Шведское фемино-социалистическое государство в своем желании порегулировать экономику добирается уже и до частного бизнеса. Частный бизнес, он ведь чем руководствуется? Прибылью. А это политически некорректно! Бизнес должен служить обществу! «Социальная ответственность бизнеса» – слышали?.. Вот и пусть бизнес руководствуется принципами социальной справедливости и тоже набирает себе работников не за ум и профессиональные качества, а по половому признаку! Чем он хуже науки?
Однако мне кажется, шведы до многого еще не додумались. Подсказываю: есть масса сфер в обществе, которые буквально вопиют о гендерной справедливости и требуют немедленного государственного регулирования. Не знаю, как в Стокгольме, но в Москве по каким-то загадочным причинам сотовой компанией «Мегафон» пользуются всего лишь 30 % женщин, в то время как у МТС половое соотношение абонентов гендерно-корректно в пределах статистической ошибки: 52 % женщин и 48 % мужчин. Возможно, в Швеции тоже есть свой такой «Мегафон». Уж не ущемляет ли эта проклятая сотовая компания интересы женщины? Почему женщины в нее не идут?.. Если аналогичная гендерно-несправедливая сотовая компания в Швеции существует, туда нужно направить гендерных комиссаров и разобраться в ситуации скрытого угнетения женщин.
Или вот, допустим, продукция некоего завода (джипы) покупается, в основном, мужчинами, а продукцию другого (маленькие машинки) приобретают женщины. Разве это справедливо? Разве это не направлено на поддержание в обществе губительных для феминизма гендерных стереотипов? Однозначно направлено и губительно! Почему такой стереотип, что женщина должна довольствоваться маленькой машинкой? А мужчина – большой? К тому же большой джип неэкологичен, об этом тоже не нужно забывать!..
Здесь я прерву генерацию патетических фемино-рассуждений и дам домашнее задание читателю.
Задание простое: поставьте себя на место прогрессивного шведского правительства и разработайте такую систему мер государственного регулирования, при которой:
а) количество машин, покупаемых женщинами у производителя джипов, сравняется с количеством покупателей-мужчин,
б) количество мужчин, покупающих микролитражки, сравняется с числом женщин, покупающих автоклопиков.
Составив и тщательно обдумав свои предложения, пошлите их шведскому правительству.
А пока самые старательные читатели спасают Швецию, мы тем временем покалякаем о делах наших скорбных. Эту планету уже третью сотню лет сотрясают революции – тихие и громкие. Социальные революции изрядно перекашивают мозги общества – происходит резкое и массовое оглупление. Это связано в том числе и с заменой элит, что всегда бывает после революционных встрясок – на политический верх выбрасывает всякую шваль, которая принимается активно рулить обществом. Коммунистическая шваль начинает рулить экономикой, ликвидируя богатых и зажиточных… Феминистическая шваль начинает стирать грань между мужчиной и женщиной, точнее говоря, ущемлять мужчин и подгонять их поведение под женское. Националистическая шваль начинает активно избавляться от врагов нации…
И что любопытно, все революционеры почему-то активно экспериментируют с языком. Французские революционеры времен Великой Французской революции заменили названия месяцев в календаре. Русские большевики тоже ввели в обиход кучу новых слов. О лингвистических экспериментах фемино-революционерок я подробно писал в «Феминизме». А здесь остановлюсь на словесных экзерсисах националистов.
Едва только нация получает независимость, как сразу начинается лингвистическая модернизация, местами переходящая в прямую агрессию. Именно агрессию, то есть наглые действия, направленные вовне, в другие языки – словно бы в отместку за былые «притеснения». Бирма переименовывает себя в Мьянму и требует от всего мира теперь называть ее именно так! Белоруссия переименовывает себя в Беларусь, и белорусские националисты требуют от сопредельных государств и граждан называть себя только так. Алма-Ата желает, чтобы ее писали и называли «Алматы». Киргизия хочет, чтобы россияне называли ее непроизносимым словом «Кыргызстан».
Но дальше всех пошли хлебнувшие одуряющего воздуха свободы наши «жовто-блакитные» братья. Они решили устроить ревизию не только в сопредельном русском, но и в далеком английском языке, слегка подправив его на политкорректно-незалежный манер. Причем если русский язык еще как-то сопротивляется, то украинизация английского языка, уже изрядно поврежденного феминизмом и политкорректностью, началась вполне успешно. Госдеп США пошел навстречу молодой независимой украинской демократии и слегка подправил английский язык – теперь американские чиновники в официальных бумагах должны писать не Kiev, а Kyiv. Так больше похоже на незалежную мову – украинцы произносят Киев как «Кыив» (ср. украинское «пыво»).
Лингвистическая революция в рамках одной отдельно взятой страны, впрочем, прошла не без эксцессов. Несмотря на то что Госдеп США настоял на этой мини-реформе английского языка, не все соотечественники подчинились требованиям политкорректности. Агентство Associated Pressвольнодумно заявило, что продолжит писать название украинской столицы по-старому – Kiev.
Но победа над Америкой – еще полпобеды. Главная задача украинских дураков от национализма – научить клятых москалей правильно говорить по-русски. Мы тут у себя в Москве наивно думаем, что норма русского языка – говорить «я поехал на Украину». Но это уже неполиткорректно, ибо оскорбляет великое и незалежное сопредельное государство. В самом деле, пытаются рассуждать они, почему Украина в русском языке является таким подозрительно-досадным исключением? Ведь могут же эти русские нормально говорить: «в Германию», «в Белоруссию», «в Таджикистан», «в Грузию», «в Америку»… И вдруг – «на Украину»! Почему? Не догадываетесь? Унизить хотят! Желают показать этим вот словечком «на», что Украина не является самостоятельным государством, а все еще полагают ее по старинке частью России! Империалисты проклятые!
Хм… Неужели действительно языковый заговор? Но почему тогда русские говорят «в Тамбов»? Неужели хотят подчеркнуть независимость Тамбова от России? И почему русские говорят «на Кубу»? Неужели хотят подчеркнуть, что Куба – часть России?
С другой стороны, Куба – остров. Может быть, поэтому и едут русские «на Кубу»? Так же как «на Сахалин», «на Канары», «на Галапагосы», «на Мадагаскар»?.. Что ж, поищем в этом направлении. Новая Зеландия – тоже не материк. Но русский язык посылает нас «в Новую Зеландию». И «в Японию». Или это происходит из-за того, что в Новой Зеландии и в Японии не один остров, а несколько, и потому язык посылает нас в «обобщенную» страну? А Куба – это всего один остров и потому – «на Кубу», то есть не в страну, а на остров?
Хм… Логично. Но тогда почему «в Гренландию»?
Ладно, а как у нас обстоит дело с полуостровами? «На Камчатку», «на Таймыр», «на Малую Землю»… но почему-то «в Крым». Кстати, Крым принадлежит Украине. Что же это получается? Если словечком «на» кляты москали имперски подчеркивают зависимость от России, значит предлогом «в» они нагло демонстрируют независимость Крыма от России. К чему бы это? Как разгадать без бутылки горилки сию политическую шараду? Эту страшную тайну москалей?..
А разгадывать тут нечего – в языке есть свои правила и свои исключения. Кстати говоря, не только в русском языке Украина является досадным исключением. В английском языке названия стран и городов пишутся без артикля « the», и только несчастная, всеми обиженная Украина пишется с артиклем – the Ukraine. В скорбный ряд исключений вместе с Украиной попали тот же Крым ( the Crimea) и город Гаага ( the Hague). Хотя вряд ли этот факт сможет утешить истинного бандеровца.
Между тем не только украинские борцы возмущаются иностранными языками. Мне по сию пору памятна одна молодая патриотка из Белоруссии, начавшая в интернете кампанию по переучиванию русских.
– Что еще за «Белоруссия» такая!? – возмущалась она. – Мы давно уже переименовались в «Беларусь»! И извольте нас так называть!
Доводы о том, что на русском языке название ее страны звучит именно так – «Белоруссия», отвергались девкой сходу. А зря. Ну в самом деле, не говорим же мы «Дойчланд» только потому, что так произносят название своей страны немцы. Мы говорим «Германия». Французы тоже не говорят «Дойчланд», а говорят «Альмань». И что самое интересное, немцы не обижаются и не требуют от других стран корежить свои языки, они понимают, что самоназвание – это одно, а чужой язык – совсем другое.
– Так-то оно так, – возражают белорусские националисты. – Но Германия и не переименовывалась, освобождаясь от колониального гнета. А мы, как и бирманцы, чтобы стряхнуть прах колониализма, изменили само название своей страны и требуем уважения к нашему, блин, решению! Да, мы поменяли всего пару-тройку букв, но «Беларусь» – это совсем другое слово, нежели «Белоруссия»! И раз название нашей страны поменялось, все остальные страны тоже должны изменить свои языковые привычки!
