Другой вопрос, по которому было бы хорошо, если бы товарищи высказались, — это вопрос такого рода: мне кажется, что те успехи, которые мы делаем на хозяйственном фронте, они со всей остротой ставят вопрос о трудовой, поголовно трудовой подготовке, политехнической подготовке подрастающего поколения, подростков.
Конечно, в ближайшем будущем мы не будем иметь столько школ повышенного типа, чтобы они охватывали всю молодежь. Школа в лучшем случае может стать определенным консультационным пунктом, таким учреждением, которое обрастет целым рядом вспомогательных учреждений. Но имея такие организационные пункты, как школы, мы должны охватить нашим влиянием нашу молодежь, молодежь, даже не посещающую школу. И надо эту молодежь как-то пропустить через какую-то политехническую учебу. Этот вопрос ставился и в других государствах, например, в Австрии, но там он ставился на базе ремесленного, труда. Правда, говорили там не о трудовом воспитании детей рабочих, но все же этот вопрос ставился.
Мы знаем, в Германии обращается внимание на трудовое воспитание подрастающего поколения, оно там обязательно. И вот сейчас, по-моему, и у нас в стране встает вопрос об обязательном политехническом воспитании подрастающего поколения — не только детей рабочих, но и всех детей поголовно, всего молодого поколения поголовно. Если мы сейчас, в ближайшем будущем, добьемся того, что у нас школа I ступени будет поголовно охватывать всех ребят, — мы знаем, что сейчас это осуществимо, что сейчас это не далекая перспектива, а что мы можем добиться того, чтобы школа I ступени в ближайшем будущем стала обязательной, — то затем надо держать курс на всеобщность школы-семилетки.
Сейчас на предприятия ребят принимают с 14 лет, они получают заработную плату, которая нормирована, регулируется определенным образом. Необходимо, чтобы и труд молодежи в колхозах не шел стихийно, а нормировался, чтобы этот труд не был расщепленным каким-то трудом, не давал бы им лишь какие-то узкие профессиональные навыки, а чтобы он давал навыки труда в самых разнообразных областях, давал бы политехническую культуру. Это — одна задача. И я думаю, что надо не только путем организации достаточного количества школ, на что в ближайшие годы трудно рассчитывать, помогать молодежи учиться, надо создать целую систему народного образования, разных курсов, лекций, рекомендательных списков книг, которые надо прочитать, учебников заочного типа.
Я думаю, что если бы мы продумали, как надо труд подростков поставить политехнически в городе, и деревне, продумали бы всю систему культурного обслуживания молодежи в смысле вооружения ее необходимыми знаниями, то мы могли бы ту задачу, которая так настоятельно выдвигается жизнью, — задачу политехнического воспитания молодежи вне школы, при помощи школы, при помощи консультации со стороны школы, постоянной помощи со стороны школы, — я думаю, мы эту задачу смогли бы разрешить.
Вот те замечания, которые я бы хотела сделать перед открытием прений.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВОЯ остановлюсь сначала на одном вопросе, на котором останавливался предыдущий оратор, — на вопросе о том, насколько плодотворна наша дискуссия о социалистических городах.
Конечно, если бы мы только и делали, что говорили о социалистических городах, а не смотрели бы на то, что нам надо делать сегодня, то это было бы довольно бесплодным занятием. Но дело в том, что разговор о социалистических городах имеет самое прямое и непосредственное отношение к нашей повседневной работе, — эти разговоры о социалистических городах заставляют нас самих проверять, насколько мы социалистически умеем смотреть на то, что находится у нас под руками.
И вот те споры, которые на нас обрушились довольно неожиданно, имеют для нас большое значение в том отношении, что каждый участник этих споров отдает себе отчет в том, да что же это такое, какие же это социалистические города будут, а в чем же тут социалистическое— одни ли здания, или социализм в чем-то другом.
Правда, когда вопрос обсуждается в таком учреждении, как Госплан, то в большинстве случаев обсуждается самый вопрос о строительстве. Естественно, конечно, для педагогов поставить вопрос шире: а как же будет поставлено воспитание в этих социалистических городах, как эти города будут удовлетворять потребности населения? И тут же возникает вопрос: а какие же потребности это будут? И вот мы таким образом всеми четырьмя лапами попадаем в вопрос о том, что такое социализм.
Всем нам казалось и все мы думаем, что мы знаем, что такое социализм, но в этих спорах о социалистических городах выявляется, что надо еще очень многое продумать в этом отношении. Например, возьмем вопрос о социалистических городах: как там будет организована жизнь? Мне как-то пришлось быть в Брянске, там в центре города стоит большой Дом Советов, где собраны и партийные и профсоюзные организации. Тут же рядом — большой театр, где происходят массовые собрания. Этот в центре города находящийся Дом Советов является центром, который притягивает к себе массы. Брянск — не социалистический город и весьма мало на него походит, потому что, кроме этого Дома Советов, все остальные дома — это типичные дома провинциального города. Но это здание Дома Советов и вся эта картина невольно заставляли думать: пожалуй, когда новый город будет строиться, то необходимо, чтобы был какой-то центр, в котором сердце жизни города будет биться.
Когда я слушала потом обсуждение вопроса о социалистических городах, то вопрос о центре всей жизни города как-то выпадал. Может быть, надо строить не совсем так, как в Брянске, может быть, по-другому, гораздо проще — широкие улицы и т. д.:
Ясно, что, когда строился в Брянске этот Дом Советов, вряд ли кто думал о социализме, а думали о том, как удобнее это сделать. Этот маленький зачаток нового строительства говорит о том, что необходимо, чтобы все было связано в одно целое.
Социалистический город — это город-коллектив, где должна быть глубокая связь между всем населением. Это — не просто обыватели, которые живут в своих уголках: одни — в одном хорошем доме, другие — в другом хорошем доме, а это нечто такое, что связано в живую могучую силу, которая живет общими интересами, которая эти интересы глубоко продумывает.
Когда говорят о социалистических городах, о кубатуре, как бы там больше не пришлось против нормы, сколько можно, под каждую комнату подвести, — все это как-то мертво. Тут не чувствуется биения жизни. Представляется часто город в этом плане чем-то стабильным: столько-то тысяч, все они заняты на фабрике. Относительно детей много было споров: где они селиться будут — за городом или в городе. Уступка сделана, что дети в городе будут жить, но основной вопрос, где именно и как будут жить, отодвигается. И еще один большой вопрос: как же этот город будет связан с деревней, с районом? Мы все говорим, что при социализме пропасть между городом и деревней будет уменьшаться, они будут сближаться, а тут мы строим какой-то город, который— сам по себе, точно вокруг него какое-то безвоздушное, незаселенное пространство или пустыня.
Вот эта связь между городом и деревней, которая должна быть гораздо более интенсивной, чем в настоящее время, как-то упускается, и этот вопрос мало обсуждается.
Но и то обсуждение вопроса, которое началось только со зданий, с рационализации построек, с внешних форм, помогает нам уяснить, как мы по-настоящему должны строить. Если мы посмотрим на нашу окружающую действительность после того, как поспорим немного, мы начинаем больше замечать то, чего не замечали раньше. Придет рабочий с собрания, где говорилось о социалистических городах, и ему казарма или дом, в котором он живет, станет настолько непереносимым, что он захочет сейчас же приложить руку, чтобы его перестроить по-новому.
Если бы мы только и делали, что собирались и говорили о социалистических городах, то это было бы довольно праздным занятием. Но наряду с этим должно развиваться довольно большое бытовое движение. О быте сейчас очень много говорят, и не только говорят, но кое-какие результаты конкретные получаются непосредственно, и эта увязка с повседневной жизнью, с улучшением быта имеет огромное значение.
Когда мы говорим о быте, мне всегда вспоминается один рассказ Джона Рида, который, вероятно, многие из вас читали, — «Дочь революции», где рассказывается о внучке коммунара, ставшей проституткой. В этом рассказе очень хорошо вскрыто, как быт обывательский, где отец — глава семейства, где женщина должна заниматься только хозяйством, где отношение к женщине остается старым, глушит другие влияния, влияния отца-коммунара. Несмотря на то, что отец был коммунаром, что отец был участником революционного движения, несмотря на» все это, внучка коммунара — дочь революции — все же остается чуждой этой революции, потому что быт остался старый, в отношении быта ничего не изменилось. Вот вопрос о быте, который ставит Джон Рид, сейчас особенно чувствуется со всей актуальностью.
