Другая страховочная мера на крайний случай: объявить, что в экономический вопрос кое-кто пытается внести политические страсти. Далее — по накатанной схеме можно разбирать вопросы муниципальной собственности, земли, бюджета… Депутатский корпус уже приручен и безвреден. В общем — деполитизирован.
Если не нужно принимать никакого решения, а обязательства перед "хозяевами жизни" или соратниками требуют показать усердие, применяется метод «бу-бу-бу». Председатель берет слово последним и долго препарирует проблему, то пугая ответственностью, то возможными провокациями, взывает к разуму и совести. Короче, бубнит до потери пульса у депутатов, собравшихся на сессию. Номер отработан, но время обеда наступило уже час (или два) назад, депутаты разбрелись и никакое решение принять невозможно.
Вариант отработки номера перед депутатами может выглядеть и так. После чьего-либо эмоционального выступления вместо призывов к миру и спокойствию председатель поддерживает накал страстей, произнося с нажимом сквозь зубы и уже без всякой нежности: "Не надо нагнетать обстановку". Ну а если атмосфера накалена и с помощью жаренной информации организуется "голосовательный зуд", домашние заготовки председателя проходят без сучка, без задоринки.
Отразив здесь лишь часть арсенала бюрократии, которым она нейтрализует результаты выборов 1990 года, приходится отметить крайнюю степень наивности тех, кто взялся защищать интересы своих избирателей и потратил многие месяцы, чтобы от этой наивности избавиться. Единственная возможность когда-нибудь преодолеть наивность народных избранников возникает только в условиях частых выборов. Раз за разом избиратели, а потом и избранные ими депутаты, должны все-таки научиться отсеивать купленных бюрократией или склонных превращать свою совесть в товар, учиться распознавать приемы манипулирования и видеть истинные цели политиков сквозь ткань интриг. В конце концов избиратель должен стать профессиональным избирателем, депутат — профессиональным политиком, а все вместе — гражданами своей страны.
КОНСТРУКТИВНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
Когда с ролью и судьбой Моссовета все уже было ясно (лето 1992 г.) — он должен был оставаться лишь трибуной для озвучивания общественного недовольства — в нем объявилась вдруг фракция "За конструктивное взаимодействие" (около 40 человек, включая 11 председателей постоянных комиссий). Возглавили фракцию тихий зампред от коммунистов Л. Белов и, опять же от коммунистов, председатель комиссии по промышленности В. Телешов (по совместительству — создатель Гильдии московских промышленников) с большим номенклатурным прошлым. Уже после разгрома Советской власти эти «конструктивисты» получили плату за отстаивание интересов Лужкова в депутатской среде. Первый из них стал московским министром печати и информации, второй — зампредом Департамента промышленности.
Молчаливым союзником «конструктивистов» был и глава коммунистической фракции в Моссовете депутат В. Шанцев (прежде — секретарь Перовского РК КПСС). За свои неоценимые услуги (нужно было в определенные моменты замирать и не предпринимать никаких действий) в 1994 г. он был пожалован должностью префекта Южного административного округа столицы.
Депутат Моссовета Г. С. Иванцов (из ответов на вопросы на пресс-конференции в октябре 1992):
"Депутату можно хорошо жить, можно очень удобно пристроиться в этой системе. Можно не заметить украденных у города миллиардов и тихо и спокойно при поддержке администрации устраивать личные инвестиционные проекты. Некоторые депутаты так и делают, вовсю сотрудничая с чиновниками в комбинациях с собственностью и бюджетом. Но я знаю несколько десятков депутатов Моссовета, которые на такое сотрудничество никогда не пойдут.»
Из заявления депутатского объединения "Законность и народовластие" от 04.11.92:
"Мы констатируем, что руководство Моссовета и его Президиум идут на поводу у мэрии. Более того, в связи с попыткой назначения выборов главы городской администрации сторонниками Лужкова Ю. М. сколочена "фракция силы", объединившая в своих рядах функционеров "Демократической России" и бывшего горкома КПСС, представителей и защитников старой и новой номенклатуры.<…> Мы отказываемся разделять ответственность с теми, кто превратил столицу в мафиозный центр, в площадку для всевозможных афер с городской собственностью, бюджетом, системой управления, осуществляемых за счет жизненно важных интересов все более нищающих москвичей."
Деятельность «конструктивистов» была проста и незатейлива. Любое действие Моссовета в защиту закона надо было объявлять политизацией, нагнетанием истерии, происками антилужковской оппозиции. Для пущего эффекта то и дело возникали призывы к самороспуску Моссовета, потерявшего всякое уважение среди москвичей. Призывать призывали, но сами своих депутатских мандатов не сдавали.
Надо поделиться с читателем еще одним наблюдением. С течением времени среди номенклатурной обслуги среднего звена образовалась прослойка чиновников, которые умели содержать свое лицо в демократическом виде, умели казаться вполне здравыми и порядочными людьми. Многие обманывались этим напускным видом, чувствуя «конструктивное» благорасположение этих чиновников и надеясь на какой-то разумный прогресс при решении собственных и общественных проблем. Глубоко непорядочные люди с внешне порядочными чертами получали определенные преимущества в условиях номенклатурного мятежа. Они походили на некую небольшую фракцию в недрах номенклатуры, с которой все-таки можно иметь дело.
"Конструктивное взаимодействие" имеет характер гипноза. Чем больше общаешься с номенклатурными «конструктивистами», тем больше впадаешь в наивную доверчивость и сам перерождаешься в такого «конструктивиста».
Гибель Моссовета была заложена уже в первые месяцы его существования. От внимания публики в свое время ускользнули (или были тщательно скрыты) интриги группы "самых демократичных демократов" из ближайшего окружения Попова. Эта группа сразу после избрания постаралась накрыть своим влиянием все структуры Моссовета, превратить сессию в легко управляемый инструмент. С коммунистами в городской исполнительной власти руководству Моссовета довольно быстро удалось договориться. А вот каждый раз увязывать противоречивые позиции среди депутатов демократического крыла — оказалось делом слишком сложным. Поэтому летом-осенью 1990 г. группа Попова уже перестраивала свою тактику захвата власти, ориентируясь на силовые методы.
Нетрудно перечислить объективные причины падения Моссовета: отсутствие системы гражданского общества, реальной многопартийности, социальных групп населения с устойчивыми общественно-политическими интересами… Добавим сюда, что большинство депутатов Моссовета, включая его руководство, состояли в КПСС и прошли там школу лицемерия и «гибкости». Может быть, именно поэтому многих депутатов удалось так просто купить должностями или благосклонностью очередного патрона.
Сыграла свою роль и пробудившаяся страсть к привилегиям и коммерции. Чем больше трудностей встречалось на пути депутатской деятельности, тем больше депутатов переносило свою активность на частный бизнес или частные карьерные программы. Депутатский статус давал дополнительные возможности.
МОГЛИ ЛИ СОВЕТЫ ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ?
Из материалов "круглого стола" газеты «Оппозиция» (№ 7, 1994):
А. Тюленев, депутат Моссовета:
"Да, у Советов, в частности у Моссовета, была возможность полностью взять власть в городе в свои руки. По крайней мере такая возможность была в 1990 г. Психологический фон был очень благоприятным. Москвичи ждали, что новый неноменклатурный Моссовет покажет себя властью в городе, накажет зарвавшихся чиновников, примет решения на пользу москвичей и т. д. Ожидания были очень большими. К сожалению, они оказались обманутыми. Почему? Начнем с того, что Моссовет оказался предан своими первыми вождями. Именно предательство было со стороны Попова, Станкевича. А те люди, которые пришли им на смену — Гончар, его заместители Седых-Бондаренко и Белов — не смогли или не захотели организовать работу Моссовета. Достаточно привести такой пример. За все время существования Моссовета ни одна депутатская комиссия ни разу не отчиталась перед сессией за свою деятельность.
Вообще Г. Попова, при всем моем отвращении к нему, как к политику, я считаю человеком весьма неглупым. Он проводил политику разложения довольно тонко. Например, известен случай, когда депутатам Моссовета в 1990 г. от имени руководства Совета вдруг предложили приобрести машины по старой цене — за 10 тыс. рублей, когда на рынке они уже стоили намного дороже. Предложили всем записываться. В списке оказалось человек 300. Не знаю, получил ли кто-нибудь из них машину, но Попов не раз этот список вытаскивал и говорил о депутатах: "Вот каковы они — за машину готовы продать все — и Советы, и мать родную, и все прочее". Это типичный пример политики Попова.
