Есть жанр — инструмент традиции. И есть жанр — инструмент цензуры, отфильтровывающий поступление небезопасной новизны (а новизна — та форма, в которой только и живут смыслы). Это один и тот же жанр. И важно суметь обыграть его, обвести внутри самого себя. Все делают то, чему научены и умеют делать. Художник, мыслитель, изобретатель обязаны находить способ сделать то, чего они делать не умеют. Самое интересное, на мой взгляд, сейчас и происходит в области жанровых мутаций. Потому что человеческую жизнь, ее смыслы, изменившееся представление о целостности человека ветхие мехи расхожего сознания и традициональной словесности больше не удерживают. Прохудились мехи, и человек наполовину вытек. Можно подлатать, но тогда есть риск, что в следующий раз вытечет весь. Это и будет конец искусства.
Поэтому мое кредо в области письма — это:
право на беспокойство (при этом — контроль над собственным страхом, поводырем вранья);
жанровый поиск и эксперимент (ну нет, к сожалению, другого слова для этого);
осведомленность и терпение, проведение при необходимости дополнительного исследования (того что англичане зовут «research»), а также постановка опытов на себе и окружающих (а кто сомневается, что писатель — монстр?);
чрезвычайная важность разрушительного момента искусства, каждый раз уловляемого силками формы, — что требует технической изобретательности (еще точнее — технического изобретения, годного только для данного текста, поскольку каждый текст выполняет отличную от других задачу);
приоритет рассказывания над показыванием (а тем более, высказыванием);
живая интонация (темпоритм), сшивающая просторечие с книжной речью, выдавливание по капле метафоричности из своего письма;
создание красоты с запасными выходами для читателя (и самого писателя) — т. е. приоритет свободы (признание, могущее стоить писателю репутации); налаживание диалога с паралитературой;
и разумеется — искусство слова.
Зачем? Затем же, что и всегда: чтобы очнуться и, очнувшись, вернуть себе способность смеяться, плакать, думать… после жизни.
Проза, в плохом случае, — это мысли перед сном о том, как прошел день. В счастливом случае — это молния соображения при пробуждении: «Ага, так вот что это было, — промелькнувшее вчера, случившееся сколько-то лет назад, сегодня ночью приснившееся, страшно важное, — без чего можно и прожить, да только умрешь дурак дураком!..»
Получился наглядный пример того, как пишешь не то, что хотел, а то, что хотело само написаться. Оказывается, именно это мне и хотелось довести до сведения читателей «о себе».
Игорь КЛЕХ
Мысль окинуть взглядом историю пушкинских юбилеев в России подал Михаил Гаспаров. Идея воодушевила Андрея Битова, который предложил мне поработать с ним вместе над сценарием документального фильма для телеканала «Культура» («Медный Пушкин. 7 юбилеев или Страстная Седмица»). Мы решили ограничиться широко отмечавшимися, «знаковыми» празднествами: 1880, 1887, 1899, 1937, 1949, 1987 годов — в преддверии празднования 200-летия со дня рождения поэта. В ходе работы выяснилось, что у нас имеется предшественник в разработке темы — американский славист Маркус Левитт, чье исследование «Литература и политика: Пушкинский праздник 1880 года» было переведено и издано в Санкт-Петербурге пять лет назад тиражом 1 тыс. экз. Тем не менее, упомянутое исследование и материалы, извлеченные мной из старой периодики и книг, пересекаются лишь частично. У них разные не только назначение и аудитория, но также «оптика» и подача. С другой стороны. никакой документальный фильм не в состоянии вместить такое количество разнородного и весьма сочного фактажа — перевод в зрительный ряд неизбежно требует упрощений, когда мысль приносится в жертву созданию настроения. Поэтому, представляется, что читателям будет небезынтересно совершить мысленную прогулку по 120-летней истории пушкинских празднеств в России — увидеть свою страну и себя в таком вот зеркале.
Если вы возьмете другой словарь, скажем, орфографический, то рискуете получить вместо «станционного смотрителя» какую-то «смотчицу», — и это будет уже совсем другая история.
— с детства — военные игры. Неуемный экспериментатор. Модернизировал алфавит.
— был азартный игрок.
— литературно-политические игры.
— предпочитал преферанс. В игре удачлив.
— этот играл в рулетку.
— в молодости был азартен не менее предыдущего, но неудачлив в игре; сумел «завязать».
— шарады, фанты.
— биллиард, «русская рулетка».
— шахматные игры, крестословицы.
— изобретатель игр.
— медиумы оба: игры с потусторонними силами, геополитика.
— признанный боец «на кулачки».
— алкогольный спорт, — завершение более чем тысячелетней линии, выводящейся из пиров Рюриковичей.
От которого история соблаговолила сохранить фамилию — Гюнтер, в чем видится некий действовавший до последнего времени закон — убийцы писателей и, шире, людей должны назваться; так было принято всегда — чтобы смочь поразить человека, убийце следует предъявить имя: я не оборотень, я одной с тобой крови. Хотя новейшее время научилось и убийство лишать его персональной значимости, сделав его безукоризненно анонимным. Имя убийцы — это последнее, что связывает смерть Шульца с миром культуры, со смертями того давнопрошедшего и надежного, как выяснилось, века, в котором он еще успел родиться.
А. Аксинин — львовский художник-график, погибший в авиакатастрофе.
Ср. красоты и «туманы» всех «прагописцев» — от Мейринка, Верфеля и молодого Рильке по какого-то пишущего женского доктора романтической внешности, в широкополой шляпе.
Хотя даже в этой области случались исключения, например — возглавлявший кафедру во Львовском университете литературовед-потебнианец и франкофил проф. Чичерин А. В., некоторые украинские архивисты, историки, переводчики и др.
Наиболее всестороннюю оценку положения дел в Украине пытается предложить сегодня 200-страничный «Российско-Украинский Бюллетень», издающийся Центрально-Европейским информационным агентством (http: \ceia.cib.ru) силами московско-киевской редакции ( [email protected]). Автор статьи ни к агентству ни к бюллетеню не имеет ни малейшего отношения, но может порекомендовать это издание читателям, интересующимся вопросом: существуют другие взгляды и мнения по нему.
Из сб. «Писатели России. Автобиографии современников». М.: ЖА «Гласность», 1998.
