продолжалась до самой войны, то эти кадры и их вооружение сыграли бы решающую роль в развертывании всенародного партизанского движения…»
Созданные Я. И. Серебрянским в крупных морских портах и на железнодорожных узлах ряда стран Западной Европы нелегальные диверсионные группы из числа коминтерновцев и бойцов интербригад в результате репрессий против руководства СГОН утратили связь с Центром или привычно «залегли на дно», чтобы не быть ликвидированными своими.
Однако было бы неверно понимать сказанное так, что никакой работы вообще не велось, а все достигнутое развалилось. Уже 26–27 июня 1941 года был отдан приказ НКВД о формировании войск Особой группы при наркоме внутренних дел СССР для выполнения специальных заданий в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
«В формировании войск и оперсостава этой группы, — вспоминает П. А. Судоплатов, — мы опирались на кадры внутренних войск и соответствующих оперативных подразделений НКВД. Первоначально, наряду с Эйтингоном, мне без официального приказа в качестве заместителя был придан Ш. Церетели, занимавшийся отбором добровольцев-спортсменов на стадионе “Динамо”. Он был организатором успешно закончившейся борьбы с бандитизмом на Кавказе в 1920-е годы. <…>
При наборе людей мы пошли по пути, подсказанному опытом финской войны, — задействовали спортивнокомсомольский актив страны. ЦК ВЛКСМ принял постановление о мобилизации комсомольцев для службы в войсках Особой группы при НКВД. Мы мобилизовали выпускников Высшей школы НКВД и разведчиков Школы особого назначения, а также молодежь из органов милиции, пожарной охраны. <…> В наше распоряжение по решению ЦК ВКП(б) перешел весь резерв боеспособных политэмигрантов, находящихся на учете в Коминтерне».
«Именно на первом трагическом этапе войны, — рассказывает он дальше, — органы госбезопасности и внутренних дел сыграли одну из ведущих, а в ряде районов — главную роль в развертывании партизанского движения. И это было естественно, поскольку, в отличие от партийнохозяйственного актива, органы НКВД и их агентурный аппарат уже более двух лет действовали в сложной оперативной обстановке на приграничных территориях, широко используя методы конспиративной работы. Их можно было гораздо быстрее переориентировать на борьбу с противником, сбор разведданных, действия на его коммуникациях, базах и т. п.».
За несколько дней удалось собрать 14 специальных партизанских отрядов общей численностью 1162 человека, состоящих из 539 сотрудников НКГБ и 623 сотрудников НКВД.
А через две недели после начала войны — 5 июля 1941 года — конспиративное существование Особой группы было легализовано приказом наркома внутренних дел СССР. Новый (старый) руководитель группы — майор государственной безопасности П. А. Судоплатов — и его заместители Н. И. Эйтингон и Ш. О. Церетели продолжили работу в условиях жесточайшего лимита времени и кадров.
П. А. Судоплатов отмечал, что в деле подбора, изучения и проверки будущих партизанско-диверсионных кадров летом 1941 года ему активно помогали Н. Д. Мельников, В. А. Дроздов, А. Ф. Камаева-Филоненко и А. Кочергина. Однако все указанные лица, кроме Кочергиной, пришли в разведку только в 1938–1941 годах и — при всем уважении к ним! — не успели накопить личный опыт работы в разведывательно-диверсионных подразделениях.
В условиях жесточайшего дефицита кадров 7 июля 1941 года состоялись закрытые судебные заседания Военной коллегии Верховного Суда СССР над Я. И. и П. Н. Серебрянскими. В тот же день, 7 июля, Яков Серебрянский и более десяти его сотрудников были приговорены к расстрелу, а Полина Серебрянская осуждена на 10 лет лагерей.
Но пока осужденные дожидались исполнения приговора, в силовых ведомствах снова произошли изменения. Двадцатого июля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД и НКГБ объединили в единый Народный комиссариат внутренних дел. Народным комиссаром внутренних дел СССР остался Л. П. Берия, а нарком госбезопасности В. Н. Меркулов стал его первым заместителем. И в критических условиях провалов начального периода войны, когда многие секретные структуры в органах государственной безопасности были разгромлены, а квалифицированные кадры для проведения оперативно-агентурной работы в тылу врага отсутствовали, П. А. Судоплатов и Н. И. Эйтингон пошли на беспрецедентный шаг, который еще три месяца назад мог стоить им жизни.
«Я и Эйтингон, — вспоминает П. А. Судоплатов, — предложили, чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и госбезопасности. Циничность Берии и простота в решении людских судеб ясно проявились в его реакции на наше предложение. Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос:
— Вы уверены, что они нам нужны?
— Совершенно уверен, — ответил я.
— Тогда свяжитесь с Кобуловым, пусть освободит. И немедленно их используйте».
Конечно же в списке был Серебрянский. Но К. К. Квашнин, который в 1941–1943 годах работал бок о бок с Судоплатовым, привносит в чудесную метаморфозу, спасшую жизнь разведчику, новую краску:
«По свидетельству Судоплатова П. А., <…> события развивались так: на срочном совещании в Кремле у Сталина по вопросам мероприятий разведки в сложившейся обстановке, в котором принимал участие и Берия, Сталин вспомнил о Серебрянском и задал вопрос: “А где у вас Серебрянский?” Берия отрапортовал, что тот осужден к расстрелу и сидит в Лефортово. На что якобы Сталин бросил реплику: “Что это у тебя, Лаврентий, творится, идет война, а у тебя разведчики сидят по тюрьмам?” В течение часа Серебрянский был освобожден и доставлен в наркомат на работу. Талантливо, в его стиле он проработал всю войну, очень много сделал в организации активной разведки на оккупированной немцами территории, руководстве партизанским движением».
Согласно постановлению Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1941 года супруги Серебрянские были амнистированы и освобождены из заключения. Двадцать второго августа 1941 года, рассмотрев ходатайство НКВД, Секретариат Президиума Верховного Совета СССР (протокол № 97) постановил:
«1. Возвратить Серебрянскому Якову Исааковичу ордена Ленина и Красного Знамени с орденскими документами.
2. Ввиду того, что принадлежащие Серебрянскому орден Ленина № 3363 и орден Красного Знамени № 20171 сданы в переплавку на Монетный двор, разрешить отделу по учету и регистрации награжденных взамен их выдать Серебрянскому ордена из фонда очередного вручения.
3. Выдать Серебрянскому Я. И. орденские документы, книжку денежных купонов — с VIII.1941».
Я. И. Серебрянский был возвращен в органы и восстановлен в специальном звании старшего майора госбезопасности. Но только 3 октября 1941 года, после почти двухмесячного лечения и отдыха, он был назначен начальником группы при 2-м отделе НКВД СССР.
Для работы с агентурой в тылу противника привлекались лучшие из оставшихся в живых после репрессий разведчики и контрразведчики. Среди них следует отметить Д. Н. Медведева, Е. П. Мицкевича, П. М. Журавлева, З. И. Рыбкину, Г. И. Мордвинова, П. И. Гудимовича, Е. Д. Морджинскую, А. Ф. Камаеву, В. Н. Ильина, М. С. Ярикова, М. Б. Маклярского, П. Я. Зубова, И. Н.
