11. Но Россия — Русь не часть Востока, и не часть Запада. Русь — не государство с исторически не устойчивыми границами, а региональная цивилизация многих народов, обладающая значимостью и своеобразием смысла своего бытия в истории человечества, хотя на протяжении большей части истории последних веков её ядро локализовано в границах единого государства, общего всем её народам. В этом её отличие от таких региональных цивилизаций как «Восток» и «Запад», к каждой из которых принадлежит множество большей частью мононациональных (по крайней мере на момент их становления) государств. Поэтому для понимания перспектив Руси-России надо знать и понимать принципы, на которых в древности сложилась цивилизация Руси изначальной. В материалах Концепции общественной безопасности вопросу о становлении цивилизации Русского духа посвящена аналитическая записка 2005 г. “Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации”. Дальнейший текст подраздела 11 написан на основе выдержек из неё.
На Руси господствовала общинная этика. Культура, в которой родился изначально русский характер, была культурой компактно-общинного проживания населения на пространной территории если не всей, то изрядной части Восточно-Европейской равнины. Поэтому вопрос в том:
Какова должна быть психика людей, чтобы община жила в преемственности поколений как обновляющийся по своему персональному составу целостный социальный организм?
Обусловленность жизни всякого индивида благополучием общины в целом выражалась и в самоотверженности в деле защиты общины и других общинников персонально вплоть до самопожертвования в реальном деле, а также в признании за руководством не только права, но и обязанности жертвовать людьми в реальном деле (т.е. посылать их на верную смерть) в тяжёлых ситуациях в интересах сохранения жизни общины.
В обычной же — не чрезвычайной обстановке — для общинной этики характерна поддержка общиной и общинниками персонально других людей — от щедрот своих или по способности. И наряду с этим для общинной этики характерно отрицание паразитизма и отказ в поддержке тем, кто идентифицируется в качестве паразита. Соответственно:
Если говорить о «кадровой политике» общины, то в ней главное не то, что община в праве принять со стороны человека, а в том, что община в праве изгнать из себя всякого, кто не поддерживает принятых в ней норм трудовой и житейской этики. [42]
Управление делами в такой компактно проживающей общине, а по существу её самоуправление было основано как на персонально-адресном, так и на циркулярном (для всех) в личном общении распространении информации и могло быть эффективным только на основе взаимного доверия руководителей и руководимых, а равно и при отсутствии:
· во-первых, лживости как способа замазать и скрыть свои ошибки или управлять людьми как орудиями в достижении каких-либо своих или групповых целей,
· и, во-вторых, личностного самодовольства, в жертву какому «идолу» общество допускает приносить всё, вплоть до жизни других людей, биоценозов и планеты Земля.
По существу это означает, что внутри общины может быть более или менее ярко выраженная профессиональная специализация, но иерархичности личностных взаимоотношений быть не может; и каждый человек для общины, не превысившей порога максимальной численности, дорог.
Здесь особо необходимо обратить внимание на неразрывность в жизни общины взаимной причинно-следственной обусловленности — т.е. алгоритмической закольцованности воспроизводства в жизни — 1) взаимного доверия руководителей и руководимых 2) отсутствия в системе общественных отношений заведомой лжи (ошибки могут быть) и «идола» личностного самодовольства, который не может существовать в обществе без умышленных или вынужденных, в том числе и массовых, человеческих жертвоприношений и надругательства над людьми, над Природой регионов и Планетой, и далее вплоть до богохуления.
Но зерном, из которого вырастает всё, здесь является не знающая исключений правдивость людей в общении друг с другом. Если этого нет, то:
· ложь неизбежно оказывается в основе управленческих решений, что ведёт к ошибкам управления деятельностью и ущербу, наносимому общине в целом или тем или иным общинникам персонально;
· ложь оказывается под защитой культа «идола» чьего-либо личностного или группового самодовольства, что делает управленческие ошибки не только неустранимыми, но и возводит их в ранг системного фактора;
· вследствие ошибок в управлении и умышленного ущерба, наносимого общему делу по причине самодовольства и сопутствующей ему заведомой лжи, ошибки управления и ущерб накапливаются в процессе управления, что влечёт за собой недоверие руководству со стороны руководимых, саботаж их управленческих решений (тоже не всегда оправданный обстоятельствами), спонтанные всплески и организацию управления, альтернативного по отношению к исторически сложившемуся в той же самой социальной системе, и это ведёт:
O либо к распаду прежней общины, становлению новой и появлению некоторого количества изгоев из числа лжецов и самодовольных, которым не находится места в новой общине;
O либо к переходу группы людей, составлявших общину, к управлению, на иных принципах, осуществление которых уничтожает общинный характер их жизни.
Вот в общем-то и всё принципиально значимое, что можно сказать о жизни компактно проживающей на основе своего труда общины, вне зависимости от того, к какой культуре община принадлежит и в каком регионе с какими природно-географическими условиями сложился компактно-общинный уклад жизни. Но всему этому в каждой культуре со сложившимся устойчивым в преемственности поколений компактно-общинным укладом жизни сопутствует и некоторая специфика, отличающая всякую культуру от других. Это касается и культуры компактно-общинного проживания, в которой возник изначальный русский характер.
Если же говорить о Русском духе как об определённом культурно обусловленном и поддерживающем воспроизводство культуры эгрегоре, то его алгоритмика включает в себя:
· этику (о которой было сказано выше), которая необходима для устойчивости общинного уклада жизни в преемственности поколений;
· свойственную этой этике искренность в понимании сути Добра и Зла в их конкретных жизненных проявлениях;
· искреннюю (а не показную) самоотверженность в приверженности Добру в полноте и внутренней непротиворечивости алгоритмики психики личности.
Для людей, которые живут по этим принципам, Русский дух — несущий эгрегор, который оказывает им разнородную поддержку, в том числе и посредством разного рода «паранормальных явлений», качество которых далеко выходит за пределы возможностей, открываемых разного рода «духовными практиками» «гуру» Востока и Запада.
Но на протяжении последнего тысячелетия Русь живёт не по общинной этике, и это имеет свои последствия. И поскольку полная искренность, целостность психики (в смысле согласованности и взаимной связанности составляющих её специализированных по предназначению алгоритмов), самоотверженность вплоть до самопожертвования и общинная этика в целом это — то, что не свойственно людям в их большинстве в толпо-“элитарном” обществе, то с переходом от общинности к толпо-“элитаризму” для подавляющего большинства традиционно именуемых «этническими русскими» вход в эгрегор Русского духа закрыт: «Access denied» объективно, даже если у тебя в паспорте на каждой странице будет написано, что ты «этнический русский» в 10 поколениях и слова «Слава России!!!» вытатуированы на груди древнеславянской вязью; либо ритуальный каменный топорик, лично сделанный пра-пра-предком, передаётся на протяжении многих тысячелетий от отца к избранному сыну — наследнику некой древнеславянской знахарской традиции: всё равно — «Access denied», ты — не русский, поскольку эгрегор, называемый «Русский дух», не приемлет твой личный дух.
Однако в эпохи социальных катастроф и военных поражений, когда поток жизненных неурядиц смывает с душ людей всю наносную грязь этических норм толпо-“элитаризма”, большему или меньшему количеству людей удаётся войти в Русский дух, что влечёт соответствующие последствия для тех, кто совершает агрессию против них. Но по свершении действительно чудесных подвигов, в результате которых катастрофа преодолевается, — вследствие возвращения к привычным этическим нормам толпо-“элитаризма”, — снова наступает состояние «Access denied» [43], в результате чего многие герои становятся «бывшими», обывателями, холопствующими или рвущимися к господству над другими, а то и деградируют, становясь частью социального люмпена — «отбросов общества».
