Это — на месте подрыва, где возле гор четыре ракеты лежат: в 12.30 до 12.40.
6-го августа бы!
Ни одного генерала на этой акции. Не тщеславны? Или же, как выносить Сталина из Мавзолея, крупным военным «выносить бомбу», ракету — риск для карьеры, ущерб в глазах профессионалов-коллег.
Разоружение (для словаря).
В Сары-Озеке в Казахста/не/ [1–2 августа] повстречался с американцем, приехавшим за тем, что и я, — смотреть, как подорвут первую ракету малой дальности, — он отставной капитан подлодки атомной (10 лет плавал с «кнопкой» под пальцем); я, конечно, не мог не заговорить с ним о том, о чем, когда разговаривал с таким же капитаном советским: а не страшно быть хозяином такой разрушит/ельной/ силы.
— Некогда было думать и бояться, — ответил капитан, — надо каждую минуту заботиться, чтобы лодка шла куда надо и не упала на дно…
— Ну, нажали бы, когда бы…
— Да. А мои подчиненные так просто жалели (по-человечески), что отслужат, а выстрелить из этих штучек не доведется. Теперь, конечно, теперь я другой…
И человеч/ество/ уже другое. А совсем еще недавно пребывало в состоянии или вот такой бытовой озабоченности делами своими, или мучилось чувством ловушки, выхода из к/отор/ой нет, или даже бодрилось и агрессивничело.
Теперь — другое. Началось невиданное — практическое разоружение — двух главных «партнеров» по возможному самоубийству (хотя они на земле не двое).
Казалось, хотя бы ограничить, хотя бы заморозить вооружения, но вот оказывает/ся/ — можно начать взрывать ракеты. Что мы с амер/иканцем/ Джеймсом Бушем и наблюдали с удовольствием и надеждой.
Пока — эти, на очереди 50 % стратегических, идут переговоры о химическом, об обычных вооруж/ениях/. Стороны стремятся при этом сохранить безопасный паритет.
… Но тут встает вопрос новый, по-новому: о моральности самой доктрины взамен запугивания возмездием, т. е. той самой доктрины сдержив/ания/, к/отор/ой руководствовались обе стороны и к/отор/ую явно переросли в своем горьком опыте, к/отор/ой руководствуются все ядер/ные/ державы, в том челе и Фр/анция/, но вот те, кто меньше имеет оружия почему-то меньше склонны признать аморальность, абсурд и нетерпимость этой доктрины. Не увидели всю бездну?
Несколько раз мне напрямую приходилось спорить с фр/анцузскими/ коллегами журнал/истами/, а также дипломатами. Было понятно, когда еще не начали амер/иканские/ и сов/етские/ стороны процесс разоруж/ения/ и не проявили готов/ность/ идти очень далеко в этом деле: мол, что нам, если у них вон сколько!
Ну, когда они вплотную приблизятся к вашему уровню подключится — Франция?
И не станут ли «малые» ядер/ные/ державы провокационно наращивать мускулы ядерные по мере того, как др. сторона их сбрасыает. Ибо не мускулы это, а раковые клетки (Велихов)!
… Значит, рассчит/ывать/ на бесконечную удачливость, на случайности счастливые, благод/аря/ к/отор/ым человеч/ество/до сих пор живо — не разумно.
Разоруж/ение/ необходимо, придется, всем — если мы хотим выжить. И никому не дано это в одиночку, нет разум/ных/ оснований выстраивать частокол из ракет. У разоружения альтернатив нет.
Из Москвы — в 0,35, затем Шаннон — Куба — Мехико. И всё ночь, ночь, солнце где-то сзади, а не впереди, — какая-то тревога, что ты уйдешь от него, а оно не нагонит никогда.
Не так ли цивилизация. Покинув природу позади, устремилась в никуда…
Вы заметили, что перестройка и эколог/ические/ беды оттеснили внимание к пробл/емам/ ядер/ного/ разоружения. Это вроде бы и хорошо: знач/ит/, пошло здесь, действ/ительно/ о чем-то договорились. Вот и взорвали «связку».
Книжка для Политиздата.
Мы созревали в своем новом мышлении, двигаясь от:
1. Осознания угрозы ядерной к
2) экологической
и 3) понимания, что ядерное разоружение напрямую зависит от перестройки.
Поэтому начать: со статьи о «Beyond War /Без войн», потом «Overkill/Сверхубийство», Сверхлитературу (точнее «Ничего важнее»), дальше Перестройка, Сталин, Отвоевались!..
Война отврат/ительна/ вся: некрасив чел/овек/, к/оторо/го убивают. А не только убийца. Сколько бы ни лгало иск/усство/, сколько бы тысячелетий ни лгало. Всякий побывавший там, знает: некрасив чел/овек/, к/оторо/го убивают.
Никакой эстетизации войны.
Телефильм: Рейган в Москве.
Я не политик, а потому мое отнош/ение/ к политикам, их действиям, высказ/ываниям/ сильно окрашено эмоционально.
Признаюсь: два года назад к Р.Р/ейгану/ я относился с огромной/ опаской, а поэтому с очень недобрым чувством: казалось, что он, с его правым радикализмом, с его апокалиптическим фатализмом, даст пинка нашей планете, и она свалится в пропасть. Это — до встречи Рейгана с Г/орбачевым/ в Вашингтоне, до заключения поразит/ельного/ договора.
Когда мои друзья ноют, что, мол, ничего не получ/ается/ с перестройкой, я напоминаю. А это, да это стоит — уничтож/ение/ ракет — всех и любых успехов!
Не удивит/ельно/, что я и к Р/ейгану/ проникся. В США был его главным адвокатом.
… А Р/ейгану/ приходится платить за самый лучший свой в жизни шаг — за договор о ракетах.
… Проблема такого сосуществ/ования/, когда присут/ствие/ др. страны, просто-таки полезно. Для нормального критического отнош/ения/ к своей системе.
… Как быть дальше нам, друзьям?
Обниматься и хвалить другую сторону, что они тоже люди. Или продвинуться вперед, и уже как не враги, а как партнеры, помогать изживать недостатки той и др. системы.
Так что же: все проповеди не убедили, а вот бомба убедит! Что ж, если мы, люди, такие!
Но тоже истина: лишь близость смерти рождает гпубоч-/айшие/ мысли о жизни и истину. Это истинно по отнош/ению/ отдел/ьного/ чел/овека/. И — человечества, к/отор/ое смертно уже.
Был в США. Видел, как распадается образ врага: рус/ского/ с ножом в зубах, амер/иканца/ — с долларом в зубах!
Развить чувство горечи и отвращ/ения/ к любому насилию! Но обращено должно быть на себя — это чувство.
24-31.10.1988.
Когда писал «Пастораль», вопрос был: можно было или нельзя — собой пожертвовать (как народом) ради спасения человеч/ества/.
Высшая ценность — род человеч/еский/. Не дай Бог — выбирать.
Но нужен шоковый пример, чтобы понять новое мышление.
Писал «Пастораль»: ситуация — русский и американец должны — нанести «удар возмездия». Ну, а как быть: они твою — половину планеты уничтож/ат/ — ты их? Их половину? Бросил слова на Форуме по выживанию [человечества]. — Что он говорит?!
Полгода прошло — и…
«Пастораль» — из первоматерии — точка, взрыв и т. д.
Нет, не было и точки материи, а лишь энергия согнутого пространства, что она, как лук, тетива и запустила мир, Вселенную. Всё дело в пространстве. И тут тоже.
Уговар/ивал/ Хр/истос/: будьте братьями — не получилось.
Маркс: пролет/арии/-братья, соединяйтесь!
То же самое, в общем.
Сделали бомбу, способную убить всех и…
Говоря сл/овами/ Эйнштейна: чем больше тень [Бомбы], тем больше понимаем — братья!.. Братья это в общем-то хорошо. Но братья не во Христе, а братья в Бомбе — что-то тут зловещее есть.
Лично я это ощутил еще, когда писал послеядерную «Пастораль», антиутопию с ситуацией: американец (последний) и рус/ский/ (последний) должны нанести удар возмездия, сознавая, что, м.б., ще-то еще сохранился очажок жизни. Как не нанести, если они выжгли мой род?
И другой тоже самое спрашивает.
Но, м.б., мой род — это не те, даже не рус/ские/ (их нет уже), не америк/анцы/ (их тоже нет), а червячки-жучки, к/отор/ые наверняка погибнут от твоего последнего патриотизма?
И вот проблема невиданная: пренебречь чувством традиционного/ патриотизма, героизма и пр. не ради даже человечества в целом (это бы уже легко!), а ради жизни, как таковой.
И вот, когда я уперся в эту ситуацию, я решился с промежуточной статьей все-таки вылезти на люди. Сделать предметом обсуждения страшную диллему в духе нового мышления. К/отор/ое, оказывается, бывает страшноватым. Как и новая мораль братьев по Бомбе.
Чел/овек/ собой жертвует во имя народа — примеров уйма. Ну, народ, отдельный — во имя всего рода человеческого? Или если человек поставлен в страшнейшую ситуацию: долг перед народом и долг перед человечеством разведены Бомбой по разным полюсам.
.. Я бы так переформулировал Эйнштейна: чем больше тень Бомбы покрывала планету, тем лучше, яснее мы осознавали, сознаем: навязывать себя, свое другим — это даже братьев превращать в смертельно опасн/ых/ врагов.
Плюрализм любых философий — без мессианства!
80 диссер/таций/ о победе в атом/ной/ войне?
Брежнев, правда, изрек на 26 съезде: мечтать о победе — безумие… (заслуга кого-то из помощников?), но когда мы — алармисты[164] пытались делать упор на этом — били по рукам.
