В 1937 году, получив диплом юриста, Никсон начал адвокатскую карьеру. Одновременно он попробовал себя в области бизнеса, основав компанию по продаже апельсинов и апельсинового сока «Ситра фрост компани» с собой в роли президента. Однако очень быстро он прогорел. В Лос-Анджелесе мне рассказывали, что акционеры никсоновской компании до сих пор не могут простить ему провала предприятия, разорившего их, и упорно на каждых выборах вычеркивают его фамилию из избирательных бюллетеней, утверждая, что не следует вверять судьбу страны человеку, который не справился с продажей апельсинового сока.
Войну будущий президент провел в интендантской должности и вернулся в 1945 году домой в чине капитан-лейтенанта.
Есть в Сан-Франциско здание, которое в этом городе знают все. По американским масштабам не очень высокое — всего 12 этажей, — оно расположено по адресу Монтгомери-стрит, 300, и адрес этот, оттиснутый на официальных бланках и документах, вызывает в деловом мире Америки трепет почти священный. Здесь расположен основанный Амедео Джаннини «Бэнк оф Америка», возглавляющий ныне список крупнейших банков капиталистического мира.
Подъехав к этому массивному, облицованному светлым гранитом, с тяжелыми колоннами и крошечными окошками зданию, я вошел через стеклянные, отделанные темной бронзой двери и поднялся на лифте, украшенном бронзовыми же моделями парусников. Несколько шагов по толстому, скрадывающему звук ковру, и я у двери, на которой выбит номер 609. На первый взгляд ничем не примечательное конторское помещение. Но это лишь на первый взгляд. Именно здесь — об этом сегодня знают немногие — начинался путь Ричарда Никсона наверх. Именно отсюда, из этого помещения в здании могущественнейшего капиталистического банка, идет дорога, приведшая Никсона в Овальный кабинет Белого дома.
А дело было так. В августе 1945 года в 26 калифорнийских газетах появилось объявление:
«ИЩЕМ: кандидата в конгресс, не имеющего предшествующего опыта... Обращаться молодому человеку, жителю этого района, предпочтительно бывшему военнослужащему, с хорошим воспитанием, без политических связей и обязательств».
Согласитесь, подобный текст мог бы украсить собой сборник юмористических рассказов, однако это не пародия. Это один из первых документов, который находится в ныне весьма объемистом досье Ричарда Никсона. Именно с него начинается политическая биография этого деятеля. Объявление это, как стало впоследствии известно, поместила группа калифорнийских банкиров и дельцов, известная как «Комитет ста». Будучи недовольными тогдашним членом конгресса от Калифорнии, имевшего репутацию активного сторонника президента Рузвельта, дельцы в те времена еще глухо провинциальной Калифорнии решили, что за свои деньги они могут иметь то, что им надо, и дали в местные газеты свое объявление.
Вот тогда-то Герман Перри, вице-президент «Бэнк оф Америка», и вспомнил об обитателе комнаты номер 609. Тем более что уже долгие годы семейства Перри и Никсонов были, что называется, знакомы домами. Одним словом, Никсон стал членом конгресса Соединенных Штатов Америки.
Дальше все происходило в темпе поистине головокружительном. Четыре года в палате представителей, затем сенат, а в 1952 году, всего через шесть лет после того, как имя Никсона впервые прозвучало как имя человека, связанного с политикой, в результате сложной интриги, осуществленной, в частности, «Бэнк оф Америка», Никсон становится вице-президентом Соединенных Штатов в правительстве Эйзенхауэра. Без мощной пружины в виде поддержки калифорнийских банкиров столь стремительный взлет был бы невозможен.
К 1960 году, когда он выдвинул свою кандидатуру на высший государственный пост в стране, калифорниец был уже политиком понаторевшим, и если ему не удалось тогда одолеть ставленника уолл-стритских банков миллиардера Джона Кеннеди, то не потому, что он совершал какие-либо промахи, а потому прежде всего, что силы, стоявшие за Кеннеди, были более могущественны.
Прошло восемь лет, и Ричард Никсон дождался своего часа. Эти годы он употребил на расширение связей в мире большого бизнеса. Покинув Калифорнию, он в 1963 году переселился в Нью-Йорк, где купил за 135 тысяч долларов роскошную квартиру на углу Пятой авеню и 62-й улицы. Адрес был выбран не просто так, а с полным знанием дела. Несколькими этажами выше расположена городская квартира Нельсона Рокфеллера, этажом ниже — квартира, куда переехала с детьми после гибели мужа Жаклин Кеннеди. Крупная юридическая фирма, которую он основал не где-нибудь, а на Уолл-стрите, дала ему не только состояние, но и нечто такое, что для его планов имело значение большее, нежели миллион долларов, — поддержку уолл-стритских банкиров.
Влиятельный вашингтонский журнал «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт», сравнивая Никсона с его предшественниками, написал так: «Франклин Рузвельт был окружен ореолом аристократизма; а Никсон вполне мог бы быть соседом любого американца, обитающего в районе, где живут люди со средним достатком. Трумэн был случайным президентом; Никсон — человек, давно наметивший себе такую цель. Об Эйзенхауэре обычно думали как о добром дядюшке; Никсон скорее напоминает юрисконсульта, к которому вы обратились за советом по бракоразводным делам. У Кеннеди был легкий подход даже к самым мрачным ситуациям; Никсон выглядит мрачным даже тогда, когда пытается шутить. Джонсон смягчил свои недостатки простотой и общительностью; Никсон надменен и из всех обществ предпочитает общество самого себя».
О Никсоне нельзя пошутить так, как ядовито говорили об одном из его предшественников: «Во время пожара его библиотека погибла и обе книги сгорели». Никсон не только читает, но даже написал книжку о шести кризисах, с которыми ему довелось столкнуться во время своей политической карьеры.
Преждевременно пока подводить итоги президентства Никсона, определять его место в истории Соединенных Штатов. Но об одном можно говорить уже сейчас: при всех обстоятельствах большой бизнес вряд ли будет в претензии на президента Никсона. Американский большой бизнес вообще, калифорнийский в частности и в особенности. И Чарльз Торнтон, который делал вид, что непричастен к политическим планам Никсона, знает об этом лучше, чем кто бы то ни было.
И снова, вернувшись к Торнтону, мы оказываемся перед вопросом: в чем же, в конце концов, причины необычайного успехе Чарльза Торнтона? Успеха, в короткий срок превратившего его из ловкого управляющего чужими деньгами в обладателя больших и собственных, поставившего во главе могущественной и процветающей компании, привлекшего к себе взоры всей деловой Америки?
Торнтоновские друзья утверждают, что секрет в его незаурядных способностях дельца, интуиции, деловой хватке, аналитическом складе ума, помогающем ему разобраться в сложнейших хитросплетениях современного бизнеса. Недруги говорят, что интуиция здесь ни при чем — хватка, дескать, у них не меньшая, хотя денег поменьше, — а все дело полностью и исключительно в удаче, необычайно счастливо для Торнтона сложившихся обстоятельствах, фортуне, которая с самого начала его жизненного пути была к нему чрезвычайно милостива. Милостива даже в момент, когда сам он полагал, что она поворачивается к нему спиной, как это было тогда, когда Говард Хьюз изгнал его из своего концерна и что в конце концов обернулось для него необыкновенным успехом. Наконец, сам Торнтон убежден, что главное, что помогло ему оседлать удачу, была счастливая мысль заняться бизнесом в области электроники. Думается, что доля истины есть в утверждениях как друзей, так и недругов. И, уж конечно, самого Торнтона.
Но разве неправильным было бы предположить, что среди десятков тысяч американских бизнесменов средней руки, составляющих многочисленную и квалифицированную армию управляющих, состоящую на службе у нескольких десятков владык, нанимающих их для приумножения своих богатств, наверное, есть сотня-другая бизнесменов, обладающих торнтоновскими достоинствами? Торнтоновскими капиталами они обзавестись не сумели. Следовательно, дело не только в способностях.
Удача? Она, безусловно, наличествует и играет немалую роль в жизни этого предпринимателя. Но удача эта все-таки несколько иного свойства, нежели у Гетти, азартно поставившего на кон все свое состояние г отчаянной надежде найти нефть там, где ее не предполагали, или у Ханта, вверившего свою судьбу картам в игорном притоне Арканзаса.
Что же касается бизнеса, вознесшего Торнтона на вершину американского делового Олимпа, то здесь скорее речь идет не о случае, а о закономерности. Ни одно крупнейшее состояние Америки последних десятилетий не возникло и не приумножалось вне сферы военного бизнеса. Торнтон в данном случае не исключение. Техасец не любит, когда его успехи объясняют связью с военно-промышленным комплексом. Он говорил мне о том, что считает военный бизнес недостаточно надежным, способным обеспечить лишь временные преимущества. Но тем не менее — факт остается фактом — «Литтон индастриз» и производство на войну неотделимы.
