— потанцевать;
— погулять;
— прийти в гости;
— рассказать о себе;
— назвать фамилию;
— дать номер телефона;
— вместе сфотографироваться.
Вопрос лично меня вводит в состояние мозгового коллапса. Нет, я бы и рад соблюдать некий процессуальный кодекс, но о чем именно, простите, тут речь? Как можно по-другому, если «вот так вот сразу» не подходит? У меня есть один вариант: все время носить с собой листочек и ручку наготове. Допустим, я приглашаю девушку на танец, приветственно простирая левую руку. Правой рукой я уже лезу в карман за канцелярскими принадлежностями, потому что дама затягивает брови на рекордное расстояние на лоб, придает глазам форму идеальной окружности и задает мне вопрос, который самого Дельфийского оракула довел бы до истерики. Но не знает она, глупенькая, не знает, что со мной так нельзя. А нельзя так со мной, потому что я воспитан разумными людьми и имею привычку отвечать на вопросы прямо. И поэтому сразу после вопроса, который довел бы Дельфийского оракула до истерики, от меня звучит утешительное «Конечно, не сразу», и перед женщиной белеет извлеченный из кармана листок с ручкой. По левому полю листочка вертикально рассыпана нумерация:
1.
2.
3.
4.
5.
оо
— Разумеется, не сразу, — повторяю я. — Сразу ничего не бывает. Поэтому потрудись-ка прописать алгоритм действий. Будем все делать поэтапно, раз ты так настаиваешь. — И сую ей ручку.
И вы думаете, мне что-нибудь напишут? Вы думаете, моя предусмотрительность и подготовленность к испытаниям судьбы встретит понимание? Вы думаете, она хоть о чем-то думала, когда задавала этот вопрос? Просто представьте глаза, которыми на меня посмотрят.
Хорошо, допустим, я истолковал ее вопрос неверно. Допустим, здесь подразумевается не континуальность[44] самого действия по схеме «Прелюдия — Завязка — Финал», а чисто формальный подход к делу. В армии тоже не приветствуется, когда ты с рапортом прыгаешь сразу «через голову», на несколько инстанций вперед, а не обращаешься к непосредственному начальнику. Да и вообще, каждый уважающий себя босс сначала поморозит тебя у стойки секретаря, прежде чем примет твою челобитную. Итак, я приглашаю танцевать, слышу сакральный вопрос, достаю лист бумаги, ручку и начинаю писать заявление: «Я, Демуренко Кирилл Андреевич, дата рождения — 15 сентября 1979 года, паспорт гражданина РФ серии такой-то номер такой-то, выдан тем-то и тогда-то, проживающий по такому-то адресу, покорнейше прошу вас не отказать мне в любезности милостиво соблаговолить принять приглашение к медленному танцу ввиду моего полнейшего перед вами восхищения. С этикетом поведения и базовыми принципами хореографии ознакомлен. Мятную жевательную резинку с целью освежения дыхания жую». Время, дата, подпись, расшифровка подписи…
После этого я поднимаю свои честные очи на девушку и спрашиваю:
— Скажите, где я могу найти вашего референта, чтобы передать это заявление в делопроизводство?
— Хи-хи-хи… Ха-ха-ха… Ну ты жжешь…
А я буду искать референта, буду! Пусть мне смеются в лицо и высоко оценивают мой утонченный юмор, пусть вертят пальцем у виска, пусть машут рукой и соглашаются в виде исключения потанцевать без церемоний, пусть бегут в ужасе от шизофреника с бумагой — я все сделаю, как положено. Вы слышите? Ничего не будет сразу! Я найду секретаря и передам ему заявление. Еще и присвоить документу входящий номер заставлю.
Но больше всего меня поражает этот вопрос, когда некий предварительный задел в общении уже есть. Сейчас я буду цитировать, поэтому прошу не взыскать за смысловой кавардак в репликах моей собеседницы Лены. Итак, я хочу выяснить, как она понимает женскую логику. Елена переживает похмельный синдром, поэтому полемизировать отказывается. «Кирилл, у меня мозг не работает».
— Ладно, пускай ты не хочешь сегодня об этом говорить. Давай тогда пообщаемся на приятную для тебя тему.
— Что, вот так вот сразу?
— А какие возражения? Ты не хочешь говорить о логике, я предлагаю тебе тему на твое усмотрение — в чем загвоздка?
— А что, я тебе должна взять и все свои идеалы выложить? Идеалов не бывает.
То ли человек действительно рекордно напился накануне, то ли пора вызванивать санитаров. При чем тут идеалы, которых не бывает? И я еще собирался говорить с этим человеком о логике…
— Скажи мне, Лена, а кроме идеалистических воззрений на вещи для тебя нет больше ничего приятного?
— Есть, но такие вещи с незнакомыми мне обсуждать не хочется.
Забыл ввести вас в курс дела. Мы познакомились накануне в
клубе при довольно забавных обстоятельствах. Лена кривовато выходила из туалета, когда подошел я, по-братски приобнял ее за плечи и исключительно ради шухера произнес с ностальгией:
— Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины?
Алеша заулыбался, доверчиво прильнул ко мне и честно ответил:
— Нет.
— Досадно. — И я пошел к друзьям за столик пить пиво.
Смекнув, что такими оригиналами разбрасываться нельзя, Лена вскоре подошла сама, сцапала меня за руку и повела танцевать. То есть это я думал, что мы идем танцевать. То, что она стала вытворять на танцполе, требует отдельного жанрового термина. Вы никогда не пробовали выдерживать диско-хаус ритм, при этом держась за одежду, от которой партнер заботливо вас избавляет? Вот и у меня получился дебют. Резво пропылив по дорогам Смоленщины, мой Алеша уже штурмовал Рейхстаг. У меня четко вырисовались два варианта:
1) брать телефон для дальнейшего общения;
2) брать владелицу телефона и везти ее домой праздновать блицкриг.
И я клянусь, что не упущу ни одного шанса реализовать План 2, как только наука подарит человечеству персональные телепортаторы. Но пока нам, увы, приходится просыпаться по утрам рядом с тем, что принесли и что отказывается телепортироваться самостоятельно, пока ты не сваришь кофе и не выдашь полотенце для утренних процедур. Рядом во вспышках стробоскопов извивалась Лена, увлеченно скользя губами по моей шее. Утром я буду уворачиваться от этих перегарных уст, изобретая срочные дела, чтобы поскорее отпустить гостью с миром. Я как представил себе все это… Воображение у меня очень живое и отзывчивое, поэтому я ограничился тем, что просто записал телефон. И это та самая Лена, которая раздевала меня в клубе, а теперь отказывается «вот так сразу» говорить на приятную для нее тему «с незнакомым человеком». По всему, просыпаться с незнакомым человеком куда проще.
Как правило, женщины психуют, если сказанное ими мужчины пропускают мимо ушей. Обижаются, скандалят, обвиняют в равнодушии. Я не хочу быть таким мужчиной, я привык не только слышать, но и слушать людей. Я слишком сильно не люблю, когда произнесенное мной игнорируется, чтобы самому так поступать. Поэтому я предложил вам два вполне конкретных и логичных варианта ответных действий на вопрос «Что, вот так вот сразу»? Могу предложить три или тридцать три. Я готов пойти навстречу и придать процессу столь необходимую для женщины протяженность во времени. В конце концов, «движение — все, конечная цель — ничто». Но… надо ли быть Дельфийским оракулом, чтобы предсказать реакцию на подобный ход? Нет, друзья мои, не обязательно.
«Что, вот так вот сразу?» Давайте приглядимся. Заурядное наречие с временным значением и существительным в своем составе; пишется слитно. Но от пытливого глаза не скрыть, что «сразу» = «с разу». Вмешались исторические тенденции словообразования. Когда-то там был пробел. Поэтому предлагаю распечатать небольшие листовки с надписью «С раза» и тут же вручать такую листовку девушке, чтобы та подставила требуемое порядковое числительное. Например, таким изящным способом можно выяснить, что она скажет вам свое имя «С седьмого раза». Я же говорил, что могу наизобретать вариантов в любом количестве.
Да, чуть не забыл про самое главное! Господа, изыскивать пути решения этой проблемы самостоятельно или пользуясь нашими советами уместно только в одном случае.
Только в одном.
Если вам делать не фига.
Кирилл
Поздний час, вагон метро. Рядом со мной стоят несколько женщин разного возраста: примерно от семнадцати (девчушка в ярком шарфе) до сорока семи (вполне импозантная дама в шубе и меховой шапке). Чуть поодаль на весь вагон хлещет мощнейший гейзер словесной грязи. Там три парня; лет по девятнадцать каждому. Матюги стоят вулканические, беседа в самом разгаре. Обсуждают, как они позавчера «…лись с хачиками». Поезд подъезжает к конечной станции, троица снимается с мест и подходит к тому же выходу, где стою я. Женщины отжимаются к самым дверям. Разудалый мат глушит даже скрип тормозных колодок вагона; в компании явно лидирует парнишка, одетый под нечто панковско-металлическое, с острыми заклепками на фаланге перчатки правой руки.
