Борис Черных - Старые колодцы

Дать оценку рукописи классика советской литературы М. Булгакова «Собачье сердце» не могу, ибо так и не прочел ее, откладывая прочтение на поздние сроки. Книга известного советского философа А. Зиновьева «Светлое будущее», а теперь, к сожалению, эмигранта, не выдерживает привередливой критики (рыхлость композиции, затянутость эпизодов), но, возможно, автор поторопился выпустить книгу в свет и со временем придаст стройность этой сатирической повести. Не вызывает сомнений социалистичность взглядов автора, хотя герои повести позволяют себе, как и в жизни, вольности, присущие жанру, имеющему многовековую традицию.

О книге А.Солженицына «Ленин в Цюрихе» и журнале «Континент» по сугубо личным соображениям говорить ничего не могу.

По содержанию 195 страниц книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» судить не могу в целом о книге. Но из изложенного в 195 страницах можно предположить, что книга – плод таланта незаурядного, но потерявшего праздничное ощущение жизни и мира. Впрочем, трагизм судьбы автора (сродни трагизму судьбы Достоевского) – та доминанта, которую он преодолеть не в силах. Остается воспринимать объективно не только проблематику Солженицына, но и его личную трагедию, и видеть правильный исход из противоречий, которые видит сильный, но, к сожалению, односторонний ум…

Книга Е. Эткинда, интересного филолога, который внес соответствующий вклад в советско-французские культурные отношения, значительна тем, что в ней изложен субъективный взгляд автора на нашу филологию. «Записки незаговорщика» представляют определенный исследовательский интерес.

Роман А.Платонова «Чевенгур» честнейшее отражение трудных лет в становлении нового строя, притом отражение талантливое и своеобразное по-платоновски. О предисловии к роману не сужу, ибо не читал (а их немало, этих предисловий, и к советским изданиям). Да и вообще считаю излишним такие книги, как «ЧЕВЕНГУР» сопровождать предисловием. Читатель должен сам судить о книге.

Книгу А.Бека «Новое назначение» прочесть не успел, хотя авторитет автора «Волоколамского шоссе» высок. Вызывает удивление и досаду, что такие книги лежат втуне. Социалистичность Бека несомненна.

«Памяти Каталонии» Д.Орвелла написана в русле хемингуэевского романа «По ком звонит колокол». Такие книги надо издавать у нас в стране и быть может далее оспаривать некоторые взгляды автора, в целом социалистичные.

О статье Ю. Булычева «Свойства провинциального мировосприятия» я делился своими соображениями на допросах ранее.

О самиздатовском журнале «Поиски» мне судить трудно, ибо один или два выпуска, сколько их, точно не помню, – не есть основание для каких-либо выводов. Помнятся статьи Михаила Гефтера с реминисценциями из «Гамлета» и Прыжова о новой конституции. То и другое не выходит из марксистской традиции постижения общественных явлений.

Протокол допроса от 16 сентября 1982 года.

Лист 153, том 2.

Время допроса 14.20 – 18.50.

Вопрос: какую цель Вы преследовали, создавая Вампиловское книжное товарищество?

Ответ: Мысль о создании книжного товарищества имени Александра Вампилова возникла у меня давно, лет 6-7 назад, но реальной она стала в 1979 году, когда идея созрела.

Традиция стара как мир: вместо того, чтобы заниматься пустым времяпрепровождением и тонуть в бытовых частностях, не лучше ли попытаться собраться вместе и осуществить ту «ассоциацию, где свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» (Маркс, Энгельс – «Манифест коммунистической партии»). Подобных товариществ было немало и в Европе, и в России, и много светлых умов обрело в товариществах почву под ногами. Сложность, однако, в том, чтобы дело не закончилось «выплескиванием» элитарных интеллигентов, а вросло в реальную жизнь как необходимейший элемент ее, притом обыденный, словно дыхание…

Лист 154.

Собирание добротной библиотеки, чтение серьезных книг мировой, русской, советской классики и новых, печатающихся в отечественной периодике, делание сообщений на историко-литературные темы, постижение эстетики въяве, выпуск «Литературных тетрадей», имевших четко выраженную эстетическую направленность, – все это не Бог весть что (хотя уже что-то существенное). Вот, собственно, и есть наше Товарищество.

Я был всегда, в силу врожденной способности, не только художником, но и практиком. Писательское отстраненное покряхтывание, критиканство, неспособность сделать шаг в сторону реальной жизни – не для меня. Я должен делать дело, хотя и маленькое (подчеркнуто следователями).

Посему надеялся и убеждал ребят в том, что мы со временем сумеем создать в Сибири прекрасную сельскую школу, где воплотим наилучшее из наследия Блонского, Шацкого, Макаренко, Крупской и Сухомлинского: в этой школе у нас все будет приближенным к идеалу – сельскохозяйственные плантации и животноводческие фермы, гармоничный учебно-воспитательный процесс и т.д.. Наша школа поставляла бы в институты и университеты юношей от земли, которые возвращались бы вновь к земле. Этот проект не оставлен, и может быть мне помогут выполнить его. Это действительно заманчивая идея. Ну, а Вампиловское книжное товарищество – колыбель этого замысла. Вот почему я хотел, чтобы к нам пришли будущие естественники, агрономы, врачи, инженеры, ибо ехать в село лишь педагогам – не решить сонма задач экономических, хозяйственных, медицинских и т.д. Идеей этой загорелись не все члены Товарищества. Но думаю, дело за будущим, авось, что-то из этого получится ( подчеркнуто следователями КГБ).

Вывод отсюда простой – к подвижническому труду в деревне (навсегда, до гроба) надо готовиться и прежде всего нравственно (подчеркнуто следователями КГБ). Вампиловское книжное товарищество и должно стать тем неформальным университетом, где можно будет всерьез готовить себя к будущей педагогической, практической деятельности… Тот поворот, который наметился с обращением Саши Панова к национальным истокам, к «почве», а значит по сути к Родине, был мною вовсе не «спровоцированным», а явился органично и меня обрадовал, т. к. на примере советской (Московской) интеллигенции я обжигался не раз: много высокопарных речей и прозападных теоретических новаций, – и неготовность, неумение вырастить огород, дать хороший урок в деревенской школе.

Честность и недогматичность сердечных порывов были условием стать членом нашего Товарищества. Стихийность и спонтанность сопровождали приход многих ребят к нам, как и уход их.

Время становления Вампиловского книжного товарищества падало на зиму 1982/1983 гг. «Прекрасное и насущное» – постулат, сформулированный талантливой Наташей Смирновой (ныне Черных, женой Андрея Черных), должен был сыграть организующую роль в этом становлении. Безусловно порочные молодые люди, «с камнем за пазухой», с фальшивинкой, быстро распознаются. Но, кажется, таких ребят у нас не было…

Собрания Вампиловского книжного товарищества проходили в доме Александра Панова. На заседаниях были сделаны сообщения «О судьбах исторической истины в современной школе», «О круге первочтения», обсуждение «Литературных тетрадей», «О мировоззрении Достоевского», «О масонстве – тайной силе, противостоящей открытой жизни». Кто с какой темой выступал, прошу спросить у членов Товарищества и опираться на их т. с. показания. Авторы сообщений и обсуждавшие были озабочены исторической и поэтической истиной в гносеологическом смысле, игнорирующем политичность.

Организационной структуры как таковой Товарищество не имело. В качестве дирижера выступал способный филолог Игорь Арефьев. Но справедливости ради следует признать лучшим дирижером Сашу Панова. Пример его моральный: за ним семья, хозяйство, земля.

Протокол допроса мною лично прочитан, показания с моих слов записаны в принципе правильно.

Замечания по существу допроса и содержания протокола следующие.

Следователь В.И.Ковалев ставил вопрос о том, кто и что говорил на собрании Вампиловского книжного товарищества и не содержались ли в выступлениях политические тенденциозности.

Постановка подобного вопроса антиконституционна по духу, во-первых, и, во-вторых, выходит за нравственные пределы проблематики «дела», и я не стал на него отвечать. Черных.

Протокол допроса от 17 сентября 1982 года. Время 14.20 – 18.50. Лист 156, том 2.

Ответ на поставленный вопрос: идея выпуска «Литературных тетрадей» родилась, если мне не изменяет память, коллективно, через полгода после первого Собрания Вампиловского книжного Товарищества. Разумеется, лучшую лабораторию для филологической учебы трудно придумать, и, что немаловажно, по истечении трех-четырех лет был бы виден маленький итог нашего предприятия. Наконец, ребята мечтали поставить десять, скажем, выпусков «Литературных тетрадей» на обсуждение Иркутской областной конференции «Молодость, творчество, современность» и получить объективную оценку профессиональных поэтов, прозаиков, критиков, философов, историков.