Сказанное выше не означает, будто роль объективных социальных законов становится менее важной. Наоборот, с возрастанием роли субъективных факторов возрастает и роль законов. Их действие становится более близким к абстрактному описанию и к действию законов неживой природы. Например, раньше казалось, что чем грандиознее и сложнее социальное объединение, тем меньше оно контролируемо, тем больше в нем неконтролируемых явлений. Такое убеждение сложилось потому, что не принимали во внимание следующие факторы: 1) прогресс средств сбора, обработки и передачи информации; 2) прогресс средств коммуникации; 3) прогресс средств манипулирования людьми, надзора за ними, пресечения массовых движений; 4) влияние массовой культуры на стандартизацию образа жизни людей. А в результате совокупного действия этих и других факторов степень контролируемости исторического процесса резко возросла. Но это, повторяю и подчеркиваю, не означает, будто история человечества стала жертвой субъективного произвола каких-то сил. Проектируемая и направляемая история имеет свои законы, отличные от естественноисторического процесса, но законы. И следствием этих законов является то, что при этом растет и степень вынужденности социальных действий людей, а также степень предопределенности эволюции человечества. И это неизбежная плата за прогресс.
Хозяева глобального сверхобщества, действуя в своих интересах, упорно загоняют поток истории в ограниченное, искусственное русло, исключая всяческими искусственными сооружениями неподконтрольные ответвления от основного течения. Превращая историю в планируемую и управляемую, именно этим делают ее предопределенной, а значит, не зависящей от их сознания и воли в том смысле, что задача их сознательно-волевой деятельности сводится теперь к тому, чтобы достроить до конца единственное искусственное русло исторического потока, чтобы в нем не возникали трещины, чтобы какие-либо злоумышленники не проделали в нем дыры. Законы диалектики, увы, неумолимы: все переходит в свою противоположность, когда преступает меру.
Средства массовой информации запугивали людей возможными последствиями вторжения в биологический механизм наследственности людей и развития зародышевых клеток в зрелые механизмы. Но уже произошло нечто более страшное, а именно люди вторглись в механизм социальной эволюции человечества. Разрушительные последствия этого вторжения стали привычными буднями нашей жизни. Как я уже сказал, советский коммунистический эксперимент был самой грандиозной в прошлом попыткой планируемой и управляемой социальной эволюции. Но он ограничился лишь частью человечества. Кроме того, то, что получилось в реальности, лишь отчасти было запланировано заранее. Но в более значительной части явления реального коммунизма возникли в силу объективных социальных законов неожиданно для авторов изначального проекта и ему вопреки. Так что советский опыт может служить примером попытки планируемой и управляемой истории. Качественный скачок возник лишь к концу XX столетия, когда произошла интеграция западного мира, советский коммунистический блок потерпел поражение в «холодной войне» и образовалось глобальное сверхобщество, мобилизовавшее всю мощь Запада на завоевание мирового господства и объединение всего человечества в единое целое по принципам западнизма и под эгидой Запада.
В наше время проектируется вся мировая история, история всего человечества, а не отдельные ее фрагменты. Проектируется она не на короткое время, а на десятилетия, даже на вечность, навсегда. Подчеркиваю: раз и навсегда! И это не маниакальные, а вполне реалистичные замыслы. Проектируется эта история глобальным сверхобществом, опирающимся на колоссальную мощь западного мира. Стратегическая сущность этого проекта – установка на мировое господство.
Август 1998 г.
В период между избранием Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС в 1985 году и расстрелом Белого дома по приказу Ельцина в октябре 1993 года произошла совокупность событий, в результате которых был разгромлен коммунистический социальный строй, сложившийся в Советском Союзе благодаря Великой Октябрьской революции 1917 года. Поэтому я считаю себя вправе называть эти события словами «советская контрреволюция».
В западной идеологии и пропаганде советская контрреволюция изображается обычно так, будто советский социальный строй (коммунизм) рухнул в силу своей внутренней несостоятельности, будто он изжил себя сам по себе, будто советские люди сами (на своем жизненном опыте) пришли к мысли о необходимости отказа от коммунизма и перехода к капитализму. В России эта концепция принята как нечто само собой разумеющееся. И это не просто по недомыслию (хотя и недомыслие тут имеет место). Разгром советского коммунизма еще не завершился полностью. У западных организаторов и российских исполнителей советской контрреволюции еще нет стопроцентной уверенности в том, что с коммунизмом в России покончено навсегда. Сокрытие истины относительно сущности советской контрреволюции еще остается важнейшей задачей ее идеологов и апологетов. А советским (и затем российским) исполнителям контрреволюции к тому же хочется выглядеть благородными освободителями советских людей и прочего человечества от гнета и ужасов некоего коммунистического зла, а не послушными марионетками западных хозяев и не добровольными предателями великих исторических завоеваний, достигнутых их соотечественниками и предшественниками ценой колоссальных усилий и жертв.
Детальное научное исследование советской контрреволюции есть задача для ученых будущего, когда остынут страсти и кому-то будет позволено приоткрыть завесу идеологической лжи, скрывающую социальную сущность этого исторического явления. Я здесь ограничусь лишь некоторыми соображениями относительно того направления, по какому должна (с моей точки зрения) двигаться стремящаяся к истине мысль.
Советская контрреволюция была порождена комплексом факторов как внешнего, так и внутреннего, как объективного, так и субъективного характера. Чтобы установить, какие именно факторы и какую именно роль сыграли в ней, необходимо прежде всего четко выделить ее из потока конкретно-исторических событий, установить ее временные и событийные границы. Надо установить образующие ее конкретные действия людей и установить, что именно связало эти действия в единое целое, в одно сложное совместное действие множества различных людей. Общим для всех этих действий было то, что они так или иначе разрушали социальный строй страны, разрушали реальный советский коммунизм. И именно эта их антикоммунистическая направленность объединяла их в огромное единое историческое действие, имевшее результатом разгром советского коммунизма.
Но чтобы выполнить эту задачу, необходимо точно знать, в чем именно заключалась коммунистическая социальная организация (социальный строй) советского общества. Знать научно, объективно, а не в том виде, как его изображали и изображают в идеологии и пропаганде (как в советской, так и в антисоветской).
Основу советского общества составляли организация системы власти и управления (а не экономика) и ее положение в социальной организации общества в целом. Эта система пронизывала все общество во всех жизненно важных измерениях и на всех уровнях социальной иерархии, начиная с ее вершины и кончая первичными деловыми коллективами. Можно сказать, что коммунистическое общество в Советском Союзе было государственно организованное человеческое объединение. Более того, тут следует говорить даже не просто о государственности, а о сверхгосударственности. А основу, ядро, стержень, скелет и голову этой сверхгосударственности образовал социальный феномен, который называли словом «партия», но который на самом деле не был партией в смысле привычных политических партий Запада. Он лишь имел подобие партии, имел какие-то генетические источники в партии. Но фактически он был явлением качественно иного рода.
Если исходить из реальной, а не из воображаемой коммунистической социальной организации советского общества, если исходить из научного понимания ее, а не из идеологических ложных догм, то начало советской контрреволюции следует отнести к тому моменту советской истории, когда начали сознательно разрушать советскую систему власти и управления и еще, точнее говоря, когда начали разрушать аппарат КПСС. И началось это вскоре после избрания Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС. Началось по инициативе Горбачева и было поддержано высшим партийным руководством и его идеологическими холуями. Началось с вершины власти. Началось изнутри системы власти, то есть из самых глубин базиса коммунистической социальной организации. А завершение советской контрреволюции произошло уже при Ельцине, когда была ликвидирована КПСС и по приказу Ельцина были расстреляны жалкие остатки советской государственности. Советская контрреволюция хронологически и по составу образующих ее событий заключена в эти рамки. Относить ее начало в более отдаленное прошлое (а ее относят даже к временам Хрущева), а окончание – в годы после расстрела Белого дома значит растворять ее в более обширном историческом потоке и искажать тем самым ее социальную сущность. События, предшествовавшие началу деятельности Горбачева по разрушению КПСС и так или иначе связанные с этим, сыграли роль условий и предпосылок контрреволюции, а все события, происшедшие после прихода Ельцина к высшей власти в России и расстрела Белого дома, явились неизбежными следствиями уже совершившейся контрреволюции. Здание советского общества как общества коммунистического рухнуло как следствие того, что был разрушен его социальный фундамент.
