Они не понимают, что главная задача руководства теперь, когда компартии выросли и стали массовыми партиями, состоит в том, чтобы найти, схватить и умело сочетать национально-особые черты движения в каждой стране с общими положениями Коминтерна, с тем, чтобы облегчить и сделать практически осуществимыми основные цели коммунистического движения.
Отсюда попытки шаблонизировать руководство для всех стран. Отсюда попытки механически насадить некоторые общие формулы, не считаясь с конкретными условиями движения в отдельных странах. Отсюда вечные конфликты между формулами и революционным движением в отдельных странах, как основной результат руководства этих горе-руководителей.
("Заметки на современные темы" т.9 стр.332.)
Болтайте поменьше, работайте побольше — и дело у вас выйдет наверняка.
("Речь на первом съезде колхозников-ударников" т.13 стр.253.)
Болтунам не место на оперативной работе.
("Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б)" т.13 стр.372.)
…руководители, если они хотят остаться действительными руководителями, должны уметь забывать об обидах, если этого требуют интересы дела.
("Речь на первом съезде колхозников-ударников" т.13 стр.254.)
Рабочие СССР выросли и воспитались в буре трех революций. Они научились, как никто, проверять своих руководителей и вышибать их вон, если они не удовлетворяют интересам пролетариата.
("Беседа с первой американской рабочей делегацией" т.10 стр.106.)
Ссылка на так называемые объективные условия не имеет оправдания… что это значит? Это значит, что ответственность за наши прорывы и недостатки в работе ложится отныне на девять десятых не на "объективные" условия, а на нас самих, и только на нас.
("Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б)" т.13 стр.366.)
Проблема единоначалия. Нестерпимыми становятся… нарушения в области проведения единоначалия на предприятиях. Рабочие то и дело жалуются: "нет хозяина на заводе", "нет порядка в работе". Нельзя дальше терпеть, чтобы наши предприятия превращались из производственных организмов в парламенты.
Нужно, наконец, понять нашим партийным и профсоюзным организациям, что без обеспечения единоначалия и установления строгой ответственности за ход работы мы не можем разрешить задач реконструкции промышленности.
("Политический отчет Центрального комитета XVI съезду ВКП(б)" т.12 стр.332.)
Людвиг. Является ли честолюбие стимулом или помехой для деятельности крупной исторической личности?
Сталин. При различных условиях роль честолюбия различна. В зависимости от условий честолюбие может быть стимулом или помехой для деятельности крупной исторической личности. Чаще всего оно бывает помехой.
("Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом" т.13 стр.123.)
О русском народе
Что касается народа, что касается рабочих и крестьян СССР, то они вовсе не такие смирные, покорные и запуганные, какими Вы себе их представляете. В Европе многие представляют себе людей в СССР по-старинке, думая, что в России живут люди, во-первых, покорные, во-вторых, ленивые. Это устарелое и в корне неправильное представление. Оно создалось в Европе с тех времен, когда стали наезжать в Париж русские помещики, транжирили там награбленные деньги и бездельничали. Это были действительно безвольные и никчемные люди.
Отсюда делались выводы о "русской лени". Но это ни в какой мере не может касаться русских рабочих и крестьян, которые добывали и добывают средства к жизни своим собственным трудом. Довольно странно считать покорными и ленивыми русских крестьян и рабочих, проделавших в короткий срок три революции, разгромивших царизм и буржуазию и победоносно строящих ныне социализм.
("Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом" т.13 стр.110.)
О себе
Да, товарищи, человек я прямой и грубый, это верно, я этого не отрицаю.
("XIV съезд ВКП(б)" т.7 стр.375.)
Говорят, что в этом "завещании" тов. Ленин предлагал съезду ввиду "грубости" Сталина обдумать вопрос о замене Сталина на посту генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников. Но этого у меня не получается. Я на первом же заседании пленума ЦК после XIII съезда просил пленум ЦК освободить меня от обязанностей генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос.
Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту.
Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моем характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имею права убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает, я должен подчиниться.
Через год после этого я вновь подал заявление пленум об освобождении, но меня вновь обязали остаться на посту.
Что же я мог еще сделать?
("Троцкистская оппозиция прежде и теперь" т.10 стр.175.)
…если товарищи настаивают, я готов очистить место без шума, без дискуссии, открытой или скрытой, и без требования гарантий прав меньшинства.
("XIV съезд ВКП(б)" т.7 стр.387.)
Я не знаток литературы и, конечно, не критик.
("Письмо тов. Безыменскому" т.12 стр.200.)
Иные думают, что статья "Головокружение от успехов" представляет результат личного почина Сталина. Это, конечно, пустяки. Не для того у нас существует ЦК, чтобы допускать в таком деле личный почин кого бы то ни было.
("Ответ товарищам колхозникам" т.12 стр.213.)
Я никогда не считал себя и не считаю безгрешным. Я никогда не скрывал не только своих ошибок, но и мимолетных колебаний. Но нельзя скрывать также и того, что никогда я не настаивал на своих ошибках и никогда из моих мимолетных колебаний не создавал платформу, особую группу и т. д.
("Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б)" т.10 стр.61.)
Что может быть плохого в том, что я исправил неточную формулировку, заменив ее точной? Я вовсе не считаю себя безгрешным. Я думаю, что партия может только выиграть, если ошибка, допущенная тем или иным товарищем, признается им и исправляется потом.
("Заключительное слово по докладу "О социал-демократическом уклоне в нашей партии"" т.8 стр.349.)
Прежде всего о личном моменте. Вы слышали здесь, как старательно ругают оппозиционеры Сталина, не жалея сил. Это меня не удивляет, товарищи. Тот факт, что главные нападки направлены против Сталина, этот факт объясняется тем, что Сталин знает, лучше, может быть, чем некоторые наши товарищи, все плутни оппозиции, надуть его, пожалуй, не так-то легко, и вот они направляют удар прежде всего против Сталина. Что ж, пусть ругаются на здоровье.
Да что Сталин, Сталин человек маленький. Возьмите Ленина. Кому не известно, что оппозиция воглаве с Троцким, во время Августовского блока, вела еще более хулиганскую травлю против Ленина. Послушайте, например, Троцкого: "Каким-то бессмысленным навождением кажется дрянная склока, которую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении" (см. "Письмо Троцкого Чхеидзе" в апреле 1913 г.).
Язычок-то, язычок какой, обратите внимание, товарищи. Это пишет Троцкий. И пишет он о Ленине.
Можно ли удивляться тому, что Троцкий, так бесцеремонно третирующий великого Ленина, сапога которого он не стоит, ругает теперь почем зря одного из многих учеников Ленина — тов. Сталина.
Более того, я считаю для себя делом чести, что оппозиция направляет всю свою ненависть против Сталина. Оно так и должно быть. Я думаю, что было бы странно и обидно, если бы оппозиция, пытающаяся разрушать партию, хвалила Сталина, защищающего основы ленинской партийности.
("Троцкистская оппозиция прежде и теперь" т.10 стр.172.)
…нет ничего оскорбительного для Бухарина или Сталина в том, что такие люди, как Троцкий и Зиновьев, уличенные VII расширенным пленумом Исполкома в социал-демократическом уклоне, поругивают почем зря большевиков. Наоборот, было бы для меня глубочайшим оскорблением, если бы полуменьшевики типа Троцкого и Зиновьева хвалили, а не ругали меня.
("Революция в Китае и задачи Коминтерна" т.9 стр.283.)
Людвиг. Разрешите задать Вам несколько вопросов из Вашей биографии. Когда я был у Масарика, то он мне заявил, что осознал себя социалистом уже с 6-летнего возраста. Что и когда сделало Вас социалистом?
Сталин. Я не могу утверждать, что у меня уже с б лет была тяга к социализму. И даже не с 10 или с 12 лет. В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксистской литературе.
