Между названными датами, 19 мая, в день пионерского праздника в качестве презента ему в «Московском комсомольце» появилась статья Ирины Бобровой «Мать имени Павлика Морозова», свидетельствующая о том, что ненавистник убитого подростка Альперович (1933–2008) вовсе не умер, как не умерли и его соненавистники — Владимир Амлинский (1935–1989), Соломон Соловейчик (1930–1996), Натан Эйдельман (1930–1989), Федор Бурлацкий (1927-), Бенедикт Сарнов (1927-). Нет, никто из них не умер физически или граждански, а все они сменили пол и национальность (если Боброва — русская), воплотившись в её образе, ибо едва ли не все названные джентльмены, увы, — евреи. Но в том, что они так скучковались, никто не виноват, ибо никто их не сгонял вместе, не принуждал, по доброй воле один за другим сбежались они потоптаться на могиле убитого подростка. Со слов Бобровой следует приплюсовать еще израильтянина Михаила Лезинского. Какой получается ароматный, хотя и одноцветный букет!
Впрочем, могу утешить мадам Боброву: вслед за названными первопроходцами приплелись на могилу несколько подпевал-русаков: супер-звезда Галина Вишневская, писатели Дмитрий Балашов (1927–2000) и Сергей Семанов (1934 —), юрист-правдолюб Юрий Феофанов, ныне замшелый сотрудник правительственной «Российской газеты», и наверняка кто-то ещё.
Между прочим, один из этих ненавистников в пору благоухания демократии был убит собственным сыном. Но из остальных ненавистников почему-то никто не шумел: «Вот он, Павлик Морозов новой России!».
Самым выдающимся из ненавистников следует признать как раз новопреставленного американца. Действительно, например, член Союза писателей Семанов написал всего лишь убогую статейку в две с половиной странички «Три несгибаемых Павла» (Слово № 10’89), в которой к тому же не сосредоточился на охаивании лишь одного убитого Павлика, а попытался опорочить ещё и двух литературных героев — Павла из романа Горького «Мать» и Павку Корчагина из знаменитого романа Николая Островского. Ну, Новодворская аплодировала Семанову. Но странно, что тот не захватил ещё, допустим, сержанта Павлова, героя Сталинграда. Ведь тоже несгибаемый. Да, всего лишь пархатая статейка. Альперович же написал целую книгу да еще заслужил похвалу самого сексота Ветрова! Совершенно непонятно, почему не дал ему свою сексотскую премию.
Книга эта сперва была издана в 1988 году в Англии, а через два года — в Москве. Не вы ли, подписант некролога Оскоцкий, помогли в этом почившему ныне другу? Не подписантка ли Татьяна Кузовлева, только что сочинив хвалебную статью об известном политбюрошнике Яковлеве, сразу принялась за предисловие к новаторской книге усопшего единомышленника?
Альперович-Дружников семь лет (1964–1971) работал там же, где и вы, мадам Боброва, — в «Московском комсомольце», который, правда, тогда вовсе не был самой смрадной газетой страны, как сейчас. Вполне возможно, что вы сидите в том же кабинете, где трудился этот корифей, может быть, даже — на его стуле и дышите тем же воздухом.
В 1981 году, работая в другой молодёжной газете, Альперович написал письмо Ларисе Павловне Исаковой, учительнице Павлика, которую уверил, что готовит большую и честную публикацию о её убитом ученике и просил ответить на множество ловко составленных вопросов да ещё прислать свою фотографию. Советская старушка, привыкшая верить людям, добросовестно выполнила просьбу. Однако статья не появилась, ибо то, что учительница написала, шло в разрез с гнусным замыслом газетного рыцаря Демократии. Тогда Лариса Павловна захотела хотя бы вернуть свою фотографию, и тут обнаружилось такое, чему она просто долго не могла поверить: Альперович втирался к ней в доверие под чужим именем коллеги по редакции И. М. Ачильдиева. В чём дело? Почему? Да потому самому, почему воры и бандиты часто напяливают маски. Вот, подписант Лев Аннинский, какие подвиги во имя служения идеалам Демократии совершал ваш смельчак и новатор, о котором мы сегодня скорбим.
Вскоре Альперович-Дружников-Ачильдиев, как, спустя почти тридцать лет, и вы, мадам, скатал ещё и в Алупку к Татьяне Семеновне Морозовой, матери Павлика. Уж не знаю, под каким именем. И представьте себе картину. К восьмидесятилетней старушке в маленький городок, в её, по выражению Бобровой, хибару является столичный журналист и ласковым голосом задаёт ей множество хитро составленных вопросов, имея цель убить ещё раз её давно убитого сына. А та простая душа разве может подумать что-нибудь дурное! Она радуется гостю и говорит просто, по-деревенски, и мысли у неё нет, что слова её будут вывернуты наизнанку в грязном пасквиле «Вознесение Павлика Морозова», где будет указано: «Я встречался с матерью и учительницей моего героя». Как не верить!..
Уходя, он целует сухонькие руки, пестовавшие пятерых сыновей, из которых к тому времени четверых уже схоронила, руки, за всю жизнь не знавшие ни дня покоя. «Храни вас Бог в дороге», — по русскому обычаю говорит старушка на прощание. И гость с низким поклоном, открыв задницей дверь, исчезает. Он спешит в Москву, ему не терпится устроить за письменным слотом пиршество гробокопателя. Вот, скорбящий Леонид Жуховицкий, что выкомаривал ваш дружок во имя Добра и Порядочности.
Поскольку вы, мадам, сидите на стуле Альперовича и написали о том же человеке в том же самом духе, то, естественно, напрашивается вопрос: ваша фамилия действительно Боброва? И в Алупку вы ездили не под именем Гадюкиной, скажем?
Я заглянул в Интернет. За последние неполные восемь месяцев Боброва напечатала в «МК» 20 статей: «Секс-тайна Леонида Ильича», «Кому на Руси без жены хорошо», «Жестокий роман Ельциных» («МК» раскрывает брачные тайны клана Ельциных.) и т. п. Хлеб добывает, раскрывая тайны, как говорится, в поте лица своего. 20 статей за 8 месяцев!.. И вот почти сплошь какие были отклики читателей на последнюю из названных статей Бобровой, в которой она изображает давние события в московской школе № 1275.
Выпускница этой школы: «Полный бред! Одни сплетни».
Александра: «Вы — мразь!..».
Студентка: «Проплаченная журналюга…».
АФ: «Как была ты дурой, так и осталась».
П. Юдаев: «Вы образец „МК“ — мерзость, продажность, глупость».
Николай: «МК» превратилась в «МГ» — московское г…о.
Андрей: «Я перестаю читать эту дрянь — „МК“.
Москвичка: „Газету в руки брать стыдно“.
Выпускник этой школы — герою статьи: „Саша, подай на эту дурищу в суд“ и т. д.
В другом случае я не решился бы приводить такие отклики, а если бы привёл, то извинился, но в случае с Бобровой об этом думать не приходится.
Газета пишет, что по последней статье был проведен опрос читателей: „Кто такой Павлик Морозов?“ И 34 % ответили: „Герой“, а 49 % — „Убийца отца“. Первая цифры вызывают недоверие, ибо отклики в Интернете на эту статью ещё единодушней и круче, чем приведенные выше на другую статью. А вторая цифра свидетельствует о том, сколь многим эти бобровы да сусликовы свихнули мозги. Среди откликов на статью „Мать…“ сильно преобладают такие:
OF: „Неверю…“.
Hoddit: „Самой-то не противно?“
Москвичка: „Не стыдно писать чушь? Да вы были ли в Алупке? Там работают десятка полтора здравниц. А парк? Сказка!“.
Vovoka: „Я была в Алупке на прошлой неделе. Ничего подобного описанному не видела. Какого чёрта писать о том, чего не знаешь!“.
Аноним: „Писать бы ей о жизни, Ксюш, которую она знает…“.
Via: „На себя посмотрите, скольких вы предали ради своих интересов“.
Мальчиш: „Бездарность и безграмотность бульварных журналюг не знает границ“.
Нам: „Какой же надо быть негодяйкой, чтобы не понимая тогдашних событий, не вникая в их суть, опять всё ворошить, поливая грязью тех и выгораживая этих, зная при том, что никто не плюнет в бесстыжие глаза. У вас грань между первой древнейшей профессией и второй стерлась“.
Oldfischer: „Павел не дожил до 14 лет, Федя — до 9. Вы не этому улыбаетесь на фотографии, Боброва?“.
Так: „Эти два убитых брата — советские Борис и Глеб. Как же над ними не глумиться нехристианской нечисти „МК“!“.
Проходя мимо: „Мерзкое ощущение. Столько помоев на покойников! Добралась даже до внучатого племянника. Тошно…“.
Ретвизан: „Давно не читала таких злобных статей. Хотят выжечь до седьмого колена“.
Уй: „Детоубийца!..“.
Rio: „Такие из всякой крови извлекают выгоду“.
Ан-м: „Зверское убийство двух детей, а потом — надругательство над убитыми — это при любой власти высшая мера для тех и других мерзавцев“.
Hobbat: „Павел — убийца отца!..“. Подумать только! Нет, все-таки первая древнейшая профессия приличней второй».
