Примечания
Статьи Белинского, помещенные в «Физиологии Петербурга», по своему содержанию и по своим жанровым особенностям далеко выходят за пределы сравнительно ограниченного жанра «физиологического очерка». Это обнаруживается особенно наглядно при сопоставлении статьи «Александрынский театр» (см. Полн. собр. соч., т. IX, стр. 278–279) с популярными в те годы «театральными физиологиями». Так, в переведенной с французского в 1843 году книжке Куайльяка «Физиология театров в Париже и провинции» мы находим поверхностно-юмористические зарисовки различных типов театрального мира (актер-комик, первый любовник, молодая актриса, фигурантка, директор театра, критик, прислужница и т. п.). В отличие от этого Белинский в основу своей статьи кладет мысль о великой социально-воспитательной роли театра. Беспощадно разоблачая реакционный и антихудожественный характер псевдопатриотических драм и переделанных с французского водевилей, он подвергает глубокому анализу и проблему актерского мастерства, закладывая тем самым основы реалистической эстетики русского национального театра.
Наиболее крупная его статья из этого сборника «Петербург и Москва» замечательна не только полной и разносторонней характеристикой обеих столиц. Опираясь на выработанную им уже концепцию русского исторического процесса, Белинский доказывает историческую необходимость Петербурга и обосновывает его национальное значение вопреки славянофильским толкам об «искусственном» происхождении этого города. Та же антиславянофильская тенденция звучит и в критической характеристике Москвы с ее «патриархальной семейственностью», представляющей благодарную почву для появления всяческих романтико-идеалистических теорий, в том числе и славянофильских.
Однако Белинский далек от прямолинейного противопоставления старой и новой столиц. Ценя деловитость, трезвый практицизм обитателей Петербурга, он раскрывает его официально-чиновничий характер и иронизирует над бессильными претензиями среднего круга на «великосветскость». Высмеивая отсталость московского барства, он признает великое значение Москвы как центра отечественной промышленности, говорит о культурной роли Московского университета, отмечает, что «в деле вопросов науки, искусства, литературы москвичи обнаруживают больше простора, знания, вкуса, такта, образованности, чем большинство петербургской читающей и рассуждающей публики».
Настоящая статья представляет собой один из лучших образцов историко-философской публицистики Белинского.
Неизвестная земля. – Ред.
Поскольку куют (начало французской поговорки «поскольку куют – становятся кузнецом»). – Ред.
Умники. – Ред.
«Современник», 1837, т. VI, стр. 403.
До опыта, чисто логически. – Ред.
На основании опыта. – Ред.
Из поэмы Пушкина «Медный всадник».
Из стихотворения Пушкина «Стансы» (1826).
Из поэмы Пушкина «Медный всадник».
Афоризм Альгаротти, итальянского писателя, жившего одно время в России, высказан им в книге «Письма о России» (1739). Белинский взял его, повидимому, из примечаний Пушкина к «Медному всаднику», где он приведен по-французски: «Petersbourg est la fenetre par laquelle la Russie regarde en Europe».
Ироническое замечание, направленное против славянофилов с их «старорусским» маскарадом.
Повесть А. Вельтмана «Приезжий из уезда или суматоха в столице» появилась первоначально в «Москвитянине» (1841, № 2), затем вошла в сборник повестей Вельтмана (1843).
Об этом см. в статье «Несколько слов о поэме Гоголя…» и «Объяснение на объяснение» в наст. томе.
Статья «Петербургские записки 1836 года» подписана тремя звездочками и принадлежала Н. В. Гоголю, что, конечно, было известно Белинскому. Приводимый отрывок взят со стр. 404–406. В середине его, после слов: «она не любит середины», Белинским выпущен следующий текст: «В Москве все журналы, как бы учены ни были, но всегда к концу книжки оканчиваются картинкою мод; петербуржские редко прилагают картинки; если же прилагают, то с непривычки взглянувший может перепугаться. Московские журналы говорят о Канте, Шеллинге и проч. и проч.; в петербуржских журналах говорят только о публике и благонамеренности… В Москве журналы идут наравне с веком, но опаздывают книжками; в Петербурге журналы нейдут наравне с веком, но выходят аккуратно, в положенное время. В Москве литераторы проживаются, в Петербурге наживаются» (стр. 405). О причинах этого пропуска Белинский говорит ниже.
