Глава 13 Волны гасят ветер
На пути многих улучшений нашей жизни стоит религия.
Религия – социальный тормоз. Песок в буксах общественного состава. Кусок животности, застрявший в зубчатке социального механизма с древних времен. К счастью, урбанизированные общества потихоньку теряют к ней интерес. Я уже рассказывал вам про католическую Испанию, отряхивающую прах католичества со своих модных кроссовок. Теперь скажу пару слов о России. Она тоже медленно выздоравливает.
По данным ВЦИОМ, самой низкой популярностью у россиян пользуются религиозные программы телевидения, которые согласно опросу смотрит лишь 1 % населения, в то время как двумя годами ранее ими интересовались 2 %. Люди не любят занудных нравоучений, предпочитая нормальные программы – новости, художественные фильмы (40 %), сериалы (25 %), спортивные программы (20 %), ток-шоу и викторины (19 %). Почти так же плохо, как поповские программы, у зрителей котируются только военно-патриотические (6 %).
Более того, за последние 15 постперестроечных лет вдвое упал конкурс в семинарии! Это означает, что молодежь находит для себя более интересные занятия и уже не мыслит свою жизнь в нудном размахивании кадилом. «А в самих семинариях обостряется проблема с “уклонистами” – теми студентами, что семинарию окончили, но священничества принять не захотели», – с грустью пишет дьякон Кураев.
Доверие простых людей к попам падает. В 2002 году 26 % людей затруднились с ответом на вопрос, доверяют ли они священникам, 23 % сказали, что попы «не вполне заслуживают доверия», а 12 % попам не доверяли совершенно. Раньше, в 1993 году, людей, доверяющих священникам, было на четверть больше, чем в 2002 году.
Хотя чисто формально доля людей верующих в России с 1982 по 2002 годы увеличилась с 30 до 57 %, но произошло это за счет самых отсталых граждан, которые просто не могут жить без стадной идентификации и какой-нибудь идеологемы в голове. Они просто взяли и сменили прежнюю коммунистическую религию на православие. Но насколько плохо они верили в коммунизм, настолько же плохо соблюдают теперь новую веру: 59 % людей, считающих себя верующими, никогда (!) не посещают церковь.
C 1994 года количество людей, которые признают религию «очень важной», начало стремительно падать – с 1994 до 2002 года число признающих важность веры упало с 20 до 8 %. А для 68 % населения религия либо «не слишком важна», либо «совсем не важна».
В общем, по всем привычкам и демографическому поведению Россия стоит ближе к «взрослым» странам, нежели к недоразвитым. Однако выздоровление идет не быстро, поскольку устроенное большевиками экспресс-вхождение в мир индустриализма на горбу сельскохозяйственных рабов, промышленных полурабов (рабочих) и самых откровенных рабов (заключенных), не прошло для нашей страны даром – печать деревни до сих пор лежит на российском обществе… Так же, кстати говоря, как не прошло даром для Японии резкое «всплытие» в Современность после Второй мировой войны, ускоренное штыками американских прогрессоров. Конечно, успехи Японии многократно превышают успехи Совка – только потому, что американцы там не увлекались социализмом. Но поражающий европейцев коллективистский капитализм японцев – это как раз родимое пятно японской деревни, резко вброшенной в город и не успевшей до конца трансформироваться.
Китайцы же, не менее резко всплывшие в урбанизм, до сих пор во многом остаются деревенскими детьми природы. Едучи в своем китайском плацкартном поезде из города в город, они всем вагоном дружно бросают мусор, окурки и объедки прямо на пол. И плюют туда же. Живя в городах и расхаживая по тротуарам, китайцы по-деревенски «бьют соплю о землю» – мощно втянув воздух носом, смачно харкают на тротуар. Причем харкают как мужчины, так и женщины – китайским властям приходится порой директивно отучать их от этой сельской привычки.
Еще один прекрасный образец для демонстрации разницы между отсталой деревенской и прогрессивной городской психологиями – Италия. Одна страна, населена одним народом. Но насколько же сильно отличаются итальянцы промышленно развитого севера от итальянцев отсталого сельскохозяйственного юга!
Милан – нормальный постиндустриальный город офисных трудоголиков. В северной Италии полиция и чиновники не берут взятки, там нет мафии. А вот в Неаполе и вообще в южной Италии все равным счетом наоборот. Мафия, полицейские-взяточники, высокая уличная преступность, высокая безработица. И высокая набожность. Простаки с юга едут на север зарабатывать. А северяне смотрят на них с легким презрением – «понаехали голодранцы».
Но ничего, пара поколений «огорожанивания» – и следов от религиозности и деревенского раздолбайства не остается. Если, конечно, жизнь удалась. Если потомки приехавшего пробились и живут не в гетто. Тогда совершенно неважно, кем были их предки – южными итальянцами, приехавшими работать на Венецианский нефтеперегонный комплекс, ирландскими крестьянами, приплывшими покорять Дикий Запад, или мусульманскими дехканами, два поколения назад попавшими в Стокгольм – их прошлая национальность уже не важна, как совершенно не важно, какого цвета штанишки они носили в детстве: эти люди уже горожане, плавающие в городской среде, как рыба в воде.
Впрочем, Современность действует и на мусульман, проживающих в собственных ареалах обитания. Известно, например, что Коран запрещает давать и брать деньги под проценты. А система капитализма прямо этого требует. Кто же побеждает – аллах или капитализм? Тот, кто сильнее…
В 1991 году весь Египет ждал, что скажет муфтият страны по поводу ценных бумаг – можно их покупать правоверным или нет. Дело в том, что в стране были выпущены сертификаты с неплохими годовыми процентами. Они были чрезвычайно важны для египетской экономики. Но экономика уперлась в косную крестьянскую массу. Масса ждала ответа от главного муфтия – «кошерны» те бумаги али нет. В принципе ответ на этот вопрос должна была дать Академия исламских исследований при университете Аль-Азхар, но там проходили какие-то перевыборы, не до экономики было. А народ ждал. Поэтому муфтий на свой страх и риск разрешил правоверным получать проценты на вложенный капитал – просто выступил по радио и дал отмашку. И через полчаса в городах выстроились очереди на покупку сертификатов.
Но это вовсе не значит, что именно в 1991 году мусульмане смирились с процентами и запрещенным ростовщичеством. Нет, конечно. Гораздо раньше! Если есть нужда обойти священное писание, это будет сделано тысячью хитрых способов. Именно поэтому так называемые исламские банки не дают кредит под проценты, а «дают деньги напрокат». А если мусульманин хочет купить дом и взять для этого ипотечный кредит, в банке ему объяснят, что никаких процентов они с него брать не будут, а просто… сами купят дом, а ему продадут за повышенную цену и в рассрочку. Такими нехитрыми манипуляциями мусульмане обманывают сами себя и аллаха. Жить-то надо…
Так же как мусульманам современный мир не дает поблажки, заставляя их юлить и хитрить с банковскими процентами, так и православным попам приходится каждый день закрывать глаза на нечестивое, но цивилизованное поведение своих прихожан. Скажем, чиновник отдела внешних сношений Московского патриархата, священник Всеволод Чаплин, как-то сказал, что «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем».
По тем же каноническим правилам, нужно отлучить от причастия женщину, сделавшую аборт. Однако тот же Чаплин признается, что не будет следовать правилам, чтобы не потерять клиента: «Я должен это сделать, но часто можно с уверенностью предсказать, что в храм она больше не придет. Вот и решайте…»
Однако я не зря помянул слишком быстрое вхождение нашей страны в индустриализм и урбанизацию. Этот «недоурбанизм», «недопереваренность» городом села, эта кессонная болезнь резкого всплытия, играющая пузырьками навозного газа в крови нации, еще сказывается на менталитете сограждан. Пароход России, который после директивного отказа от религии коммунизма качнуло в сторону религии православной, потихоньку все же начинает отчаливать от религиозного пирса. Но наиболее отсталые члены экипажа и пассажиры, осеняя себя крестным знамением, в ужасе бросают на берег разлохмаченные религиозные канаты в тщетной надежде ветхой пенькой побороть мощь стального капиталистического дизеля, уверенно бухтящего в машинном отделении.
Я видел, как на одном из митингов в Москве православные фундаменталисты несли лозунг «Православие, социализм – основа страны. Секты, капитализм – друзья сатаны». Чувствуют ребята свое идейное родство с социализмом и свою несовместимость с капитализмом!
