9
Вышедшая в 1889 году историко-фантастическая повесть Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» знаменательна для его идейно-политических интересов и поисков этого времени.
Рождение замысла повести относится еще к осени 1884 года, когда Твен записал в своем дневнике: «Когда мы с Кейблом (Джордж Кейбл, известный американский писатель и друг Твена. — А.С.) разъезжали с публичными чтениями, он где-то достал „Смерть Артура“ и дал мне почитать, и я принялся мысленно строить план книги».
Читая «Смерть Артура», свод средневековых легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола в переложении английского писателя XV столетия Томаса Мэлори, Твен решил, отталкиваясь от сюжета легенд и пародируя их, атаковать европейскую феодальную традицию и ее пережитки — абсолютную монархию, власть церкви, сословное деление общества, жестокую эксплуатацию трудового народа, суеверие и грубость нравов. Попутно он думал нанести также удар по идеализации и эстетизации средневековья (и в частности артуровского рыцарского романа) в творчестве Теннисона, прерафаэлитов и других английских неоромантиков 1880-х годов.
Характер сатирического замысла Твена во многом определяется внесенным им в повесть фантастическим элементом. Твен отправляет американского рабочего-механика, своего современника, в Англию VI века ко двору короля Артура и «сталкивает лбами» феодализм и новейшую буржуазную демократию американского образца. Сперва твеновский янки — Хэнк Морган — принимает решение реформировать королевство Артура в духе новейших научно-технических знаний и государственных институтов буржуазной демократии. Когда ему это не удается, он пытается произвести революционный антифеодальный и антимонархический переворот, но терпит тяжелую неудачу.
Фабула повести — встреча американца XIX столетия с феодальной цивилизацией — служит для Твена неиссякаемым источником остропародийных комических ситуаций.
Только еще обдумывая «Янки из Коннектикута», Твен записал: «Вообразил себя странствующим рыцарем средних веков. Привычки и потребности нашего времени, вытекающие отсюда неудобства и трудности. В латах нет карманов. Не могу почесаться. Насморк, не могу высморкаться, не могу достать носовой платок, не могу вытереть нос железным рукавом. Латы накаляются на солнце, пропускают сырость, когда идет дождь, в мороз превращают меня в ледышку».
В этом наброске обнажен основной пародийный прием Твена, реализованный далее в повести.
Через посредство героя-рассказчика, разбитного и острого на язык Хэнка Моргана, Твен переводит рыцарский роман Мэлори на язык американской повседневности XIX столетия. «Наши ребята постоянно отправлялись граалить», — небрежно сообщает янки о странствиях рыцарей Круглого Стола в поисках священной чаши Грааля, давая понять, что считает всю эту затею отчасти блажью, отчасти сознательным шарлатанством привилегированных классов. Подобному же юмористическому и сатирическому осмеянию подвергается и культ дамы и рыцарские турниры.
Надо заметить в этой связи, что отнюдь не всегда, когда Твен противополагает средневековому ритуалу обычаи современной Америки, ему удается торжествовать художественную победу. Твен еще сам не свободен порой от буржуазно-утилитаристского взгляда на жизнь и искусство, и, заставляя рыцарей короля Артура выступать в роли коммивояжеров или играть на бирже, он не всегда замечает, что эти «почтенные» в США XIX столетия занятия не могут быть ни в моральном, ни в эстетическом плане противопоставлены как идеал нравам и обычаям ушедших эпох и что биржевой маклер не менее подлежит осмеянию, чем артуровский рыцарь, отправляющийся «граалить».
Эти мотивы в книге в определенной мере относятся еще к той, характерной для раннего Твена односторонней, отчасти наивной критике европейской феодальной традиции, когда он в «Простаках за границей» безоговорочно ратовал за буржуазную демократию в США. Но теперь в основном — социальном и политическом — плане такая позиция более невозможна для Твена.
Вторая половина 80-х годов ознаменовалась в США глубокими экономическими потрясениями и бурным подъемом рабочего движения. В 1886 году, анализируя ход развития капитализма в США, Энгельс писал в своем дополнении к американскому изданию «Положения рабочего класса в Англии»: «Тенденция капиталистической системы к окончательному расколу общества на два класса — горстку миллионеров, с одной стороны, и огромную массу наемных рабочих, с другой, — эта тенденция, несмотря на то, что с ней постоянно сталкиваются и ей противодействуют другие социальные факторы, нигде не проявляется с большей силой, чем в Америке...»[6].
В том же 1886 году в ответ на развернувшуюся в США травлю передовых рабочих организаций Твен написал и — в узком кругу — огласил свою речь «Рыцари труда — новая династия», в которой высказал уверенность, что будущее принадлежит пролетариату.
Хотя Твен неясно рисует себе, как должна развиваться политическая борьба рабочего класса, он приходит к обобщенной постановке вопроса — о несправедливости всякого общественного порядка, базирующегося на угнетении трудящихся, и обосновывает право народа на насильственное ниспровержение социального гнета.
Эта позиция Твена своеобразно отразилась и в «Янки из Коннектикута».
Читателю нетрудно увидеть, что историзм повести Твена совершенно условен. Правда, Твен сохраняет основные персонажи, действующие в артуровском цикле, но трактует сюжеты легенд произвольно и в соответствии со своим юмористическим замыслом. В то же время он концентрирует в государстве Артура все бедствия и пороки феодально-абсолютистского строя вплоть до периода, непосредственно предшествовавшего буржуазной революции XVIII столетия. Твен защищает свое право на анахронизм, заявляя уже в предисловии к повести, что если какой-нибудь обычай или закон, им описанный, и относится к позднейшему времени, то можно быть совершенно уверенным, что «в те отдаленные времена его заменял другой обычай или закон, еще худший». А огромный напор, с которым герой Твена восстает против паразитизма господствующих классов, против надругательства над правами народа, против духовного ига церковников и бесчеловечной эксплуатации бедняков, ломает и эти условные рамки и приводит читателя прямо к живой современности. Весьма характерно, что разъяснительная беседа коннектикутского янки с деревенскими ремесленниками в королевстве Артура (в главе «Политическая экономия VI века») на тему о номинальной и реальной заработной плате и о профессиональной организации трудящихся получила популярность среди американских и английских рабочих и вскоре по выходе книги читалась с агитационными целями на рабочих собраниях[7].
В той же связи интересно отметить, что иллюстрировавший «Янки из Коннектикута» известный американский график Дэниел Бирд, изображая погонщика рабов в королевстве Артура, придал ему — без сомнения, с ведома Твена, портретное сходство с особенно ненавистным для Твена американским «финансовым спрутом», миллионером-биржевиком Джеем Гульдом (позднее Твен дополнительно свел счеты с Гульдом в одной из диктовок в «Автобиографии»).
Твен делится в книге с читателем своими заветными мыслями, продиктованными политической современностью, и в этом смысле его историко-фантастическая повесть может быть по праву названа и актуальной и злободневной. Уже выпустив «Янки из Коннектикута», Твен продолжал сожалеть, что не исчерпал до конца этих возможностей повести. «Что ж, книга написана, пусть идет в свет, — пишет он в письме к Гоуэллсу от 22 сентября 1889 года. — Но если бы я смог написать ее снова, я поведал бы в ней еще о многих вещах. Они жгут меня изнутри, их становится больше и больше, но пока их нельзя предать гласности. К тому же для них потребовалась бы не книга, а целая библиотека и перо, закаленное в адском огне».
Третий период творчества Марка Твена приходится на последние полтора десятилетия его жизни.
Хронологически этот период совпадает со вступлением американского капитализма в монополистическую и империалистическую фазу развития и характеризуется дальнейшими глубокими переменами во всех сферах американской жизни и американской культуры.
Из главного, что было написано Твеном за этот период, увидели свет при жизни писателя лишь большой рассказ «Человек, который совратил Гедлиберг» и — частью — антиимпериалистическая публицистика девятисотых годов. Большая часть написанного появилась только посмертно.
В этот третий период Марк Твен — новый Марк Твен, отвергший многое, во что верил долгие годы, стоящий перед новыми, глубоко волнующими его вопросами.
Созданные им в самом конце 1880-х годов «Письмо ангела-хранителя» и «Рыцари труда — новая династия» как бы подвели итог глубокому разочарованию писателя в американской буржуазной демократии.
