Завершая тему, еще раз хочу обратить внимание на следующее. Общемировая практика ведения тайных сепаратных переговоров такова, что ни одна из участвующих в них сторон не использует в их процессе какие-либо письменные предписания глав своих государств. То есть формально-то они могут существовать, но никогда и, во-первых, никто их не берет с собой на переговоры и, во-вторых, тем более не показывает их во время переговоров. Причем не столько даже сам документ, сколько сам факт их существования в природе. Тем более этого не делают разведчики. При любых обстоятельствах все держится в памяти и обсуждается устно! На то, собственно говоря, и есть тайные переговоры.
Вспомните хотя бы блестяще, в том числе и по точности воспроизведения событий, показанные в легендарном фильме «Семнадцать мгновений весны» переговоры между Карлом Вольфом и Алленом Даллесом. Абсолютно никаких бумаг ни с той, ни с другой стороны - все только устно. И советской разведке тогда пришлось изрядно, едва ли не до седьмого пота потрудиться, чтобы представить абсолютно неопровержимые документальные доказательства, разоблачающие сам факт таких переговоров, не говоря уж об их яро антисоветском содержании. Что же до реального существа дела, то исключительно осторожный, блестящий конспиратор с колоссальнейшим опытом подпольной, политической и государственной деятельности, более чем очень сильный, по признанию современных ученых, доктор философии политологии - Иосиф Виссарионович Сталин ни при каких обстоятельствах даже и не стал бы рассматривать такой, с позволения сказать, «документ». Ибо это означало бы смертельно убойный компромат против него, Сталина, как лидера СССР. Причем именно тот компромат, смертельная убойность которого проявилась бы, прежде всего, в самом Кремле и едва ли не в самом прямом смысле! Потому что скрыть подобное от остальной части советского партийно-политического руководства было бы невозможно, но узнай оно об этом, то в ту же секунду Сталин был бы арестован и расстрелян без суда и следствия! Охотников до такого в его окружении хватало, как, впрочем, и за рубежом. Сталин никогда не страдал склонностью ни к политическому, ни к просто суициду!
Чтобы окончательно прояснить принципиальную позицию Сталина в подобных ситуациях, позволю себе привести один весьма «родственный» по смыслу и внешним признакам пример. В ноябре 1940 г. с официальным визитом Германию посетил ближайший соратник Сталина - Вячеслав Михайлович Молотов. Перед отъездом в Берлин между ними произошла конфиденциальная беседа, во время которой Иосиф Виссарионович обозначил тематическое содержание тезисов для зондажных переговоров Молотова с нацистским руководством Германии, особенно с Гитлером. Все произошло устно, то есть даже в условиях мира Сталин и то не позволил себе что-либо письменно передавать Молотову. Вячеслав Михайлович собственноручно, по памяти, в полузашифрованном виде на небольшом листке бумаги тезисно набросал все, что сказал Сталин. Сейчас этот клочок бумаги пытаются выдать за некие, едва ли не на грани инструкций, указания Сталина Молотову по организации сговора с Гитлером! А это были всего лишь тезисы для зондажа намерений Гитлера, о чем и свидетельствует подробно, приведенная реакция Сталина на доложенные Молотовым на Политбюро результаты его визита. Этот пример приведен для того, чтобы показать, что даже в отношениях с таким ближайшим соратником, как Молотов, к тому же в условиях мира, Сталин и то ничего не передавал в письменном виде!
Теперь о так называемом «рапорте Меркулова» Сталину, якобы фотокопия которого приведена выше. Это фальшивка. Прежде всего, потому, что затронутые в ней вопросы не входили в компетенцию заместителя наркома внутренних дел СССР В.Н. Меркулова! Это уровень только Сталина - Молотова - Берии!
Например, решение о проведении операции разведки НКВД по воздействию на высшее руководство гитлеровской Германии в целях удержания его от попыток применения химического оружия против советских войск принималось только на уровне Сталин - Молотов - Берия. То есть на уровне трех главных и наиболее полновластных членов Государственного Комитета Обороны. По поручению Сталина Берия лично и устно дал инструкции исполнителю этой операции П. А. Судоплатову, о чем следует говорить с агентом нашей разведки - послом царской Болгарии в Москве Стаменовым. И только лично перед Берией Судоплатов отчитался о проделанной работе, причем, судя по всему, именно устно. Берия же, в свою очередь, также устно доложил об этом Сталину. Подчер-киваю, что это общее правило для таких операций раз-ведки, тем более когда решаемые вопросы выходят на уровень высшей мировой политики.
Общее-то оно общее, но прежде всего следует иметь в виду, что на протяжении всей войны Иосиф Виссарионович Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не вступал в какие-либо тайные, в том числе и сепаратные, переговоры с гитлеровцами. Напротив, на протяжении всей войны он безукоризненно честно со-блюдал взятые перед союзниками по антигитлеровской коалиции обязательства о категорической недопусти-мости такого.
Это вам не Уинстон Черчилль, страдавший испокон веку неизлечимой англосаксонской патологией - непрерывно подличать по принципу «один пишем, два кинжала в уме и три змеи за пазухой»! Ибо только У. Черчиллю и ему подобным, как само собой разумеющееся для человека Запада, могло взбрести в голову следующее. Подписать соглашение с СССР, запрещающее даже попытки вступления в тайные сепаратные переговоры с гитлеровцами, и тут же вступить в тайные переговоры с гитлеровцами о разделе территорий и имущества Советского Союза!
Дальнейший анализ столь полюбившейся В.В. Карпову фальшивки приводит к выводу, что ко всему прочему в ней полностью нарушена атрибутика секретной переписки разведки со Сталиным в годы войны. С 30 июня 1941 г. и до Великого 9 мая 1945 г. советская разведка, в данном случае НКВД, направляла свои сообщения Сталину при жестком соблюдении следующих атрибутов особо секретной переписки. По состоянию на 1942 г. это выглядело следующим образом. В верхнем правом углу документа ставился гриф секретности - в данном случае «Сов. секретно» (изредка встречается «Соверш. секретно»). Сразу после грифа секретности указывался номер экземпляра - выглядело это так:
«Сов. секретно.
Экз. №____________________». Сталину, естественно, направлялся первый экземпляр.
Адресат указывался следующим образом:
«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
т. Сталину, т. Молотову, т. Берии» (если документ подписывал не Лаврентий Павлович). В документах той поры, особенно 1941-1942 гг., встречаются и такие формулировки адресата, как, например:
- «ГОСУД. КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»;
- «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»;
- «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СОЮЗА С.С.Р.».
Фамилии указывались следующим образом: «т. Сталину, т. Молотову», «т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ», «тов. СТАЛИНУ, тов. МОЛОТОВУ». Изредка встречается «тт. СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ». То есть указанный в «рапорте» адресат «Товарищу СТАЛИНУ» - не что иное, как фарсовое оформление фальшивки.
Приведенный в фальшивке регистрационный номер - № 1/2428 от 27 февраля 1942 г., в свою очередь, и вовсе способен вызвать ироническую улыбку. Дело в том, что регистрация исходящих в адрес главы государства информационных сообщений велась разведкой отдельно, и, следовательно, указанный номер должен означать его порядковый характер. В свою очередь, это означает, что одна только разведка НКВД СССР с 1 января по 27 февраля 1942 г., то есть всего за 58 дней (во всем мире в любом делопроизводстве регистрация начинается с 1 января и заканчивается 31 декабря) направила Сталину 2428 сообщений! Выходит, что только разведка НКВД направляла ему по 42 сообщения в день?!
Теоретически можно допустить, что день-другой, максимум дней пять из этих 58 суток разведка и впрямь могла направлять по 42 сообщения, но не только Сталину, а всем заинтересованным в ее информации адресатам. Но чтобы 58 дней кряду выдерживать такой бешеный режим - ведь это же почти по 2 сообщения в час и то из расчета круглосуточной работы, чего даже во время войны не было. Да, разведка может добывать громадное количество сведений в сутки, тем более во время войны, однако же далеко не все из них соответствуют требованиям, предъявленным докладу главе государства! Этому уровню соответствует 10, максимум 20% всей добываемой информации. Берия же, как к нему ни относись, был высококлассный профессионал разведки. И за зря бумаги в Кремль не гнал!
В этом якобы регистрационном номере особенно «умиляет», что топорно сварганенная фальшивка должна была бы, по смыслу и духу, относиться к разряду «О.В.», то есть к документам «Особой важности», но ведь у фальшивки-то текущий регистрационный номер, в то время как подобные документы тогда регистрировались по отдельному журналу! А, следовательно, и номер должен был бы быть значительно меньше! Уж что-что, но в вопросах секретного делопроизводства во времена Сталина - Берии царил «железный порядок»!
