Теги: литературный процесс
Совсем недавно в «ЛГ» получили по электронной почте такое письмо:
Добрый день,
Нас очень волнует процесс схлопывания интеллектуального пространства в России. И литературного пространства, в частности.
Отчасти для решения этой проблемы Литературная палата России создаёт цикл литературных передач на телеканале Культура, в котором сможем раскрыть наших современников – выдающихся писателей, журналистов, литераторов и переводчиков.
Не каждый день такое получаешь… «Процесс схлопывания», а также «возможность раскрыть наших современников», признаюсь, не оставили меня равнодушным. Я решил изучить деятельность Литературной палаты, задумавшей столь дерзкое начинание. Не буду скрывать, я знал о ней и раньше. В частности, из хлёсткого материала Дмитрия Чёрного в «Литературной России». Да и удивлённые и ошарашенные коллеги кое-что мне рассказывали. Но как-то я не воспринимал всё это близко к сердцу. Чего сейчас только не организовывается! После 1991 года мы играем в свободную страну, а безобразия и странности давно уже не поражают воображение. Но «Литературная палата»! Это, друзья мои, нечто из ряда вон. Для справки… Создана ЛП 21 января 2015 года. А основали её ни больше ни меньше как Союз российских писателей, Союз писателей России, Профессиональный союз писателей России, Союз переводчиков России, Союз журналистов России, Российский союз профессиональных литераторов, Союз писателей ООН, а также литературные объединения регионов России, лекторий «Прямая речь», Фонд Интеллектуальных Инициатив, Клуб кураторов литературных фестивалей России, Фонд «Живая классика», проект «Литературный след», проект «Живое слово», Фонд «КПД СТО» и многие другие. Вот оно, оказывается, как. И это произошло, когда писатели с надеждой ждут исполнения поручения президента о создании Всероссийского литературного общества, данного на литературном собрании осенью 2013 года. Ловят каждый, даже самый незначительный слух на эту тему. Решаются тревожить по этому поводу и отрывать от важных государственных дел Советника Президента РФ по культуре и искусству Владимира Толстого. Горюют, что в связи со сложным экономическим положением в стране на это благое начинание не находится бюджетных средств. Но как же так? На создание Литературного общества средства в силу кризиса не выделяются, а на кормление ЛП откуда-то берутся! Неужели на тех, от кого зависит финансирование литературных проектов, столь сильное влияние оказали заявленные декларации ЛП?! Цитирую с её сайта: « Главная социальная цель Литературной Палаты России – поднять престиж чтения и как культурной практики. Литература должна стать одним из статусов – не шикарный отдых за границей, не новая машина, а книга талантливого автора, прочитанная накануне – предмет разговора и престижного потребления».
Можно было бы посмеяться и забыть! Но более тщательное знакомство с источниками приводит к выводу, что от всех инициатив и проектов ЛП очень уж ощутимо попахивает бюджетными деньгами. Если нет, то откуда тогда у вновь созданной организации средства? А ведь у ЛП имеется даже своя премия - «Война и мир». Да и многие мероприятия, патронируемые этим новоделом, из программы Года литературы. А вот ещё читаем: «В Государственной Думе РФ в рамках сотрудничества Литературной палаты России и Социальной платформы Единой России прошёл круглый стол «Инициативы литературных объединений в Год литературы» . Как-то обидно это всё, право. И несправедливо. В год, когда тяжелейшие трудности испытывают старейшие литературные издания и массово закрываются книжные магазины, ЛП процветает, заседает в Госдуме и даже проводит кастинги ведущих для канала «Культура». Прежде меня от души забавляло, как трепетно «Роспечать» патронирует «Стихи.ру» – сайт, давно превращённый Дмитрием Кравчуком в машину по вышибанию «бабла». Но это уже история привычная. И с сайтом всё много лет как понятно, и с Роспечатью. Но ЛП – тема новая. Где они базируются, эти благородно-бюджетные спасители престижа чтения? Открываем раздел «Контакты», и сердце замирает. Поварская, 52. Это же адрес МСПС, где заседает Иван Переверзин, дистрибьютор, приватизировавший писательское имущество, да ещё, кажется, и грамофанище на досуге. Там же, в десятиметровой каморке на чердаке, находится правление полувиртуального Союза российских писателей, руководимого Светланой Василенко. О её трепетной и тесной связи с Иваном Переверзиным «ЛГ» писала не раз. Нет смысла повторяться. Господи! Как я хочу проснуться! Скажите мне кто-нибудь, что это страшный сон!!! Но нет. Это страшная явь! Ведь возглавляет ЛП предприниматель Георгий Брегман, сын Светланы Василенко. Говорить больше не о чём. Можно, конечно, пафосно воскликнуть что-нибудь гневное, наподобие такого: пока государство в своей литературной политике опирается неизвестно на кого, ничего хорошего не будет!.. Но, похоже, всё это бесполезно. Да и политики, не исключено, никакой нет. Остаётся только попенять Светлане Василенко, известной писательнице, автору единственного романа «Дурочка»: что ж сына-то не научили по-русски изъясняться? А то всё «схлопывается» внутри, когда уяснишь на сайте ЛП, что одна из её задач – «психологическая помощь населению средствами художественного творчества».
Прочитав такое, задумаешься, где ты: в шарашкиной палате или в палате № 6.
Теги: литературный процесс
В сегодняшней публикации мы вновь обращаемся, хотя и в несколько ином ракурсе, к кругу проблем, поставленных в первой статье цикла «Мировая словесность: взгляд из XXI века». Напомню читателям, что в открывшей этот цикл статье профессора М.М. Голубкова («ЛГ», 11.02.2015) шла речь, в частности, о литературоцентризме русской культуры – о том, что именно литературе всегда принадлежала ведущая роль в формировании национальной картины мира, что литература несёт в себе «генетическую память» нации и именно благодаря литературе человек ощущает себя причастным к событиям национальной истории; о том, что литература во многом моделирует образ мышления и поведения человека, внушает представления о должном и недолжном и играет в конечном счёте важнейшую роль в формировании этического кодекса личности.
В связи с размышлениями на эту тему невозможно не вспомнить о фигуре, занимающей особое место в истории русской литературы ХХ века, – о ярком прозаике и, пожалуй, не вполне оценённом на сегодняшний день поэте, о человеке, судьба которого являет собой образец мужества, о писателе, внимание и интерес к творчеству которого сегодня всё возрастает, – о Варламе Тихоновиче Шаламове.
Как творчество Шаламова соотносится с теми проблемами, которые были обозначены в головной статье нашей рубрики? Как сам Шаламов ответил бы на вопросы о роли литературы в формировании общественного и личного сознания? О нравственной миссии, традиционно присущей русской литературе? О том, каковы задачи литературы и возможно ли говорить о нравственном долге писателя и поэта?
Выявить и сформулировать позицию Шаламова по перечисленным вопросам – задача непростая. Проблема мировоззрения Шаламова таит в себе целый ряд сложностей и подводных камней, но тем не менее постараемся представить эстетическую и идеологическую позицию писателя с возможной отчётливостью.
Среди высказываний Шаламова о литературе есть несколько броских заявлений, на которые мы, читатели и литературоведы, часто и опираемся, стремясь прояснить для себя взгляды Шаламова и круг его мировоззренческих представлений. Чаще всего вспоминаются фрагменты из черновых записей Шаламова 1970-х гг. Это декларативные, резкие по тону и, казалось бы, совершенно недвусмысленные высказывания: «Я не верю в литературу. Не верю в её возможность по исправлению человека. Опыт гуманистической русской литературы привёл к кровавым казням двадцатого столетия перед моими глазами». Или: «Искусство лишено права на проповедь. Никто никого учить не может, не имеет права учить. Искусство не облагораживает, не улучшает людей». В духе этих утверждений – и слова Шаламова из письма к И.П. Сиротинской тоже начала 70-х гг.: «Крах её (литературы. – Д.К. ) гуманистических идей, историческое преступление, приведшее к сталинским лагерям, к печам Освенцима, доказали, что искусство и литература – нуль». А вот высказывания Шаламова о содержании искусства (цитируем опубликованные черновики тех же лет): «Есть какая-то глубочайшая неправда в том, что человеческое страдание становится предметом искусства, что живая кровь, мука, боль выступают в виде картины, стихотворения, романа». Казалось бы, позиция Шаламова ясна? Литература себя дискредитировала, она полностью лишена морального, проповеднического пафоса, не играет никакой воспитательной роли и ничему не способна научить человека. Так? А если основой романа, повести или стихотворения становится пережитое человеком страдание, тогда искусство оказывается лживым, потому что, по словам Шаламова, «никакой Ремарк не передаст боль и горе войны».
