Такого нет на Западе. А в СССР было, по инерции сохранившись в современной России. Оно и понятно: если все живут не по закону, а по понятиям, почему работники вузов должны жить иначе? Какой-нибудь работяга искренне возмущается, что его хорошо успевающий отпрыск не поступил в вуз из-за чьего-то сынка, заплатившего взятку. Но тот же рабочий без зазрения совести варит на рабочем месте из нержавейки самогонный аппарат и тащит его домой через проходную. А потом продает офицеру Советской армии — моему папе, например, который, будучи полковником, всю жизнь нарушал советский закон, занимаясь самогоноварением. Все в этой стране нечисты на руку, у всех рыло в пуху и ноль уважения к закону. Не Швеция…
И не нужно говорить, что вороватое население СССР было очень по-доброму вороватым и всего лишь незатейливо тащило у номенклатуры все, что плохо лежало, а вообще-то при социализме преступность была низкой, наркомании и проституции не было и «детей на улицу выпускать было не страшно». Этот аргумент про детей и «не страшно» я слышал в своей жизни тысячекратно. А между тем Чикатило, навалявший десятки детских трупов, — порождение СССР. И банды подростков, дравшихся в провинциальных городах цепями и обрезками арматуры район на район и улица на улицу, — тоже порождение СССР.
Да и насчет наркомании — не совсем правда. Закрытая статистика, не попадавшая в советские газеты, была неумолимой. Тот же Земцов приводит проходившие через его руки данные по своей республике: из 5 миллионов жителей 2 миллиона злоупотребляют алкоголем, с 1950 по 1970-й годы количество наркоманов выросло в семь с лишним раз, и теперь их количество больше, чем в Англии. Это что касается зарегистрированных, разумеется. Число же латентных наркоманов учету вообще не поддается. Тем более что укол морфия стоил всего один рубль.
Да и с проституцией в СССР все было хорошо — даже в патриархальные семидесятые, даже в глухой провинции. В одном только 1971 году в одном только Баку (данные Земцова) было разгромлено 7 притонов, куда ходило в том числе городское партийное начальство, и 1221 женщина посажена за занятие проституцией.
Растет количество тяжких преступлений — убийств и грабежей, неумолимо свидетельствуя о неуклонном падении уровня жизни и разрушении экономики — вопреки победным реляциям и росту числа красных вымпелов передовиков. При этом в числе наркоманов и уголовников лидирует молодежь: по данным за 1970 год треть всех убийств, половина изнасилований и три пятых грабежей совершают люди моложе 22 лет. Но что самое ужасное, растет детская преступность — за двадцать неполных лет она выросла почти втрое, хотя детское «поголовье» выросло за тот же срок только в два раза. Аресты детей до 18 лет превышают аресты взрослых более чем в два раза.
Смотрели голливудские фильмы про муниципальные школы с неграми и про борьбу смелого учителя со школьными бандами? Аккурат то же самое было, например, в Сумгаите. Причем Голливуд стал снимать свои школьные ужастики в восьмидесятые, а в передовом СССР все это началось еще в шестидесятых. За один только 1969 год в упомянутом Сумгаите разбито 13 тысяч окон, 108 тысяч электрических лампочек, сожжено и разгромлено 118 автомобилей… Гетто. Учителя боятся приходить в советскую школу.
Преподаватели жалуются:
«Из страха перед учениками мы боимся выходить по вечерам одни на улицу. Не решаемся задерживаться в школе, не ставим неудовлетворительные отметки».
«Когда я на уроке, чувствую себя словно среди врагов…»
Последние строки — из заявления в ЦК учительницы, которую трое старшеклассников изнасиловали после уроков в школьной подсобке на глазах всего улюлюкающего класса.
Молодежные банды буквально терроризируют население. Они, как пишет Земцов, «хозяева улиц». Каждый второй преступник в городе — старшеклассник. Запугивают свидетелей и потерпевших, которые в судах отказываются от показаний. Каждые 10 минут в городе совершаются три преступления — грабежи, убийства, изнасилования. Рост преступности — катастрофический. За год примерно на 20 %. Каждый год около 80 человек в Сумгаите убивают просто по недоразумению — обознались.
Такова она — советская действительность советских окраин…
Ну, и что же сделал бывший офицер КГБ Алиев, долго интриговавший и все-таки назначенный Москвой на республиканский престол? Теперь, наладив с помощью Земцова параллельную информационную структуру, он знал правду о состоянии дел.
Он узнал про подпольные публичные дома для лучших людей города, про аферу с квартирами, в которой были замешаны 78 человек во главе с министром и несколькими секретарями райкомов. Разумеется, все, кроме троих мелких стрелочников, были оправданы — номенклатура своих не сдает! Для того судьи и назначаются райкомами партии, чтобы быть партии подвластными. Член Верховного суда республики уличен в получении взяток на общую сумму в 978 273 рубля. Почти на миллион! Наказания не понес: несмотря на то, что дело вело КГБ, прокуратура не дала санкцию на арест.
В Кировабаде скромный начальник отделения милиции построил себе пять домов. При этом город терроризирует неуловимая банда, которая успевает скрыться перед каждой облавой… В Ленкорани судьи, ответственные партработники и прокуроры встречаются с ворами в законе и вместе обедают, решая «производственные вопросы». Предсовмина республики — миллионер. Председатель Совпрофа скупает валюту. Министр торговли подарил сыну на день рождения «Волгу»… Более 60 % преступников откупаются от наказания еще на стадии следствия. Остальные дела доходят до суда, но осуждаются только 12 % — прочие платят судьям. Это выгодно всем, даже отчетности, поскольку у милиции есть план по профилактике преступлений, то есть в каждом отчетном периоде их должно становиться все меньше и меньше — по мере продвижения к коммунизму. В результате с наступлением вечера заходить в некоторые кварталы города становится смертельно опасным.
Их жители запираются за железными дверями на несколько засовов. В тюрьмах процветают средневековые пытки; нередко заключенных просто убивают, оформляя потом липовые справки о смерти — порой даже без подписи врача и диагноза.
Что в таких условиях делать относительно молодому и горячему офицеру КГБ Алиеву, если кругом беспредел власти и бандитизм? Укреплять властную вертикаль! Ставить везде своих знакомых из органов! Позже в аналогичной ситуации то же самое стал делать Путин. После свободного плавания девяностых он не только наводнил руководящий аппарат «питерскими», но и начал, как Иван Грозный и Петр I, создавать параллельную систему управления. Создание дублирующей системы, когда старая прекратила свою работу или с ней не справляется, — обычный прием для русской власти. Путин разбил страну на семь федеральных округов, назначая в каждый своих «комиссаров». Так делали в свое время большевики, так делал Петр I, приставлявший комиссаров из военных к чиновникам…
Алиев начал повсюду насаждать КГБ-шников, надеясь на их офицерскую закалку, честность и профессиональную нелюбовь к «врагам народа». Система сгнила сверху донизу, поэтому Алиев крепил ее на всех уровнях. Вверху и на среднем уровне, в советских органах и в партийных, в комсомоле и министерствах. Он рекрутировал из органов безопасности 1983 человека. Это были закаленные чекисты, получавшие за безупречную службу правительственные награды. Было заменено 37 секретарей райкомов и предрайисполкомов, ректор университета, 7 министров, 14 замминистров, 29 начальников республиканских управлений и т. д. и т. п.
Алиев набил по всей властной конструкции серебряных гвоздей, полагая, что укрепил ее. Ан нет! КГБ-шные «гвозди» начали ржаветь один за другим. Офицеры «скурвливались» с феноменальной скоростью. Они становились частью системы и начинали брать взятки, посещать подпольные публичные дома, покупать своим детям «Волги», строить дворцы, «решать дела»… Через несколько лет 12 ответственных работников были изобличены во взятках и мошенничестве; среди них были и лично рекомендованные Алиевым. Поскольку они принадлежали к правящему классу (номенклатуре), уголовного наказания не понесли (кроме одного человека), их просто исключили из партии, а самого высокого казнокрада всего лишь турнули из ЦК.
Еще через год Алиев выкидывает с должностей очередную порцию своих ставленников — 29 человек. Система оказалась сильнее…
Перед Алиевым раскрылись и экономические бездны. С рапортами и красными переходящими знаменами все было в порядке. А с реальным производством — полный швах. Планы, оказывается, на самом деле не выполняются, в транспорте, сельском хозяйстве, нефтянке, медицине — положение, близкое к катастрофическому… Алиев был наивен. Ранее, работая в органах, он не имел касательства к экономике, и теперь, впервые столкнувшись с этим в Азербайджане, думал, что бардак и развал — только у него в республике. Но так было везде. И не сломав системы, ничего с этим поделать было нельзя.
