рекомендации для врачей [852]. Однако, как и в случае с другими резонансными исследованиями, которые мы обсуждали в этой книге, привлечение внимания мировой общественности породило несколько серьезных вопросов о гарвардской работе. Каким образом
Surgisphere – крошечная компания с горсткой сотрудников – сумела так быстро получить столько данных из такого количества больниц? [853] Почему ни одна из этих больниц не была названа или упомянута в статье? И вообще: не слишком ли велик эффект, реалистичен ли? Расследователи в мире данных начали разбираться с числами и обнаружили некоторые странные несоответствия [854].
Вот тут-то и вскрылась недобросовестность. Когда гарвардским ученым задали эти вопросы, они признались, что сами не изучали данные. Они просто доверили Surgisphere провести анализ и, ознакомившись с результатами, радостно поставили в статье свои имена перед отправкой ее в журнал. А теперь Surgisphere отказывалась предоставить им исходные данные, заявляя, что это нарушило бы соглашения о конфиденциальности. Оставался только один выход: The Lancet пришлось отозвать статью – всего через две недели после публикации [855].
Свидетельствовали ли сомнительные данные компании Surgisphere о научном мошенничестве? В отличие от многих других случаев, рассмотренных в третьей главе, официального расследования еще не проводилось (все осложняется тем, что это частная компания, а не университет). Мы попросту не знаем, в чем там дело – имела ли место крайняя некомпетентность или ошибка, а то и нечто более зловещее. Как бы то ни было, эта история служит классическим примером того, как спешка с публикацией – не только ради резюме, но и во имя полезного открытия во время пандемии – может выставить дураками даже лучших исследователей и самые престижные журналы.
Похоже, впредь журнал The Lancet будет менее доверчив. После фиаско с Surgisphere его редакторы объявили о планах изменить правила рецензирования статей. Теперь, принимая на рассмотрение работы, в которых используются “большие данные”, журнал будет следить за тем, чтобы один из рецензентов обладал опытом проведения необходимых анализов [856]. Казалось бы, в столь уважаемом издании давно должны были придерживаться подобной практики, но лучше поздно, чем никогда.
В то время как я пишу эти строки, Дидье Рауль предстал перед дисциплинарной комиссией после серии жалоб от своих французских коллег-клиницистов на его “неэтичное” продвижение гидроксихлорохина [857]. Если ему вынесут взыскание, это будет ощутимым ударом для одного из самых цитируемых ученых в мире, имеющего огромный индекс Хирша, равный 187 (этот показатель обсуждался в седьмой главе), и бесконечно длинный список публикаций (например, он соавтор трети из всех семисот двадцати восьми статей, опубликованных за всю историю одного журнала по микробиологии [858]). Если вы задаетесь вопросом, как же ученый с таким завидным, впечатляющим резюме может заниматься низкокачественными, раздутыми исследованиями, предположу, что вы невнимательно читали последние несколько глав этой книги.
В условиях пандемии последнее, что нам нужно, – это плохая наука [859]. Но случилось так, что известные, авторитетные исследователи из уважаемых институтов опубликовали в ведущих мировых журналах работы, которые увели нас в абсолютно неверном направлении. Плохо продуманные никчемные исследования, сомнительные данные, громкие заявления, не подкрепленные доказательствами, доверие среди ученых, переходящее в легковерие, и многое другое – сложно было бы придумать более полное повторение всех тем, затронутых в этой книге. Хоть мне и неприятно об этом сообщать.
Научный процесс, вместо того чтобы работать как положено, неустанно отлавливая ошибки и продвигаясь к истине, для гидроксихлорохина оставил распахнутой дверь, через которую ошибки хлынули в литературу, а оттуда – на столы высокопоставленных политиков. А тем временем люди, на благо которых должна была работать наука, – пациенты с COVID-19, умирающие тысячами, и их врачи, отчаянно нуждающиеся в достоверной информации о методах лечения, – оказались брошены в беде.
Хотя неудачи с исследованиями, посвященными COVID-19, наиболее ярко проиллюстрировали проблемы, о которых я рассказал в этой книге, в прошедшем году не было недостатка и в плохой науке, не имеющей отношения к пандемии. Если бы я сейчас принимался за эту книгу, то мог бы написать о том, как инженер-исследователь Али Назари сместил Дидерика Стапела с пятого места в “списке лидеров” Retraction Watch, когда шестьдесят одна его статья (против пятидесяти восьми у Стапела) была отозвана за отъявленный плагиат и поддельные рецензии [860] [861]. Или о том, что такая захватывающая и футуристическая научная область, как квантовые вычисления, переживает свой собственный кризис воспроизводимости [862]. Или что исследователи продолжают строить модели, описывающие, как p-хакинг и публикационное смещение искажают научную литературу [863]. Или даже рассказал бы сюрреалистическую историю, как один кардиолог опубликовал в научном журнале Early Human Development девятнадцать статей, посвященных телесериалу “Звездный путь” [864].
И хотя эти примеры не столь ужасны, как сага о гидроксихлорохине, все они демонстрируют, что в науке практически везде, куда ни глянь, можно обнаружить те же проблемы с мошенничеством, предвзятостью, недобросовестностью и хайпом, а также порочные стимулы, которые их порождают.
Поиск эффективных способов для исправления плачевной ситуации с нашей научной системой должен стать главным приоритетом в любой области исследований. Раз все мы находимся в одной лодке, то, вероятно, сможем учиться друг у друга – и это вселяет надежду.
Стюарт Ричи
Май 2021 года
Автор благодарен за разрешение воспроизвести изображения из следующих источников:
с. 55 – Сидни Харрис, ScienceCartoonsPlus.com;
с. 249 – свободные материалы Getty;
с. 253 – издательство Кембриджского университета;
с. 297 – Джоэл Петт.
Рисунки на с. 84 и 269 воспроизводятся по лицензиям CC-BY и CC-0 Creative Commons соответственно.
Morris С. et al. Paedogeddon! // Brass Eye. Series 2. Episode 1. 26 July 2001.
Перевод С. Красильщикова.
Bacon F. Novum Organum. New York: P. F. Collier & Son, 1620/1902. [Бэкон Ф. Новый Органон // Соч. в 2-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1972.]
Bem D. J. Feeling the Future: Experimental Evidence for Anomalous Retroactive Influences on Cognition and Affect. Journal of Personality and Social Psychology. 100, no. 3 (2011): 407–25.
Студенты также обладали обратной способностью: когда за одним из занавесов скрывалась жестокая картинка, они психически дистанцировались от нее, выбирая соответствующее изображение лишь в 48,3 % случаев – отличие от результата, который должен был бы
