1) «Открытое письмо рабочих и крестьян Псковского и Островского районов генералу-изменнику Власову» под названием «Отвечай, изменник Власов!».
2) Листовка «Власов – агент немецких фашистов».
3) Листовка «Как Власов продал крестьян немцам? (sic)».
4) Листовка «Русский не будет братоубийцей!».
5) Листовка «Смерть фашистскому наймиту Власову!».
6) Листовка «Убей изменника Власова!» (в немецком переводе).
7) Обращенная к «населению временно оккупированных районов Ленинградской области» листовка Политического управления Северо-Западного фронта «Кто такой Власов?».
Как уже ранее рассмотренная серия газетных статей, эти листовки по своему содержанию тоже были нацелены на то, чтобы, так сказать, сорвать с Власова покров его русской национальности и изолировать от русского народа как прокаженного. Путем его разжалования до роли безвольного орудия немецких угнетателей хотели противостоять уже ясно ощутимому явлению, что он стал на оккупированных территориях центром кристаллизации надежд населения, глубоко разочарованного немецкой оккупационной политикой. В методах не приходилось быть особенно разборчивыми. Так, и теперь сознательно избегали полемики с социально-политическими программными пунктами Смоленской декларации, которые неясно и с полемическими искажениями затрагиваются лишь в одном месте. Советская пропаганда вновь пользовалась прежде всего средством личного поношения, причем в такой форме, что всякий дальнейший вопрос сам по себе становился немыслимым. Власов характеризовался как иуда, прожженный негодяй, фашистский лизоблюд, огородное пугало в генеральской форме, фашистский попугай, убийца, преступник, мошенник, подлец, плут, оборванец, головорез, изверг, ублюдок, дрянь. Одновременно его «обесчеловечивали, сравнивая с животными». Ругательства типа сукин сын, паршивая собачонка, пресмыкающееся, насекомое были выражением бессильной злобы к опасному политическому противнику и должны были намекать на необходимость его истребления. В «Открытом письме рабочих и крестьян Псковского и Островского районов» это выглядит следующим образом: «Но ты, собака, сдохнешь еще раньше. Покажись еще только раз во Пскове – и мы уж сумеем убрать тебя, пресмыкающееся». Власов вновь изображается так, будто он направлял все свои силы на то, чтобы «помочь при закабалении русского народа» немцам, в особенности – обмануть крестьян и «превратить их в рабов немецких крупных землевладельцев и капиталистов». В то же время при объяснении того, как случилось, что среди «славных советских генералов» оказался такой «негодяй», пропагандисты допустили достойную упоминания изобразительную ошибку. Главное политуправление Красной Армии выдавало Власова за «троцкистского заговорщика», еще задолго до своего перехода завербованного немцами в качестве «шпиона». А теперь вдруг не раз упоминается, что он «долго» находился в «концентрационном лагере», что «потребовалась почти двухлетняя кровавая работа в гестаповских застенках, чтобы найти маленькую горстку изменников: Власова, Малышкина и компанию». Естественно, понадобились если не подкуп, то насилие, чтобы привести советских генералов в лагерь противника. Возможность, чтобы в политико-исторических условиях германско-советской войны накопившееся сопротивление большевизму пришло в движение само, в советском учении предусмотрена не была.
С июня 1943 г., как доказано, последовали и непосредственные обращения к «солдатам и офицерам» «Русской освободительной армии», «Добровольческой армии» или «Власовской армии» [751]. Как тотчас отметила немецкая контрпропаганда, Сталин, таким образом, был вынужден «разбрасывать над немецкими окопами листовки на русском языке» и тем самым признать существование РОА. Но именно агитация, направленная на разложение восточных частей, не осталась в ходе последующих месяцев без отклика. Из публикаций этой третьей пропагандистской серии имеются [752]:
1) Листовка штаба партизанского движения «Кого обманывает генерал-изменник Власов».
2) Обращенная «к солдатам так называемой «Русской освободительной армии» и к полицейским» листовка «Навлинского районного комитета ВКП(б)».
3) Листовка «К вам наше слово, солдаты Власова!».
4) Листовка «Что означает Р.О.А.?».
5) Воззвание Политуправления Северо-Западного фронта «Русские, Украинцы, все бывшие красноармейцы, находящиеся в фашистском плену и завербованные на службу в немецкую армию!».
6) Листовка «Решающий час близок! На чьей стороне стоите вы? Ко всем советским гражданам, завербованным на службу в немецкие войска и в предательские банды Власова».
7) Приказ Военного совета Северо-Западного фронта от 15 августа 1943 г. «Ко всем бывшим военнопленным, русским, украинцам, белорусам и другим гражданам, завербованным на службу в германскую армию».
(Листовки № 1, 2, 4 и 6 имеются в этом деле лишь в немецком переводе.)
Самым сильным аргументом, чтобы найти отклик у добровольцев в ситуации 1943 г., было быстрое ухудшение военного положения Германии, изменение соотношения сил в пользу Советского Союза и его союзников. В этом духе объяснялось, что Германия, «гитлеровская военная машина» под ударами Красной Армии «зашаталась и трещит по всем швам». Дескать, Германия понесла огромные потери, и необходимость заткнуть дыры в рядах ее армии пушечным мясом является единственным объяснением тому, почему лишь теперь, в 1943 г., а не еще в 1941 г., было начато формирование «армии из русских». Стало быть, то, чего немцы «не смогли добиться собственными силами, они хотят достичь путем обмана», используя при этом Власова в качестве своего орудия. Тем временем, как добавлялось, хотя Власов и прикрывается «высокопарными» фразами о «новой России», чтобы его обман «выглядел не так грубо», ничто не может скрыть того, что РОА является «подручным войском немецко-фашистских разбойников», «бандитской армией». В то время как РОА тем самым заведомо отказывалось в праве на существование, ее военнослужащие низводились до роли наемников, проливающих кровь своих русских братьев и отцов «за самого лютого и ненавистного врага русского народа […] людоеда Гитлера». «День и ночь льются звуки изо всех фашистских дыр и без конца лают собачьи морды всевозможных Власовых, Октанов и Каминских», – в заключение еще раз напоминалось солдатам РОА, но «Советская Родина уже давно отторгла от себя этих негодяев, они нашли себе подходящее место в фашистском балагане. Там на службу принимается каждая дрянь, если только она, не заикаясь, тявкает по желанию фашизма». Советская пропаганда умела психологически ловко разжечь тревогу о будущей участи, которая вследствие изменившейся военной ситуации уже присутствовала у многих добровольцев в скрытом виде. Так, ставился вопрос, чего же они сами могут ожидать после уверенно предсказанного поражения Германии. Всем, кто из «подлости или трусости» замедлит отказаться от службы немцам или, что в пропагандистских клише означало то же самое, Власову, без колебаний предрекалась «позорная смерть». Им не будет «пощады», не будет «сострадания»: «Собакам – собачья смерть!» Эти угрозы, еще усиленные указанием на хорошо знакомый всем советским гражданам обычай привлечения к ответственности близких и мести членам семьи, должны были дать толчок к тому, чтобы выбрать предлагавшийся одновременно для видимости выход. Так, утверждалось, что очень хорошо известно, будто они были доведены «немецкими палачами до отчаяния» и в «большинстве своем», в «значительной части» их заставили вступить во «власовскую армию» лишь путем «угроз, насилия и обмана». Хотя, потеряв «дух и веру в победу Красной Армии», они уже совершили тем самым преступление, но, как заверялось, «Родина» их «простит» и даст им возможность «искупить» свою «вину». Что же было делать? Достаточно ли было, как не раз заверяло политуправление Северо-Западного фронта, в одиночку или группами переходить на сторону Красной Армии или партизан, чтобы уйти от «якобы неизбежного возмездия советской власти», «якобы неизбежных расстрелов»? Приказ Военного совета Северо-Западного фронта в составе командующего генерал-лейтенанта Курочкина, начальника штаба генерал-лейтенанта Ватутина и члена военного совета генерал-лейтенанта Богаткина, от 15 августа 1943 г.[60], уличал во лжи все успокоительные заверения [753]. Ведь в этом документе всем «офицерам, унтер-офицерам и простым солдатам» в «бандах так называемой «Русской освободительной армии» давалось крайне странное задание. В категорическом тоне им поручали путем вооруженного восстания взять под свой контроль всю территорию между Псковом, Дном, Нарвой, участок 200-километровой протяженностью и соответствующей глубиной от Чудского озера почти до Великих Лук. Военный совет Северо-Западного фронта требовал от них – ни много ни мало – уничтожить все немецкие гарнизоны в Пскове, Дне, Порхове, Дедовичах, Насве, Локне и других населенных пунктах, взорвать станции, мосты и прочие транспортные сооружения, тем самым прервав передвижение немецких войск и подвоз им ресурсов, к тому же убить всех местных жителей, каким-либо образом работающих на немцев или поддерживающих их, и после выполнения этого задания объединиться с партизанами для совместной борьбы. Частям РОА, которые, как считалось, уже находятся на фронте, была поставлена задача отрезать войска противника от тыловых соединений, уничтожить их оборонительные сооружения, склады, мосты, железнодорожные линии и т. д. и, предварительно вступив в контакт, прорвать линию фронта и объединиться с частями Красной Армии. То обстоятельство, что лишь тем, кто выполнит этот совершенно нереальный «приказ», было обещано «сохранение жизни» и «прощение Родины», а всем остальным – уничтожение в качестве «врагов Родины», позволяет понять, что для солдат РОА в действительности больше не было пути назад.
