Возможности влияния на турецкие политические и военные круги германскую разведку, конечно, интересовали. Если у кавказской эмиграции есть такие позиции, то нужно их сполна использовать. Наверное, с точки зрения конкретной работы с людьми, чем занят Гуккес, все эти излияния мало что дают. Его вообще раздражает чрезмерная политическая болтовня, он привык оперировать более конкретными категориями: изучение людей, их привлечение к сотрудничеству, обучение ремеслу, получение информации, лоббирование с их помощью каких-то проектов. Однако по большому счету иметь Турцию своим союзником в будущей войне — важная цель политики Германии, и в этом смысле сказанное Шамилем в Берлине должно понравиться.
Гуккес не ошибся. Руководство отметило его полезные контакты с влиятельными деятелями Турецкой народной партии, в том числе членом ее центрального правления Д. Керимом и секретарем стамбульской организации Раджеб-беем, а также неофициальные (через куратора немецкой колонии в полиции Салим-бея) с турецкой разведкой.
Имеются, хотя и отрывочные, данные о том, что первые лица из гитлеровского руководства держали в поле зрения деятельность своей разведки в Турции, которая включала и целенаправленную работу по эмиграции из СССР.
Как руководитель заграничной организации НСДАП, Гуккес приглашался на съезд партии в Нюрнберге, где был принят заместителем Гитлера по партийной линии Гессом. Он сделал подробный доклад о проделанной работе, которая была одобрена. В беседе с Гуккесом Гесс высказал намерение посетить Турцию в целях укрепления германских позиций в политических кругах страны.
Гуккес выезжал в Софию, когда там находился с визитом Геринг, которому он докладывал о мерах по развитию германо-турецкого сотрудничества в области авиации. Правда, встреча с рейхсмаршалом, по признанию самого Гуккеса, была краткой, так как Геринг был чрезвычайно занят сложными переговорами с болгарским царем Борисом.
Поступивший в Центр из берлинской резидентуры немецкий документ показал оправданность усилий по выявлению германской агентуры среди эмигрантов-кавказцев. Это была докладная записка Гуккеса своему руководству «О результатах и перспективах разведывательной работы против СССР». Выяснилось, в частности, что Гуккес активно работал не только с С. Шамилем. Ниже приводится текст этого сообщения (в переводе на русский язык):
«При установлении связи с эмиграцией из России, в особенности с представителями азербайджанцев, северокавказцев и туркестанцев, мы руководствовались тем, что эти эмигрантские группировки могут быть связаны с нелегальными ячейками единомышленников в Советском Союзе, служащими в различных госучреждениях и в Красной Армии.
Исходя из этих соображений упомянутые эмигрантские организации представляют из себя самый подходящий материал для разведок иностранных государств, заинтересованных в свержении большевизма. К этому необходимо добавить, что северокавказцы и азербайджанцы обладают к тому же хорошими связями в высших турецких правительственных учреждениях, в том числе в Генеральном штабе.
Вполне естественно, что мы не можем оставить неиспользованными вытекающие из этого возможности, тем более что после победы национал-социализма в кругах этой эмиграции стала появляться большая и ясно выраженная симпатия к новой Германии.
Понятно, что организация азербайджанской партии Мусават обладает наибольшим опытом с точки зрения интересов разведывательной работы. К сожалению, до сих пор эта партия использовалась и контролировалась исключительно французской и польской разведками, и ее руководителей М. Э. Расул-заде и М. Векилова следует рассматривать как агентов польской разведки.
Но все более отчетливо начинает выявляться ядро немецкой ориентации, недовольное руководством партии. Исходя из этого мы связались с доктором Джаффароглу, наиболее нам сочувствующим, который, занимая видное положение в группировке польской ориентации, может быть нам очень полезен. Само собой разумеется, что мы связались с ним лично, а не с организацией как таковой.
За время нашей связи с доктором Оглу нами получен от него целый ряд материалов о его связях на Кавказе.
Учитывая, что польская разведка по Кавказу активно действует и с территории Персии, мы намерены командировать доктора Оглу в эту страну с целью создания там прочной базы для нашей разведки. В целях контроля за его работой целесообразно направить туда вместе с ним и наше доверенное лицо, которое осуществляет здесь связь с Джаффароглу. Такое наблюдение необходимо уже потому, что подобный вояж сопряжен с известными расходами, а наше сотрудничество с доктором Оглу недостаточно продолжительно и поэтому, безусловно, желательно, чтобы наш человек руководил его усилиями в требуемом направлении. Он обладает достаточным опытом в подобного рода делах, а кроме того, владеет языком доктора. Расходы по поездке составят сравнительно небольшую сумму в 1500 марок .
С помощью Джаффароглу к кашей работе привлечен азербайджанец Ахмет Расим, являвшийся ранее секретарем нелегальной организации «Народная партия» в Баку, знакомый с тамошними условиями и сохранивший ряд связей на родине. Он уже представил нам несколько сообщений. Однако значительно большую ценность, чем его доклады, представляют для нас уже действующие связи, которые дает нам А. Расим. В случае надобности он по приведении в порядок своих турецких документов сможет и сам поехать на Кавказ. Было бы целесообразно выплачивать ему ежемесячное вознаграждение в размере 40 тур. лир (80 марок) с выдачей их через доктора Оглу.
Джаффароглу уже ранее запрашивал нас, нельзя ли устроить одного из азербайджанцев в качестве обслуги на немецкий пароход с целью создания возможности регулярной связи через Батуми с Баку. Поскольку у самого доктора Оглу в Аджарии опорного пункта нет, необходимо действовать следующим образом. Д. Оглу, не раскрывая нашей заинтересованности, расскажет М. Векилову, что попросил знакомого немца в пароходной компании устроить земляка на рейсовый пароход, чтобы восстановить связь со своими родственниками, прерванную из-за строгой почтовой цензуры. Векилов, надо полагать, весьма заинтересуется этим, так как это даст ему возможность связываться с агентурой польской разведки в Баку. Мы же добьемся того, что будем контролировать связь с группировкой польской ориентации и получать те же материалы, что и поляки».
Гуккес был отозван в Берлин по завершении своей долгосрочной командировки в Турцию в августе 1937 года, пробыв, таким образом, в этой стране шесть лет.
Ближе к началу войны германская агентура из эмигрантской среды была нацелена на решение конкретных военно-политических задач рейха, чем занимались преемники Гуккеса из резидентуры немецкой разведки в Турции .
С лета 1931 года в ИНО из загранаппаратов стала поступать информация, из которой следовало, что известный по Гражданской войне казачий генерал Шкуро активно контактирует с Союзом горцев, а предмет обсуждений — перспективы развертывания партизанской войны на Северном Кавказе. Более того, он как кадровый военачальник готов взять на себя общее руководство действиями горцев и позаботиться о поддержке. Шкуро выезжал в Белград, чтобы прощупать настроения нашедших там убежище казаков и их командиров.
Стало известно, что Шкуро посетил Марсель для встречи со своим бывшим сослуживцем генералом Улагаем, который руководил последней крупной операцией армии Врангеля — десантом из Крыма на Черноморское побережье Кавказа. Тогда преследовалась цель, опираясь на сепаратистски настроенные силы Северного Кавказа, установить контроль над этим краем и создать новый фронт против Красной Армии.
В новом плане Шкуро решающее место также в конечном счете отводилось вооруженному выступлению на Кавказе, поддержанному извне. Шкуро и Улагая многое связывало. Оба с Кубани, оба окончили Николаевское кавалерийское училище, и тот и другой генерал-лейтенанты, командовали кавалерийскими корпусами. Правда, потом, в эмиграции, их пути разошлись. Шкуро колесил по европейским столицам, поддерживая боевой дух входивших в РОВС частей, а Улагай поступил на службу в албанскую армию.
Со своим казачьим отрядом Улагай сыграл не последнюю роль в государственном перевороте, осуществленном Зогу, ставшим в 1928 году королем Албании. Опыт Улагая мог, таким образом, быть востребованным и для предприятия, задуманного Шкуро .
Конечно, идеология сепаратизма сильно контрастировала с основным лозунгом Добровольческой армии — «Единая и неделимая», под знаменем которой Шкуро сражался с большевиками. Но теперь он, как оказалось, готов был действовать вместе с Союзом горцев, который изначально был за отторжение Северного Кавказа от России. Сразу же возник вопрос, чьей поддержкой пользуется Шкуро, на чьи деньги может рассчитывать.
