«На ловца и зверь бежит», – радостно подумалось мне, когда оный субъект показался в пределах видимости.
– Чего это ты тут куришь? – ни «здрасьте» ни «до свидания», сразу вот так к делу перешла она. Все это выдавало в бабке ухватистость и безбоязненность.
Поэтому я спросил:
– Не кричите, лучше скажите мне, часто ли здесь в последнее время стоит вот этот желтый микроавтобус? Да не смотрите на него, а сядьте лучше рядом.
Старуха сразу сбавила обороты и плюхнулась на скамью, заняв добрую ее треть.
– Угости сигаретой, – как-то сдавленно прошептала она и, раскурив ее, продолжила, поминутно озираясь: – Я сразу поняла, когда появился этот драндулет, что здесь дело нечисто. От него несет за полторы мили! Два дня назад – вот когда он остановился здесь первый раз. Примерно, точно не помню, но знаю одно – два дня назад его тут не было.
– А может, кто-то из ваших соседей занялся бизнесом, пиццерию открыл? – никак не прокомментировав ее ответ, спросил я.
Несмотря на капельку страха, мне стало очевидно: машина появилась здесь после телефонного разговора с Оушеном. Вполне возможно, что он, раз его предупреждали не писать про «Радиосон», находился под наблюдением. Как только стало ясно, что Кайл подошел близко к чему-то, точнее нащупал нужную ниточку – контроль усилили. Но что раскопал он? Ведь ничего серьезного во время беседы с ним, кроме рассказа русского солдатика, не было…
– Да ты что? – изумилась старуха и надула щеки, отчего морщинистая кожа на лице разгладилась. – Я тут всех знаю! И точно тебе говорю! А ты кто? – только сейчас подозрительно присмотрелась она ко мне. – На полицейского вроде не похож…
– Я частный детектив, – успокоил я бабку.
Причем для этого мне не пришлось сильно грешить против истины: профессия журналиста чем-то сродни детективной работе. Тот же поиск информации, те же проблемы и те же трудности, возникающие в процессе журналистского расследования.
Узнав нужную мне информацию, я направился домой, по дороге обдумывая, как увязать в целую картину вновь появившиеся факты.
Если Соединенные Штаты захватили результаты русских разработок по психотронике, то наверняка об этом должно знать немалое количество народу.
Размышляя так, я шел по тротуару и не особо обращал внимания, что вокруг было на удивление мало прохожих. А зря…
Удар! Резкий и неожиданный удар по затылку заставил меня обернуться. Однако поблизости никого не наблюдалось. Внезапно голова стала болеть еще сильнее. Вместе с тем возникла паническая мысль: бежать. Сердце бешено заколотилось в груди. Такое я уже проходил, поэтому первая моментально пришедшая в голову мысль была – уходить из зоны действия поражающего электромагнитного луча. Но не тут-то было! Мои ноги отказывались слушаться, исполнять привычную каждодневную команду. Внутри меня словно разрастался и заполнял собой все огромный ком ваты, он отделял мозг от других органов.
Тук-тук-тук! Тук-тук-тук… Пульс подскочил до невообразимых частот, удары сердца следовали настолько часто, что в конце сливались в один протяжный туууууук!
Настоящий ужас захватил меня с головой! Я сидел, как будто в неуправляемом автомобиле, который остался без водителя и ехал сам по себе, а я находился в нем, но не мог добраться до управления. На самом деле было все то же самое, только в роли машины выступало мое тело.
Липкий, склизкий пот покрыл всю спину… Ноги сами по себе тащили меня к автостраде. Я пробовал сопротивляться, но мне с большим трудом удавалось лишь немного замедлить собственный почти бег.
На шоссе гудели и ревели, проносясь мимо, огромные грузовики. Мне стала понятной дальнейшая моя судьба – буквально через двадцать секунд, если ничего не изменится, я должен буду превратиться в хорошую кровавую отбивную под их мощными колесами. И я начал сопротивляться изо всех сил: руками вцепился в урну, однако пальцы на моих руках стали сами собой разжиматься. Несмотря на это, главным было то, что я больше не боялся. И ощущал, что не приближаюсь больше, как завороженный кролик в пасть удава, к своей смерти. Я боролся за каждый сантиметр, за каждый дециметр. И старался вцепиться в каждую выбоину, в каждый кусочек раскаленного асфальта.
Внезапно все кончилось так же неожиданно, как началось. Я бросился опрометью от автострады, пытаясь отдалиться от нее на максимальное расстояние. Еще чуть-чуть – и мое расследование бы закончилось, не начавшись. Испарина выступила на лбу и шее. Сердце работало с перебоями, ухая и неожиданно проваливаясь в никуда. Но все уже было позади.
Дикий выброс адреналина бушевал в моей крови еще довольно долго. Я перевел взгляд на руки и заметил, что они просто ходили ходуном. Но в мозгу возникла мысль: почему пси-атака прекратилась? Оставалось совсем немного, и я перешел бы в мир своих пращуров. Но я… жив, хоть и похож на безумца. Не находя ответа и не обращая внимания ни на кого, я прислонился к шершавой бетонной стене какого-то здания. С трудом нашарил в кармане сигареты и только с пятой попытки смог вставить одну из них в рот, изломав при этом полпачки. Прикуривал я с не меньшими проблемами. Однако наконец успокаивающие глотки чуть горьковатого дыма попали в легкие, принеся с собой небольшое облегчение и сдерживая нервную дрожь конечностей. Я чувствовал, как по моей спине бегают мурашки, хотя вряд ли так можно назвать подобные образования величиной с грецкий орех каждое.
Теперь я понимал, что даже врагу нельзя желать такой участи. Это не просто страшно, нет, это ужасно страшно, это чертовски ужасно! Да что там, все слова – лишь бледные отражения того, что творилось на тот момент в моей душе. Трусливые мысли закрались в сознание – бросить к чертям это расследование, психотронику и прочее, пусть другие рискуют своей головой…
– Тебе что, больше всех надо? – ныл и скулил жалким голосом инстинкт самосохранения где-то внутри меня. – Ты представляешь, что будет, если они нанесут удар по-настоящему? Хочешь последовать за теми беднягами, которые расколачивали свои головы об камни, чтобы только избавиться от этого первобытного, беспричинного страха?
Пока у меня не было сил бороться с малодушием, поэтому я наскоро пообещал себе, что, как только вернусь домой, сожгу все наработки по второй книге, и закурил вторую сигарету. Это мне удалось сделать быстрее и с меньшими потерями. Я прогнал все мысли прочь и лишь лениво следил за клубами дыма, за кончиком сигареты, тлеющим, как бикфордов шнур.
Окончательно мне удалось прийти в себя только через полчаса, когда пачка сигарет опустела. Нет, в первый раз пси-атака на меня была не в пример слабее этой. Уже ругая себя за неосмотрительность и за то, что поддался панике, а не осмотрелся, кто нанес по мне этот мощный удар, я перевел взгляд на обочину дороги. Удивительно, но желтый микроавтобус с надписью про пиццу стоял именно там! Фары, казалось, нахально подмигивали мне. Вновь холодея от ужаса, я почувствовал, как взмокли мои ладони и спина. Я быстро поднялся и бросился бежать. Бежал я не домой, а к Оушену, подозревая, что могло произойти страшное.
Когда я уже подбегал к его дому, в глаза мне ударил и ослепил яркий свет полицейских мигалок. Тут же стояла машина «скорой помощи», и в нее на носилках, уже уложенного в пластиковый мешок, грузили моего приятеля.
Торопливо, не обращая внимания на окрики врачей и полицейских, я расстегнул молнию… и долго вглядывался в мертвые, остекленевшие (их никто так и не удосужился закрыть) глаза Оушена. В них все еще стоял животный ужас. Теперь мне было точно известно, что может вызвать именно такие эмоции, – это пси-атака. Больше ничего. Тем более мой коллега был далеко не каким-нибудь кабинетным хлюпиком, а матерым журналистом с многолетним опытом.
– Все, увозите его, – приказал чей-то звонкий и пронзительный голос.
Обернувшись, я увидел Катрин Джонс, старшего детектива. Она слыла настоящей стервой, ненавидящей любых представителей прессы. Джонс смерила меня холодным взглядом и скривила и без того тонкие черепашьи губы:
– Давненько наши с вами пути не пересекались, господин Перцефф, – сказала она насмешливо, состроив скорбную гримасу.
– И еще бы столько не видеться! – мне удалось взять себя в руки, которые, кстати, уже почти не дрожали.
– Скажите, пожалуйста, как вы оказались здесь? – довольно пропела Джонс.
Я же, увидев старуху, которую расспрашивал недавно о желтом микроавтобусе, внутренне поежился: удача явно отвернулась от меня сегодня. Уже приготовившись ночевать в полицейском участке, я заметил, что старая карга показывает на меня рукой и радостно кричит: мол, узнала меня.
Позже нашлись свидетели, которые видели, как я заходил и выходил из дома Оушена. Так что Катрин, радостно потерев руки, приказала:
– Везите его в полицейский участок, там разберемся.
Полисмены не особо рьяно выполняли ее поручения, однако стерва наслаждалась своим положением.
