К первому заму ГНС чекисты стали присматриваться задолго до ареста. На Лубянке считали, что Пансков «коррумпированный элемент» и, если его вовремя не остановить, он сможет наломать немало дров. «Объект» начали разрабатывать — установили прослушивающие устройства, наружное наблюдение.
К сожалению, как это и бывает, документально удалось подтвердить только всякую мелочь, недостойную столь влиятельной особы. Но и того было достаточно.
(Недаром ведь все крупные американские мафиози оказывались перед судом за неуплату налогов. Главное для спецслужб — посадить человека. За что — значения уже не имеет.)
Дабы избежать праведного гнева честнейшего В.Г. Панскова, при перечислении его «подвигов» буду ссылаться исключительно на материалы следствия.
Вот что конкретно ему инкриминировалось:
1. В августе 92-го к Владимиру Георгиевичу обратился его старый знакомый, первый вице-президент АО «АСМ-Холдинг» Горнев и зам генерального ГАЗа Новиков. Ходоки просили его посодействовать при отмене уплаты налогов ГАЗа с суммы в 795 миллионов. Что Пансков и сделал.
В ответ Горнев предложил благодетелю купить за полцены новый автомобиль. При реальной стоимости 322 тысячи «Москвич»-2141 (гос. номер О 31-67 МН) достался чиновнику всего за 145. Остаток — 186 с половиной тысяч — заплатило АО «АСМ-Холдинг».
То, что поступает нехорошо, Пансков, без сомнения, понимал. В противном случае зачем ему было оформлять покупку на подставное лицо — друга его сына, некоего Баулина.
16 сентября новехонький «москвич» покинул стены автомагазина. 30 же октября ГНИ по Нижегородской области отменила свое прежнее решение об уплате ГАЗом налогов…
2. В октябре того же, 92-го года Пансков принял в своем кабинете начальника отдела АО «Виза-аудит» Мещерину. Мещерина предложила чиновнику своеобразную сделку. Он достает ей копии свежих правительственных и внутренних документов. Она ему за это платит. Разумеется, не напрямую, а опять же через подставных лиц.
(Любая финансовая фирмы хочет узнавать о проводимой экономической и налоговой политике раньше конкурентов. Это позволяет держаться на плаву и вообще извлекать немалую пользу.)
После недолгих колебаний Пансков согласился. Как установило следствие, первый зам ГНС передал бухгалтерше порядка 40 распоряжений и постановлений. В свою очередь АО «Виза-аудит» заключило два «липовых» трудовых соглашения с дочерью Панскова. По документам, Панскова должна была якобы переводить спецлитературу и подготавливать методички к семинарским занятиям. Причитающиеся ей десять тысяч рублей, конечно же, попали в руки к отцу.
Всех денег, впрочем, Пансков получить не успел. Еще десять тысяч так и остались не востребованными — помешал арест.
Из расшифровки оперативной записи. 13 октября 1992 года. Кабинет Панскова.
Мещерякова: Может, жену оформить как бы за прочтение лекций?.. А меня интересуют только свежие налоговые документы, налоговые письма. Вы подумайте, вы сразу не отказывайтесь… Вы не хотите связываться?
Пансков: Да не то что не хочу… Просто как-то мне это…
М.: Я понимаю это чувство. Но вообще-то милое дело: ксерокопии мне, и все. (Смеется.) И лекцию, оказывается, вы у нас прочитали… Не вы. Жена…
П.: Жена у меня не финансист.
М.: Ну и что? Кто знает-то… Вы подумайте, потому что это всего лишь ксерокопия документов. И вашу жену оформим за чтение лекций. Нам лекции не нужны, а важно просто получать документы.
П.: Хорошо. Значит, я вас буду просто снабжать документами?
М.: Молодец! Вы приняли правильное решение!
На свободу с грязной совестью
Есть такое известное выражение: не было бы счастья, да несчастье помогло. Владимир Пансков, должно быть, отчетливо оценил эту народную мудрость.
Арестованный в феврале 93-го, он вышел на свободу в конце июля. Свобода, правда, весьма призрачная — подписка о невыезде. Но тут ему несказанно повезло.
В начале 94-го года Следственное управление Министерства безопасности было расформировано. Дело Панскова автоматически перекочевало в Генеральную прокуратуру.
Как Генпрокуратура защищает закон — общеизвестно. Поначалу, однако, дело попало в руки к одному из самых «упертых» и опытных следователей, «важняку» Борису Уварову. (Чтобы понять характер этого человека, приведу лишь одну деталь: вскоре после истории с Пансковым Уваров в знак протеста против беспредела, творимого Ильюшенко, подал рапорт об отставке и в открытую выступил против своего шефа.)
Уваров взялся за работу с огоньком. Похеренное было дело в одночасье обрело второе дыхание: Уваров вынес новое обвинительное заключение, добавив ещё и статью 88 УК РСФСР — незаконные валютные операции. Пансков признался в том, что получил от некоего гражданина Млынника (фамилия изменена. Далее поймете почему). 270 «дойчмарок» за финансовые консультации. Хождение наличной валюты по стране, как мы помним, на тот период было запрещено законом.
Реальной перспективой на горизонте замаячила затертая до блеска скамья подсудимых и грозный окрик «Встать! Суд идет!». Борис Уваров искренне считал (и считает по сей день), что собранные материалы неопровержимо доказывали вину Панскова. Однако в игру вновь вмешались неумолимые обстоятельства.
В феврале 1994-го исполняющим обязанности генпрокурора стал Алексей Ильюшенко. У будущего арестанта имелись свои, крайне своеобразные методы надзора за законом.
Мы доподлинно не знаем, кто именно замолвил перед ним словечко за Панскова. (Можем только догадываться.) Но факт остается фактом: именно Ильюшенко спас Панскова от неминуемой тюрьмы.
Сделать это было, впрочем, совсем не просто. В Генпрокуратуре слишком хорошо знали крутой нрав следователя Уварова. Просить его «прикрыть» дело в открытую было бессмысленно — пустая трата времени. Насильно отбирать дело без уважительных причин (которых, естественно, не было) тоже не хотелось.
Подобно молодому Ильичу, «друзья» Панскова решили пойти другим путем. Благо представился отличный повод.
26 апреля в Химках был застрелен депутат Госдумы Андрей Айдзердис. Это был первый случай убийства депутата, а посему дело приобрело огромный резонанс: газеты ежедневно писали о случившемся, дело взял на личный контроль президент и т.д. и т.п.
Руководство Генпрокуратуры придумало поистине соломонов выход: поручить расследование депутатской трагедии Уварову. Таким образом, они зараз убивали двух зайцев — неприятное дело попадало к профи высокого класса. А судьба Панскова оказывалась в их руках.
Правда, поначалу Уваров упорно не хотел браться за химкинский «висяк». Чтобы уговорить его, Ильюшенко пришлось подключить едва ли не всех своих замов. Вода, известно, точит камень. В итоге Уваров, убежденный, что наручники плотно сидят на запястьях Панскова, полностью переключился на дело Айдзердиса.
А его (Уварова) руководство поняло, что стесняться больше нечего. Уже на следующий день после ухода «важняка» первый зам генерального Олег Гайданов (правая рука Ильюшенко) вызвал к себе следователя Ахметова из бригады Уварова и откровенно спросил: «Ну что, будем закрывать дело Панскова?» Ахметов удивился и сказал: «Вы чего? Он же преступник».
Крики Гайданова были слышны по всему зданию прокуратуры. Он так наорал на бедного следователя, что 60-летний Ахметов не спал всю ночь. Утром его с сердечным приступом отвезли в больницу.
Следователь Руслан Тамаев, которому перепоручили злополучное «дело», оказался более понятливым. Неудивительно: он только что перевелся в Москву из Чечни и должен был отрабатывать повышение.
Ровно через месяц после вынесения Уваровым нового обвинительного заключения, 25 июля 1994 года, Тамаев прекратил уголовное дело «за отсутствием состава преступления».
Покупку Пансковым машины за бесценок он расценил не как взятку, а как оплату «частному лицу, оказавшему своими интеллектуальными действиями помощь в создании АО „АСМ-Холдинг“. В оформлении липовых договоров усмотрел „формальные признаки должностного подлога“, в которых нет „корыстных побуждений“. А признание в получении немецких марок и вовсе было написано Пансковым „под давлением следователей МБ РФ“.
