Но что же получается: и ученые (некоторы) со своей стороны на всех их. Если взывать к совести их, можно услышать: Причем тут совесть? Это всего лишь интересная физика!
Нет, это не интересная физика, когда уже подсчитан ожидающий всех нас результат! Это терроризм науки по отношению к роду человеческому! Ученый всё больше по прямой, сознаваемой гадости становится рядом с полит/иками/, военными — в нравственном смысле. Не потому ли он сегодня становится сам мишенью № 1 для террора? Бернар Бенсон, Тейлор (не Эдвард), в свое время Оппенгеймер, сегодня Сахаров [ученые-физики] — всё это примеры нравственного прозрения грозной науки.
Но знаете, как мне объяснил молодой физик, почему 2/3 Нобел/евских/ лаур/еатов/ США против СОИ. А, мол, что им: они всё получили, да и не способны к новым идеям, старики! А молодым — хочется!
Вот о них молодых, к/отор/ые рвутся к открытиям, карьере, будущему (к тем же Нобел/евским/ и пр. премиям) не задумываясь, что лишают будущего само человечество.
Они всё больше в глазах человеч/ества/ науку выставляют в роли отвратит/ельного/ террориста.
…Да, я понимаю науч/ная/ мысль не может становиться. И многие открытия изначально не имели в виду воен/ного/ применения. Но пусть никто не приводит старый пример про нож, которым можно и зарезать, и хлеб отрезать. Знаем, знаем, что будет использ /оваться/ для хлеба, а что для крови…
Если еще можно понять что о справедливых войнах говорят; горячась, народы и страны, обойденные-ограбленные, то право даже говорить об этом у ядерных держав, имея свое право на участие в войнах «справедливых», опасный и безответственный анахронизм.
А не ценили, не хотели ценить всё многообразие мира. О, каким прекрасным показался червяк, лучшего наряда не хочу — прими, прими душу мою!
Т.е. переселение в реальном воплощении.
Мир наш состоит, если иметь в виду ядер/ную/ угрозу, из нескольких миров. Хотя угроза одна на всех, если случиться, умереть всем, но некоторым еще предстоят мучительные дни и часы, когда живые завидуют мертвым
Прежде, чем больше оружия, тем защищеннее. Сегодня — больше притягивает угрозу.
Но когда ядер/ная/ зима — никому не отсидеться.
Чел/овек/ теперь столь силен, что мысль его способ/на/ убивать напрямую. Как добиться, чтобы мысленно не убивал?…Как воспит/ать/ таких людей? Только добром или показ/ывая/ и зло?
Истинное терпение любви. Самые опасные благодетели человеч/ества/, как показывает практика, нетерпеливые.
Красота спасет мир — Дост/оевский/. Но я думаю, что нужно второе слово: крас/ота/ доброты.
Время наше испытывает всех нас, все идеи. Испытывает одним вопросом: что несете в мир — разъединение, погибель или спасение от всеобщей смерти?
Любая исключительность — в мире идей — опасна. Любая заносчивость: не только народов, рас, систем, но идей тоже.
…Какое зло могут творить люди, к/отор/ые поверили в исключительность свою, в то, что они лучше всех и более всех правы.
Америк/анские/ епископы — нет христиан/ской/ бомбы.
Но нет и маркс/истской/ бомбы.
Невозможна тем более рамакришневская бомба.
Форум [«За безъядерный мир, за выживание человечества»]
14-16 февр.87 г.
Мир уничтож/ают/ и те, кто считали: лишь на их стороне добро и лишь через них — прогресс!
Человек — новые роли. Профессия — постоянная. И вот как ее изменяет (все!) ядерные опасности.
Военные — воевать, добиваться победы в войне.
А вот что сегодня истинные военные говорят: (Герт Бастиан, Ни но Пасти и др.). «Манифест генералов»: не допустить войны… помешать ее развязыв/ать/ — политикам, др. военным.
Ученые… Неуемная любознательность, бесстрашие… Но сегодня смелость и прозорливость в другом — не делать шаги, грозящие… Лишь карьеристы-мальчики…
Рвутся к лау р/еатскому/ будущему и лишают его, будущего, человечества.
Ну, а логика писателей, новая.
Питер Устинов:[157]
«Я лично не могу понять, почему современные писатели, за не большим исключением, ушли с поля боя за будущее человечества, оставив эту благородную миссию глашатая опасности врачам».
Личная ответств/енность/ за то, что будущее бомбят. Тех, кто бросает туда снаряды.
Виновники конкретные. Готовят, приготовили смерть всем. И ходят, уважаемые.
Это всё равно, что после Нюрнберга те ходили бы, как ни в чем не бывало. Те убили и планировали еще?
Но эти там, в будущем, тоже уже убили всех. А тут ходят…
Разбомбленное будущее (Г. Грасс[158] — оккупир/ованное/ будущее).
Кто?.. А наука? А журналистика, кино, литература? Они не повинны в терроризме против человечества?..
…Всё еще обманывают, что ядер/ное/ оружие — это для сдержив/ания/, возмездия и пр. Но совершенно очевидно — оно приготовлено для человечества и удар — по человечеству.
Кто-то ударил, убил полрода, ответ — это что, по противнику, нет, по втор/ой/ половине рода, т. е. по всему.
Это — преступное оружие. И мы, имея его, не боимся это гов/орить/, потому что всё делаем, чтобы показать, как всерьез его готовы уничтожить.
Но кто же преступники, если оружие преступно. Не одни лишь, кто имеет, а кто и не имеет; но действует провоцирующе в мир/овой/ политике.
…Т. е. что мы можем, как часть обществ/енного/ мнения. Начать: о силе и бессилии обществ/енного/ мнения (мы его часть), что способно или не способно сделать?
Люди умные и глупые, простые и интел/лигентные/, марксис/ты-атеисты и верующие, пролет/ариат/ и буржуа — все на одной отметке. Одинаково не готовы были к факту — практич/еской/ смерти рода своего.
(Возлюби против/ника/, выжить можно вместе лишь.)
Как сказать, по чьей формуле будет взорвана планета.
Я назвал бы его разбомбленным. Кем? А может быть, и ты, ты туда швырнул свою [формулу], того не зная. А сам плодишь детей, а будущее их уничтожил.
Новое мышл/ение/ требует смелости. Порой немалой. Оно взрывает не только стереотипы, но порой идеологич/еские/ догмы, за к/отор/ыми стоят интересы многих и многих.
Вернуть бессмертие можно лишь, уничтожив ядер/ное/ оружие.
Эту ядерную гильотину.
Ядер/ная/ война сметет и социалистов, и капиталистов, и святых и грешников.
Род человеч/еский/ не преступники, чтобы выносить ему смертный приговор.
От демилитаризации Герм/ании/, Европы до демилитаризации всей планеты.
Отказаться от статуса ядер/ной/ державы, сократить до разумных пределов все др. виды оружия.
Ядер/ное/ оружие сформировало облик соврем/енного/ мира (во многом).
А ведь близкому человеку лгать сложнее (т. е. своему народу) и легче дальним (т. е. человечеству). Так что же перед 6 млрд. действительно легче лгать, чем «малой аудитории»?
С кем вы, мастера культуры? — лозунг предвоенный 30-х гг. остается в силе и сегодня. И все-таки он недостаточен, если заглянуть, идти в глубь ситуации: ядерный веки культура, проблема выживания чел/овеческого/ рода.
Сегодняшнее ли мышление у вас, маст/ера/ культ/уры/?
Что принять хочется безусл/овно/ — это дух Форума. Он так неожиданно (междунар/одно/) стыковался с нашей новой атмосферой.
Ф/орум/ ва ўсіх аднос/інах/ быў незвычайны. Не было знаёмых твараў, т/ак/ з/ваных/ арганіз/ацый/, якія бяруць справу ў свае рукі, упэўнена вядуць яе і прыв/одзяць/ да пажаданай рэзалюцьй. Потым прадст/аўнікі/ раз’язджаюцца і акрамя рэзалюцыі — ніякага выніку. Не, усё было зробл/ена/, каб сапр/аўды/ сустр/эча/ сапр/аўдных/ вуч/оных/ з сапр/ауднымі/ вуч/онымі/, нашы дзеячы культ/уры/ з сур’ёз/нымі/ калегамі з др. краін. I каб гав/арьщь/ аб справе так, як хочуць і каб вынік — праца на канч/атковы/ вынік…
Если бы вопрос:
С кем вы мастера культуры задали Форуму, ответ бы, пожалуй, прозвучал: С человеч/еством/. А против кого: против бомбы!
Самое страш/ное/ не слова, а психология. Гов/орим/: погибло 50 млн. — и это чувствуем? Почти ничего.
Гов/орят/: погиб/нут/ миллиарды, даже — все. И что содрогаемся? Уже нет.
Иск/усство/ может так рассказ/ать/ о гиб/ели/ одного чел/овека/, что измучимся.
Ну, а [о] коллективном?
Мы попыт/ались/ это сделать: в «Бл/окадной/ кн/иге/», в «Я из огн/енной/ дер/евни/».
А кино это попробовало — в фильме Климова [«Иди и смотри»].
Не-выстрел, с к/оторо/го начнется веч/ный/ мир. Мечтать. Да. Но иск/усство/ и есть мечта, как стать наконец людьми.
18-20 марта 87 г. Донской монастырь.
Мое:
Говорят, как погибнет человеч/ество/.
Компьютер соврет… Преступ/ное/ действие. Терроризм…
Но чтобы ни случилось, на кнопке будет не один палец — миллионы: тех, кто не сделали в свое время, что следовало или делали, что не следовало…
