Тщательный анализ того, что произошло 31 июля 1977 года, с использованием секундомера и многократной реконструкцией действий участников, помог воссоздать картину, подтвердившую мои давние подозрения: Берковиц тогда не просто был не один, но и, по всей видимости, не являлся фактическим убийцей. Статью, занявшую больше полосы в газетах увеличенного формата, опубликовали в четверг, 19 июля. На этот раз редакторы разрешили упомянуть Джима, так что под заголовком стояло и мое, и его имя.
В отличие от мартовской статьи, впервые поднявшей вопрос о заговоре, которую прочие СМИ в основном проигнорировали, эта сумела привлечь внимание. Телевидение и радио упомянули нашу историю, а информагентство «Ассошиэйтед пресс» опубликовало заметку, написанную Ричардом (Риком) Пьенчаком, который следил за нашим расследованием с момента интервью с Миттигером девять месяцев назад. Пьенчак тогда убеждал нас обнародовать предполагаемую связь Джона Карра с этим делом, но мы отказались, поскольку хотели для начала собрать побольше информации.
Как и ожидалось, представители правоохранительных органов поспешили опровергнуть изложенные в статье сведения, хотя подробностей в ней было намного больше, чем раньше. Репортер радиостанции «Дабл-ю-си-би-эс» Ирен Корнелл добралась до окружного прокурора Бруклина Юджина Голда: он отказался с ней разговаривать, однако, ныряя в лифт, выкрикнул, что статья представляет собой «чудовищные измышления». «Дабл-ю-пикс ТВ» отправили своего корреспондента Джеффа Камена в офис Голда за комментариями, но его даже не пустили в здание. С этого момента «Дабл-ю-пикс» начнут внимательно следить за этим делом и широко освещать последующие события.
Голд, находясь под давлением, все же выпустил заявление, которое мой коллега Майк Цукерман обнародовал в выпусках газет «Ганнетт» на следующий день. В заявлении утверждалось, что главные свидетели обвинения ошибались. Рассказанную нами историю офис Голда назвал «дикой гипотезой, не подкрепленной доказательствами». Сам Голд, по признанию его пресс-секретаря Ронды Нагер, «не читал эту статью, но в курсе ее содержания».
Следующий комментарий Нагер попросила не подписывать ее именем: «Была ночь, темно, воспоминания [свидетелей] в лучшем случае туманны и к тому же искажены интенсивностью переживаний».
Получалось, что теперь офис окружного прокурора пытался подорвать доверие к собственным ключевым свидетелям, которым в свое время поверила полиция и которых так восхваляли во время ареста.
Дело Московиц превратилось в линию фронта. Голд не собирался сдавать позиции до тех пор, пока ему это будет сходить с рук; и раз уж статья затрагивала лишь расследование в юрисдикции Голда, прокурор Квинса Джон Сантуччи и Марио Мерола из Бронкса предпочли отмолчаться. Департамент полиции Нью-Йорка выступил с мягким публичным опровержением, но втайне действовал совершенно иным образом.
Что касается прессы, то нынешняя реакция на новые события в деле, раньше вызывавшем столь значительный интерес со стороны средств массовой информации, говорила о многом. Информационные агентства и большинство теле- и радиовещателей, которым не приходилось конкурировать с печатными коллегами, уделили истории кое-какое внимание. «Нью-Йорк таймс» опубликовала небольшую статью, сообщавшую о наших утверждениях и поступивших от официальных лиц опровержениях. «Дейли ньюс», которая, к сожалению, поддерживала теорию убийцы-одиночки, проигнорировала произошедшее. И это были те же люди, что двумя годами ранее, как и «Пост», со всех сторон обсасывали историю Сына Сэма.
Обозреватель «Ньюс» Джимми Бреслин вместе со спортивным телерепортером Диком Шаапом написал роман о «деле 44-го калибра», в котором Берковиц изображался жаждущим бойни безумцем, действовавшим в одиночку. Кроме того, «Ньюс», ранее собиравшая деньги на вознаграждение за помощь в поимке Сына Сэма, отдала часть этой добычи семье Карр – уж кто-кто, а они такого не заслуживали. В целом «Ньюс», чей репортер Уильям Федеричи приложил руку к искажению подлинной истории миссис Дэвис, будет относиться к охоте на сообщников так, словно их вовсе не существует. Пройдет несколько лет, прежде чем смена руководства восстановит традиционные принципы работы этой газеты.
«Пост», мучимая собственными проблемами, связанными с делом Миттигера, который вот-вот должен был предстать перед судом, также проигнорировала статью о деле Московиц. Впрочем, позднее, по настоянию Стива Данливи, отлично знавшего о достоверности изложенных в ней фактов, «Пост» все же начнет писать о расследовании заговора.
Сдвинувшись с мертвой точки, мы надеялись, что нью-йоркская пресса внесет в дело свою лепту – выйдет за рамки привычных сообщений об обвинениях и опровержениях и проведет собственные серьезные расследования в дополнение к нашим. Однако этим мечтам не суждено было сбыться. Нам и дальше пришлось работать в одиночку, и на то имелось несколько причин.
Первая из них – сочетание скептицизма и неловкости. За исключением «Пост», которая сошла с дистанции из-за описанных раньше обстоятельств, после задержания Берковица никто не стремился пойти дальше громких заголовков. Не желая задумываться о том, как они вообще могли упустить историю такого масштаба, некоторые журналисты предпочитали считать истиной официальные опровержения.
Во-вторых, средства массовой информации не любят играть в «догонялки», и никто в них не знал, откуда мы взяли свои источники и зацепки. Вместо того чтобы начать разработку темы с нуля или присоединиться к нам уже в середине лабиринта, продолжая публиковать проверенные версии материалов «Ганнетт», некоторые редакторы решили просто игнорировать новые сведения.
В-третьих, поскольку пресса в деле получения информации во многом полагается на официальные ведомства, она традиционно не готова вступать в конфронтацию с полицией и окружными прокуратурами, что было весьма вероятно в случае альтернативного подхода к делу Сэма. В те дни число репортажей о расследованиях типа Уотергейта [125] неуклонно шло на убыль – к вящему разочарованию большинства репортеров и редакторов, – и многие руководители СМИ, включая тогдашнего главного редактора «Дейли ньюс», стремились поскорее избавиться от репутации «сторожевого пса» и возобновить дружеские отношения с правительственными источниками.
Обстановка на поле боя для нового расследования дела Сына Сэма нам и самим казалась не слишком благоприятной. Перед тем как опубликовать хоть слово о Джоне Карре или убийстве Московиц, мы обратились к официальным источникам. Но когда стало очевидно, что власти не собираются возобновлять дело, мы решили: в таком случае они ознакомятся с нашими выводами одновременно со всеми остальными.
Однако в целом реакция на историю Московиц вполне устроила сотрудников «Ганнетт», как и меня с Миттигером. Мир узнал правду: в деле Сына Сэма имеются серьезные неувязки, и пути назад уже нет.
* * *
В городе Майнот в Северной Дакоте, вдали от нью-йоркских сложностей, двадцатишестилетний репортер Джефф Нис, уроженец Риджвуда, штат Нью-Джерси, находясь в редакции «Майнот дейли ньюс», просматривал ночную сводку «Ассошиэйтед пресс» и вдруг увидел там сообщение об истории Московиц с выводом о том, что у Берковица в «деле 44-го калибра» имелись сообщники.
Мысли Ниса сразу же переключились на Джона Карра. Семнадцать месяцев назад, когда Карр умер, Нис еще не работал в Северной Дакоте. Однако теперь, занимая должность полицейского репортера, он не раз слышал от местных копов истории о связях Карра с Берковицем – связях, о которых мы у себя в Нью-Йорке даже не подозревали.
В течение нескольких месяцев после смерти Карра я дважды звонил властям Дакоты, но они отказались давать комментарии. Здесь, на Востоке, нью-йоркские чиновники также нас игнорировали. Однако Нис, ежедневно общавшийся с офицерами полиции Дакоты, знал немало неизвестных нам взрывоопасных фактов.
Он позвонил в главный офис «Ганнетт» в Уайт-Плейнс и поговорил с Томом Бартли, который сообщил ему, что я отдыхаю на Огненном острове, а потому свяжусь с ним позже. Наша с Нисом первая беседа состоялась четыре дня спустя.
