Именно через корпоративизм Реакция осуществляет современную экспансию — глобализм. Ему плевать на великие культуры, великие страны, великие народы. Право на жизнь и превосходство имеет лишь маленькое, секулярное, индивидуальное, но не личностное в организме большинства.
Вывод прост: правящий класс, современная буржуазия нашли метод отстранения крупных социальных объединений, титульных наций, масс от власти, имущества, прав. Под видом защиты интересов меньшинств, личности они затоптали в государствах интересы большинства и наций, ограничили законами возможности консолидации народа и общества под видом борьбы с шовинизмом, фашизмом, нацизмом, угрозу от которых почему-то приписывают именно нациям, большинству, и под этим предлогом цинично ограничивают свои же достижения «для всех» тем, кто стоит за общие и национальные интересы: свободу слова, совести и демократию. Демократия ведь власть народа, большинства, а не власть корпораций и меньшинств — что усиленно пропагандируют теоретики либерализма. Под видом борьбы за равенство и либерализм меньшинства добились отмены якобы существовавшего монополизма нации большинства. Национализм малых народов, почему-то никто не запретил. Любое противодействие местечковому хамству со стороны патриотов называют фашизмом, нацизмом и т. д. Большинство оказалось в неравном положении с корпорациями, диаспорами, кланами, меньшинствами. Оно не получило равных экономических и политических свобод. Все обещания либералов большинству не выполнены (складывается ситуация схожая с обещаниями большевиков). Уровень жизни национального большинства общества не растет уже в течение 20 лет во всем мире, а скорее катастрофически падает[18].
Это противостояние уже никоим образом не связано с наследием Второй мировой войны и с довоенной системой мира. Все здесь описанные противоречия сложились именно в эпоху послевоенного буржуазного либерализма — идеологической ширмы неоимпериалистической реакции.
Большинству, народам, нациям ничего не остается, как создать свою пассионарную элиту — новое меньшинство от большинства, свою управляющую компанию, ради своего национального, социального, массового интереса. Это будет уже не классовая или национальная борьба, а борьба интересов большинства против корпораций и меньшинств.
7. Буржуазный либерализм и нация
XIX–XX вв — время «великих наций», а не эмансипации узкого этнического сознания. Изменения начали происходить с приходом либеральной идеологии, направленной на «сужение» (индивидуализацию) менталитетов (либеральный индивидуализм) и деколонизацией мира — крушением империй. Началось повальное утверждение прав личности и меньшинств. Все «национальное», «государственное», «имперское», «монопольное» последовательно очернялось и девальвировалось либеральной идеологией и движениями меньшинств. Но кто подтверждал гарантии меньшинств? Разве большинство делегировало кому-либо полномочия для подтверждения таких гарантий? Были референдумы, демократический выбор (выбор большинства)? Нет, были агрессивные движения, экспансия меньшинств с очень сильным промыванием мозгов со стороны элитаристской либеральной интеллигенции. Права меньшинств гарантировали и утверждали, как нечто само собой разумеющееся и «всеобщее», в общественном сознании другие меньшинства — законодатели, правящие элиты, которым большинство делегировало полномочия для решения проблем всего общества, а не частных, корпоративных интересов. Гарантии подтверждались с позиции принципа равенства, который многие меньшинства, да и либерализм категорически не приемлют для себя по отношению к другим, но лицемерно требуют его соблюдения от других по отношению к себе. Но дают ли эти гарантии меньшинствам права на экспансию, доминирование, превосходство в рамках и по отношению к социальному или национальному большинству? «Национальное» и «конфессиональное» в интересах большинства порицается как «шовинизм», то же самое со стороны меньшинств превозносится в виде добродетелей для всего общества, как проявление гражданских свобод личности, необходимый элемент самосознания. Крупное же самосознание расщепляют аморфной теорией гражданского общества. Идеологии прав большинства (какого бы то ни было: социального, профессионального, национального, религиозного) на сегодняшний день не существует — доминирует лишь концепция защиты прав личности и меньшинств, причем она защищает свои корпоративные позиции весьма агрессивно: при каком-либо требовании большинства, например национального, сразу поминают Освенцим — преступление реакционного меньшинства, примазывают именно большинству угрозу общественного порядка, отрицая ее для корыстного меньшинства. В то же время нисколько не осуждается, а считается вполне современным и нормальным взглядом, пренебрежение к «толпе», «массе» со стороны как либерального, так и консервативного элитаризма, ничем плохим не считается национализм малых народов в системе диаспор и кланов (часто мафиозных). Напротив, одобряется демарш против представителей большинства — РПЦ, пожелавших преподавать Православие в средней школе, на фоне беспримерного упадка нравственности в стране. Это видите ли угнетение прав меньшинств. Зато массовые выступления общественности против творчества Б. Моисеева оцениваются как нарушение прав личности, дремучий, полный «непонимания» шовинизм.
В плане этнических меньшинств также надо разобраться, каким образом они определяются в разряд таковых в рамках крупного государства. Диаспора и народность — предполагает компактное традиционное проживание на определенных территориях. Как они соотносятся в правах и количестве с представителями большинства на данной территории, т. е. кто кому большинство и меньшинство и какие отношения в данных условиях складываются? Имеют ли подобные меньшинства право на экспансию в сферу традиционных устоев большинства? Не разрушается ли принцип равенства.
Еще одним вопросом является определение этнических меньшинств в рамках мощнейших глобальных миграционных процессов. Насколько целесообразно и обоснованно для государств, наиболее сегодня привлекательных для миграций гарантировать права диаспорам на равных с устоявшимися автономными меньшинствами и нациями? Например, китайская диаспора, в то же время является частью самого крупного народа на земле. Для чего сокращающимся по численности богатым и развитым народам Европы гарантировать права «меньшинств» с Юга: они по отношению к ним — меньшинство, и почему тогда они должны решать их социально-экономические проблемы за свой счет, за счет своих традиционных институтов и порядка?
В 19–20 вв. излишки европейского населения мигрировали на окраины мира и своим укладом уничтожили довольно многочисленные группы местного населения. Тогда малые группы колонистов навязывали свой порядок местным народам. Теперь подобный процесс идет в обратном движении. Неужели европейские народы, славящиеся своей рациональностью, позволят подобные миграционные издержки полностью реализоваться по отношению к ним самим?
Настоящая ложь имеет уникальное свойство — казаться правдой даже для тех, кто ее исповедует.
На сегодняшний день либерализм представляется как самая прогрессивная доминирующая идеология на Земле. Но в последнее время либеральные идеологи занимаются лишь критикой, обвинением и отрицанием других идей. Он становится тотальной антиидеологией против любых мировоззрений нелиберального толка, не предлагающей ничего качественного лучшего для развития, никакого идеала будущего. Он предлагает жить в утилитарной постистории. И тем самым перерождается в собственное самоотрицание, самообвинение и самокритику. Что он защищает? Какая четкая и конечная цель либерализма как идеологии? Не перестало ли само понятие «свобода» быть не целью социального развития, а средством в корыстных интересах власть имущих? Об этом и пойдет речь в данной статье.
Сегодня среди либералов и прочих защитников наживы (максимальной прибыли) появилось много «врачей», дающих самые разнообразные диагнозы социальному протесту типа «комплекса Фурье», распознающих новые патологии, неведомые медицине, у своих политических и идейных противников. Странные эти «доктора» — они утверждают, что найденные ими «болезни» пациенты должны лечить сами — доктора могут лишь установить диагноз, но вот лечить не могут. И очень не любят, если диагноз ставят им, ведь у оппонентов есть «методы лечения», и весьма радикальные. Сторонникам капитализма и либерализма «аскетический идеал» самим не нужен. Но они считают, что он нужен их оппонентам: они должны терпеть, смиряться во имя чужой «священной» частной собственности.
