Если бы я располагал армией, состоящей из граждан моего отечества, я бы дошел до Москвы и закончил войну по телефону, просто поговорив с моими товарищами. Вы думаете, что такой человек, как, например, маршал Рокоссовский, забыл про зубы, которые ему выбили в тюрьме на допросе? Это мои боевые товарищи. Если появится Русская освободительная армия, носительница национальной идеи, русский народ поверит, что час освобождения настал.
Он выложил на стол главную карту:
— Если удар будет нанесен в самое чувствительное место, система Сталина, уже обреченная на смерть, падет как карточный домик.
Гиммлер слушал, и Власов говорил все более уверенно:
— Вы должны мне верить в том, что я имею достаточно авторитета, чтобы командовать освободительной армией и поднять на ноги народ России. Я не какой-нибудь маленький человечек. Я не нищий. Я пришел к вам не с пустыми руками. Дайте мне необходимую русскую силу! Дайте мне оружие!
Гиммлер бесстрастным тоном ответил:
— Господин генерал, я разговаривал с фюрером. С этого момента вы можете считать себя главнокомандующим армией в чине генерал-полковника. Вы получите право подбирать офицеров по собственому усмотрению в звании до полковника. Что касается ваших генералов, то я попрошу вас передать ваши предложения начальнику кадрового управления немецкой армии.
Гиммлер сделал паузу:
— Как командующий армией резерва я имею в своих руках средства для того, чтобы сформировать вашу армию. Но к сожалению, эти средства ограничены. Возможно, вы найдете достаточно людей, но мы не должны забывать, что те, кто устремится в вашу армию, оставят за собой пустые места на наших заводах. Мы не можем снизить выпуск продукции на наших заводах! И решающим вопросом является вооружение. Я могу пойти на формирование первых двух дивизий. Было бы некорректно с моей стороны обещать вам сегодня больше и затем сокращать свои обязательства. Господин генерал-полковник, вы удовлетворены моим предложением — приступить к формированию двух дивизий? Если да, то я немедленно отдам соответствующие приказания.
Власов попытался заручиться согласием Гиммлера на присоединение к его будущей армии национальных соединений. Но рейхсфюрер СС ушел ог ответа:
— Здесь, рядом со мной, сидят два человека, с которыми вы познакомились. Обергруппенфюрер Бергер будет заменять меня во всех вопросах, касающихся вас. С ним вы будете тесно сотрудничать. Крёгера я назначу связным.
Тогда Власов заговорил об идее создания русского правительства:
— Мы его для начала из осторожности назовем комитетом. Я хочу просить, чтобы все мои соотечественники, находящиеся в Германии, все русские были бы подчинены именно комитету.
Гиммлер почувствовал некоторую неуверенность, это уже выходило за рамки его компетенции:
— Я надеюсь все это урегулировать позже. Когда будет создана ваша армия, затем комитет, как вы его назвали, я вас представлю фюреру.
Гиммлер поднялся, аудиенция была окончена. За беседой последовал ужин.
Власов немедленно воспользовался разрешением рейхсфюрера СС создать Комитет освобождения народов России и сформировать русские воинские части.
12 ноября 1944 года в Далеме под председательством Власова был обсужден и одобрен манифест создаваемого с благословения нацистов Комитета освобождения народов России. В манифесте говорилось: «Мы приветствуем помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и независимости нашей Родины. Эта помощь является сейчас единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики».
На следующий день, 13 ноября, специальным поездом окружение Власова отправилось в Прагу. Это была символическая поездка. Власов считал принципиально важным, чтобы его комитет был создан не в Берлине, а в славянском городе. Территория России была освобождена советскими войсками, и Власову пришлось удовольствоваться еще удерживаемой вермахтом Прагой.
Поезд прибыл в Прагу в одиннадцать вечера. Вагон, где ехали Власов и почетные гости, отогнали на запасной путь. Ночь они провели в вагоне, а утром поезд вновь загнали на вокзал, где была устроена торжественная встреча с участием немецкого почетного караула.
14 ноября в три часа дня на торжественном заседании, которое снимали немецкие кинооператоры, было оформлено создание Комитета освобождения народов России, избрали и президиум, который возглавил Власов.
Представитель имперского министерства иностранных дел зачитал приветствие германского правительства и обещал поддержку Власову в общей борьбе против большевизма. Власов был назван союзником Германии.
Праздничный банкет в честь Власова устроил в Град-чанах государственный министр по делам имперского протектората Богемии и Моравии обергруппенфюрер СС Карл Герман Франк. После убийства Гейдриха он стал неограниченным хозяином Чехии — до того момента, как в мае 1945 года его арестовали, а через год повесили. Присутствовало человек пятьдесят. Ужин у Франка, по раска-зам участников поездки, был богатый, вино лилось рекой. Власов следил за собой, чтобы не напиться в присутствии столь важного нацистского чиновника.
После банкета поехали в клуб, где ужинали менее важные персоны. В два часа ночи Власов и его ближайшее окружение уехали на вокзал. К поезду Прага — Берлин подцепили спецвагон.
18 ноября в Берлине в Доме Европы, в одном из немногих уцелевших залов, тоже устроили вечер по случаю создания Комитета освобождения народов России. Власов зачитал манифест, принятый в Праге, и произнес большую речь.
Самым заметным было выступление офицера власовской армии Дмитриева:
— Агенты НКВД и вся большевистская пропаганда будут стараться оклеветать нас, изобразить безыдейными наймитами немецкой армии. Но мы спокойны. Мы не наймиты Германии и не собираемся ими быть. Мы союзники Германии, вступившие в борьбу для выполнения наших собственных национальных задач, для осуществления наших народных идей, для создания свободного независимого отечества.
«В зале вспыхнула такая овация, — писал растроганный протоиерей Александр Киселев, — что Дмитриев долго не мог продолжать свою речь. Многие плакали. Это была минута высокого и редко встречаемого патриотического подъема. Русское движение сразу начинало перехлестывать через те рамки, в которые его хотели втиснуть немцы».
Протоиерей Киселев не думал о том, что равно позорно быть и наймитом, и союзником нацистской Германии… Может быть, ландскнехт заслуживает большего снисхождения, чем сознательный, идейный союзник Гитлера.
19 ноября в православном соборе в Берлине митрополит Анастасий отслужил молебен о победе власовской армии.
Альфред Розенберг, все еще остававшийся министром по делам оккупированных восточных территорий, был недоволен тем, что Гиммлер внедряется на его епархию. Он жаловался Борману.
— Если дело Власова, — раздраженно сказал Гиммлер своим подручным, — с самого начала причиняет столько неприятностей, то брошу к черту всю эту затею!
Но в последние месяцы существования рейха фюрер и его окружение уже были готовы на все, лишь бы остановить наступление армий союзных держав.
30 декабря 1944 года Гиммлер, только что назначенный командующим группой армий «Верхний Рейн», по телеграфу порадовал генерала Власова:
«Фюрер назначает вас командующим двумя российскими дивизиями… Вам предоставляется власть командующего и одновременно право присваивать офицерские
